Избавление - Джеймс Дики

Он вертел свою порезанную руку и так и сяк, все так же держа ее низко, у пояса. Потом вытащил из кармана серый платок и обернул им руку, затянув узел зубами.

Льюис подождал, пока не будет завязан второй узел, и сказал:

– Я вот хотел спросить: не могли бы вы или кто-нибудь еще, может быть, ваш брат, перегнать наши машины в Эйнтри? Мы готовы заплатить за это двадцать долларов. А если вы захотите взять с собой кого-нибудь третьего, который бы поехал с вами в какой-нибудь третьей машине, чтобы привезти вас назад, мы заплатим всем тридцать долларов, по десять долларов на каждого.

– А зачем, собственно", гнать машины в Эйнтри?

– Мы хотим проплыть по реке на байдарках до Эйнтри, и нам бы хотелось, чтобы машины ждали нас там. Мы предполагаем добраться до Эйнтри послезавтра.

– На байдарках? – спросил мужчина, переводя взгляд с Льюиса на меня и обратно на Льюиса.

– Да, на байдарках, – подтвердил Льюис, слегка прищурив глаза. – На байдарках вниз по реке.

– А вы там бывали раньше?

– Нет, а вы?

Гринер повернул свое тяжелое мясистое лицо к Льюису. Их взгляды столкнулись; кузнечики в траве вокруг мастерской трещали так громко и звонко, будто железом стучат о железо. Я видел, что Гринера оскорбили последние слова Льюиса, который сам мне когда-то говорил, что ни в коем случае нельзя жителей этих горных мест заставлять признать, что они чего-то не знают.

– Нет, не был, – ответил Гринер медленно. – В тех местах не бывал. А чего там делать? Нечего там делать. Рыбалка там плохая.

– А как охота?

– На охоту не хожу. Но на вашем месте я б туда не совался. И зачем вообще туда лезть?

– Да просто так. Просто потому, что есть такое место, – сказал Льюис, обращаясь к Гринеру, но явно предназначая свое замечание специально для меня.

– Ну, есть такое место, – проворчал Гринер. – А вот когда вы заберетесь туда и увидите, что выбраться не можете, вот тогда пожалеете, что вообще туда сунулись.

У меня в груди образовалась какая-то пустота, и в этой пустоте гулко бухало сердце. Мне хотелось поскорее убраться отсюда, вернуться домой и больше не рыпаться. То, что происходило, мне было очень неприятно.

– Послушай, Льюис, – сказал я. – Пошло оно все к черту. Поехали домой. Будем играть в гольф.

Льюис не обратил на мои слова никакого внимания.

– Ну что, сможете это сделать? – спросил он Гринера.

– Сколько, вы сказали, заплатите?

– Двадцать долларов двоим, тридцать – троим.

– Пятьдесят, – сказал Гринер.

– Ну да, держи карман шире, – сказал Льюис.

Господи Боже, ну почему он так себя ведет? Я был напуган и раздражен тем, что Льюис и меня делает невольным участником происходящего. Никто не заставлял тебя ехать, сказал я себе. Но это – в последний раз. Никогда больше! Никогда.

– Как насчет сорока? – спросил Гринер.

Льюис притопнул ногой по земле и повернулся ко мне:

– У тебя есть десятка?

Я вытащил деньги и вручил ему десятидолларовую бумажку.

– Сейчас получаете двадцать. – Льюис протянул Гринеру две десятидолларовые бумажки, свою и мою. – Остальное мы вам пришлем по почте. Не беспокойтесь, раз мы платим сейчас половину, то и вторую половину заплатим. Ну что, берете?

– Ладно, я вам верю, – сказал Гринер, но таким тоном, будто говорил гадость. Он взял протянутые деньги, рассмотрел их и засунул в карман. Потом пошел через двор к дому, а мы, обходя мастерскую, пошли к машине.

– Как ты считаешь, – спросил я Льюиса, – мы увидим свои машины снова? Рожа этого сукина сына никакого доверия мне не внушает. Он и его братец могут запросто угнать машины и продать!

– Он этого не сделает хотя бы по одной простой причине – мы же знаем, кто он и где его искать, – сказал Льюис спокойно. – А двадцать долларов ему заработать не так просто. Можешь быть уверен, машины нас будут ждать в Эйнтри, когда мы туда доберемся. Не беспокойся.

Через несколько минут Гринер вышел из дома в сопровождении своего брата, который был еще крупнее, чем он. Они напоминали двух бывших футболистов[7]в первый год после того, как те ушли из профессионального спорта, – они начинают оплывать жирком, устроившись на работу ночными сторожами. Мы даже не представились, а мысль о том, что можно было бы пожать им руки, просто не пришла мне тогда в голову – я подумал об этом много лет спустя. До сих пор мне интересно, что случилось бы, если бы мы попробовали это сделать.

