Обычный рейс (Полярные новеллы) - Александр Казанцев

Федя даже не отозвался на шутку. Бедняга! Держался он молодцом.

Все же мы отгребли от берега. Качка стала меньше, а может быть, мы просто привыкли к ней… Этот мальчишка был прирожденным моряком. Я не знаю, кто из его сверстников выдержал бы такую качку. У меня и то помутилось бы в голове, если бы я не сидел за веслами. Ничто так не помогает при качке, как работа.

Выйдя из полосы прибоя, я стал грести медленнее, чтобы сохранить силы на весь переход.

Некоторое время около лодки плыла нерпа. Она высунула голову из воды и смотрела на нас. Стрелять я не стал: все равно мы не смогли бы взять ее с собой.

Островок удалялся. Тоненькая радиомачта то появлялась, то исчезала. Шел мелкий снег. Льдины стали попадаться чаще. Мы легко огибали их, и я начал думать, что все это не так уж страшно. К тому же ветер переменился и стал попутным. Я рассчитывал еще засветло добраться до острова, переночевать на берегу, а назавтра обогнуть остров и дойти до базы.

К полудню начала сказываться усталость. На руках появились мозоли, скоро они превратились в кровавые. Однако нужно было грести.

Ветер снова переменился и стал дуть нам в бок. Я предпочел бы даже встречный ветер. Боковой был особенно неприятен. Волны били в низкий борт. Лодку заливало, и Феде все время приходилось откачивать воду. Против волн идти было невозможно. Мы сбились бы с курса. К тому же нас могло пронести мимо острова, к которому мы направлялись.

Небо опустилось почти к самой воде. То и дело налетали снежные заряды. Издали они казались огромными косыми столбами и походили на сказочных великанов, которые, нагнувшись вперед, вброд переходили море.

Когда налетал заряд, серая мгла скрывала все вокруг. Каждое мгновение на нас могла наскочить блуждающая льдина и распороть лодчонку.

С болезненной остротой чувствовал я свою ответственность за жизнь мальчика. Чтобы отвлечься, я стал расспрашивать его о родственниках на Большой Земле.

Федя вдруг заявил, что останется со мной в Арктике до тех пор, пока не вырастет и не сделается моряком.

Оттого, что мы так уверенно говорили о нашем будущем, нам было легче плыть. Развлекая мальчика, я фантазировал:

— Вот если бы отгородиться как-нибудь от идущих с севера льдов! Если бы льды не попадали на судоходную трассу, вот здорово было бы! Молодой годовалый лед, который появляется здесь каждую зиму, нашим ледоколам не страшен. Они могли бы плавать круглый год. Беда в тяжелом паковом льду, который пригоняют ветры.

Мальчик слушал меня внимательно, но недоверчиво.

— Я, дядя Степа, когда вырасту, стану капитаном. Мне на льды наплевать, — сказал он низким голосом и сплюнул.

Льды не заставили себя ждать.

Когда льдины проплывали совсем близко, был слышен плеск воды. Это волны разбивались о лед.

Льдин становилось все больше и больше.

Покачиваясь, проплывали они мимо, грозя задеть нас.

Пришлось бросить весла. Я стоял на коленях и веслом отталкивался от напиравших льдин. Лодочка медленно поднималась вверх вместе со всей громадой окружавших нас льдов. Потом так же медленно опускалась…

Я заботился лишь о том, чтобы льды не раздавили нас. О выборе направления теперь нечего было и думать.

Вдруг показался остров. Нас проносило мимо него.

Я стал отчаянно прорываться к берегу. Но льдины были сильнее нас… Я не смел взглянуть на мальчика, но все же пересилил себя. Федя стоял в лодке и, так же упорно как я, отталкивался от льдин веслом.

Вокруг все было бело от льдин… Откуда их принесло столько? Они уже распороли в одном месте обшивку нашей лодочки. Лодка дала течь. Счастье наше, что водой заполнился только один отсек и как раз тот, который не был пробит пулей.

Лодка глубоко осела. Федя вычерпывал воду.

Я уже решил выбираться на ближайшую льдину. Лодочка каждую минуту могла затонуть.

Резина омерзительно скрипела, как мяч, по которому проводят ладонью. Льдины терлись о борта.

Мы видели мыс острова. За этим мысом база. Виднелись даже домики. Они удалялись…

— Дядя Степа, что это стучит? — вдруг спросил мальчик.

Я ничего не слышал, у меня стучало в висках от усталости.

— Стучит, стучит, — настаивал мальчик.

Я прислушался. Да, над водой разносился ровный стук мотора.

— Катер.

Неужели это катер? Я не знал, что он есть на военной базе! Неужели нас заметили? Ну, конечно, заметили! Ведь моряки непрерывно наблюдают за морем. У них сильные бинокли.

Я сбросил с себя ватную куртку, прикрепил ее к веслу и стал размахивать над головой. Стало жарко, лоб покрылся потом, бороду запорошило снегом.

Катер! Катер! Мы еще не видели его, но слышали, определенно слышали!

Федя верил в помощь. И он был прав.

Скоро мы увидели катер. Он дошел до сплоченного льда и стал пробираться между льдинами. Остров удалялся, но теперь это не пугало.

Катер подошел к нам. Моряки спрыгнули на льдину… Побежали.

Я долго не мог говорить от усталости. А Федя мужественно рассказывал, что произошло. Только о родителях он ничего не сказал… Моряки и так все поняли.

Матросы бережно перенесли на катер наши метеоприборы, забрали и трофейную лодку, критически рассматривая ее.

Метеоплощадку мы с помощью моряков разбили на новом месте, невдалеке от жилого дома. Старший лейтенант выделил мне в помощь старшину. Федя стал моим неизменным помощником, и мы втроем в течение нескольких месяцев несли регулярную метеовахту".

Степан Федорович кончил свой рассказ. Мы смотрели на сверкающие льды. Я старался представить себе между ними крохотную резиновую лодочку.

— А как же подводная лодка? — спросил я.

Степан Федорович оживился.

— Попалась… Попалась в архипелаге, как в сети. С севера подошли льды. Немцы их боятся. На восток идти, еще дальше от баз, — гибель. А назад прорваться не могут: наши катера-охотники путь отрезали. Неделю метались. Не рады, наверно, были гитлеровцы, что забрались в полярные воды… Тут еще проливы между островами льдом забивать стало. Побоялись фашисты подо льдом остаться. Всплыли. Тут их наши морячки с наблюдательного пункта заметили, как недавно нас с Федей. Послали несколько хороших снарядов. Больше не понадобилось.

Пора было идти на полярную станцию. Выгрузка кончилась. Мы возвращались со Степаном Федоровичем, и мне казалось, что я знаю его давно, давно.

— Вот и покидаете вы нас, — сказал он. — Скоро Борис Ефимович поведет своего «Седова» через сплоченные льды.

ЛЮБОВЬ

— Только на "Георгии Седове" возможно такое необычайное положение, когда на одном пароходе люди едут в разные стороны, — говорил капитан Борис Ефимович. — Вас интересует, как это может быть? Очень просто. Бегает наш корабль без устали от одного острова к другому, доставляет продовольствие, уголь, оборудование, заменяет зимовщиков. Вот и получается, что одних полярников он с острова снял и везет на Большую Землю, а других еще только доставляет с Большой Земли на острова. Так и путешествуют на нем пассажиры: одни в Арктику, другие из Арктики… А живут в соседних каютах. Порой из-за этого получаются запутанные положения.