Подъехали Дрю и Бобби. Мы рассказали им, о чем нам удалось договориться с братьями. В это время откуда-то появился третий человек, и братья и этот третий залезли в старенький пикап – во многих местах краска на нем облезла, обнажив голый металл, – и когда мы двинулись дальше, они поехали следом. Мне казалось, что более правильным было бы нам ехать заними, но той информации, которую удалось получить на бензоколонке – хоть и была она весьма расплывчатой, – Льюису, по всей видимости, было достаточно. Он знал, в каком направлении река, знал, что где-то дальше к северу берег сильно понижается и что где-то у реки производилась когда-то вырубка леса. И его совершенно не беспокоило, что все это могло совершенно не соответствовать действительности. Он просто ехал вперед, уверенный, что доедет куда надо.

Через некоторое время он свернул на проселочную дорогу. Льюис ехал слишком быстро, и за нами развивался шлейф охристой пыли, в котором полностью скрывался грузовик. Мы проехали мимо нескольких ферм, потом дорога пошла вниз и стала ровной, как длинная борозда в земле; по обеим сторонам ее стояли заросли сгнившей кукурузы. Затем дорога привела нас в сосновый лес, и местность действительно стала понижаться, притом значительно. Дорога становилась все хуже. Она поворачивала в том направлении, где проходило шоссе, и Льюис все время высовывался из окна, надеясь увидеть поворот, после которого дорога, наконец, повернет в ту сторону, где, по его представлению, протекала река. В какой-то момент он повернул машину так резко и неожиданно, что я решил – Льюис пытался избежать столкновения с чем-то, чего я не заметил. Но мы просто свернули с дороги и поехали вниз по довольно крутому склону.

Все вещи в машине сползли с мест, и позади нас что-то тарахтело. Льюис даже немного приподнялся на сиденье, высматривая, куда ехать. По машине с боков и снизу хлестали ветки кустов. Я оглянулся, но ни второй машины, ни грузовика не увидел. Если на повороте они отстали – Льюис вел машину очень быстро, – они все равно должны были бы видеть, где мы свернули. И им уже пора было бы и появиться. Но их позади нас не было.

Дорога, описав полукруг, вообще исчезла. На земле перед нами валялось несколько почерневших, полусгнивших досок; чуть подальше находилась каменистая расщелина, полностью заросшая бурьяном. По большому камню пробежала ящерица, остановилась, подняв голову. Поодаль, в углублении, одиноко стояли козлы для пилки дров.

– Похоже на то, – сказал Льюис, – что мы заехали не туда.

– Может быть, будет лучше, если мы все-таки попросим их показать нам, где река?..

– Посмотрим.

Льюис долго разворачивался туда и сюда, насилуя машину, пока ему не удалось вырулить на дорогу, которая привела нас вниз. И мы поехали обратно, вверх к развилке. Когда мы туда добрались, там нас ожидал грузовик; машина Дрю стояла позади него. Интересно, почему Дрю не поехал за нами? Но я догадывался, что пристроиться за грузовиком – было вполне в его духе. Если он не знал, куда едет, то всегда был готов следовать за тем, кто знал.

Один из братьев Гринеров – тот, с которым мы разговаривали, – высунулся из кабины.

– Ну, и куда ты едешь, парень? Это тебе не город.

Льюис вспыхнул:

– Ладно, поезжай, поезжай вперед!

– Не-а, – сказал Гринер. – Ты поезжай вперед. Найдешь. Эта речка – самая большая в штате.

Льюис снова помчался вперед. Дорога пошла вправо, потом, снова влево, а потом вниз. Неожиданно до меня дошло – по обеим сторонам между деревьев были видны пеньки!

– Слушай, вырубку леса, наверное, вели здесь, – сказал я.

Льюис кивнул:

– Да, похоже на то, что тут крепко поработали. Я думаю, теперь мы едем куда надо.

Дорога продолжала спускаться, местами весьма круто. Вскоре ее трудно было уже назвать дорогой. Трудно было даже поверить, что по ней когда-то ездили машины – она теперь мало чем отличалась от нетронутой почвы леса вокруг нас. В одном месте нам пришлось проехать над вымытой дождями ямой – машина едва ползла, колеса с обеих сторон шли по самым краям. Даже на джипе проехать там было бы трудно.

Потом дорога резко нырнула вниз и привела к краю оврага. Я подумал, что назад выехать будет очень сложно, может быть, даже невозможно.

– Держись, – сказал Льюис и повел машину вниз, к оврагу. По машине хлестали рододендроновые и лавровые кусты, сгибаясь и тут же распрямляясь, когда мы проезжали. Какая-то ветка запрыгнула в открытое окно и улеглась мне на грудь.