Гарем-академия 1. Чистильщица (СИ) - Мадоши Варвара

Вдобавок еще оставалась проблема того, как быть со всей этой ерундой. Тарик уверял ее и Инге, что он хорошо замел следы и что полиция ни при каких обстоятельствах на него не выйдет. Даари не была так уверена, Инге тоже. Даари, конечно, сказала, что она не будет больше отдавать Тарику антидот, а только Инге, и что Инге будет пить таблетку при ней. Но, по правде сказать, она не знала, удастся ли ей вообще сохранить работу. А тогда Инге ждало медленное угасание в четырех стенах. Когда там еще подойдет его очередь на закрытие чакры? Когда Даари справлялась последний раз, ей сказали: «не меньше тридцати месяцев». Это было чуть больше месяца назад.

Короче говоря, эти три дня, которые при иных обстоятельствах могли бы стать настоящим мини-отпуском, превратились в тяжелое испытание. Несмотря на страх того, что может ожидать ее на работе — судебное разбирательство, увольнение, новая встреча с Драконом или кем-то из его гарема (говорят, иногда жены Дракона сами разбирались с его новыми пассиями, если чувствовали опасную конкурентку… и, хотя Даари и в страшном сне не причисляла себя ни к каким конкуренткам, некоторые слабые опасения все-таки оставались) — в пятый день, золотой день недели она с огромным облегчением выскочила из дома раньше обычного, когда братья еще спали: ей ведь сказали до смены посетить дежурного целителя!

Уже в трамвае, прижимаясь щекой к туманному стеклу (по такому раннему времени вагон почти пустовал), она подумала, что как-то забыла опасаться грядущего снятия растительных накладок на кожу вокруг глаз. Ведь ей же ясно сказали: останутся шрамы. Шрамы на лице — для женщины смерти подобно! А она ведет себя так, как будто это вообще ее не касается.

«Но ведь я и не собиралась рожать детей, а значит, шансов на замужество и без того очень мало, — подумала Даари с усталой тоской. — Ведь я не красотка, чтобы пойти второй-третьей женой к богачу! Допустим, вдовец с детьми — но ведь и такому мужчине еще нужно понравиться, и чтобы он понравился мне… Так что какая мне разница, будут шрамы или нет?»

Этот внутренний монолог почти убедил ее в том, что ей плевать на исход сегодняшнего приема. Ну или, можно сказать, совсем убедил. Да, совсем.

Дежурный лекарь для сотрудников Академии принимал круглосуточно, так что, когда Даари робко постучалась в дверь, ее тут же пустили. Целитель оказался совсем еще молодым мужчиной с необычно темной кожей и столь же непривычным разрезом глаз — почти прямым. Видно, почти чистокровный выходец с юга — ну или просто по прихоти богов так сыграли гены далеких предков. В столице все крови перемешаны, что в благородных кланах, что у простолюдинов; в результате у всех подданных Цивилизации кожа смуглая, а глаза чуть раскосые.

— Смотрю, вы дисциплинированно себя вели и не трогали графт эти три дня, — одобрительно сказал целитель. — Да и наложена апликация хорошо, прямо-таки образцово!

— Графт? — Даари коснулась листьев, которые маской прикрывали ее лицо. Листья не отходили, даже когда она умывалась или принимала ванну. То есть, может быть, и отошли бы, если бы Даари за них подергала. Но она, конечно же, ничего подобного не делала.

— Ну, строго говоря, это не совсем графт, — ответил лекарь, смачивая листья каким-то раствором из маленького глиняного сосуда. — Это вам не накладная кожа. Но сок этих листьев усиливает регенерацию, улучшает кровообращение и очень качественно обезболивает. Вам повезло, что они были в кладовой.

— А это не всегда бывает?

— Их обычно стараются сохранить для случаев, представляющих опасность для жизни.

— Наверное, у этих срок хранения подошел к концу, — предложила Даари. — Или уже совсем мало осталось.

Лекарь кинул на нее ироничный взгляд.

— Если вы думаете, что я соглашусь с этим мнением, вы глубоко заблуждаетесь! Целительская этика и чувства верноподданного мне это не позволяют.

Даари хихикнула. Ей вдруг стало легче.

Как выяснилось, зря. Когда листья на ее лице как следует размокли, целитель легко снял их, смазал ее лицо какой-то мазью без запаха — «обычный гусиный жир, дедовское средство, но отлично справляется с защитой только что отросшей кожи» — и предложил Даари зеркало.

Она с любопытством уставилась в амальгаму — и чуть не отшатнулась.

Из зеркала на нее смотрела уродина.

***

Легко говорить, что тебе плевать на внешность. Легко заверять себя, что все равно никогда не выйдешь замуж, а значит, и красивое лицо тебе не нужно. Даже, мол, хорошо: не изнасилуют на темной улице и никто из аристократов в тайный гарем не уволочет (говорят, бывают такие случаи с красивыми простолюдинками, особенно сиротами, на которых некому подать в розыск).

Как выяснилось, это Даари себя обманывала. Ничего ей было не плевать.

К темно-зеленой «маске» из листьев она за три дня привыкла, начала воспринимать ее просто как элемент костюма. Убедила себя, что что бы под этой маской ни скрывалось, оно особенно ее внешность не испортит. Ведь красавицей Даари все равно никогда не была.

И это тоже оказался самообман.

Одно дело обычное девичье лицо — пусть не поражающее тонкостью и гармоничностью черт, да еще вдобавок с веснушками и слишком пухлыми губами — но все-таки скорее симпатичное, чем нет. И совсем другое — ужасное полосатое нечто!

Во-первых, ожог полностью уничтожил брови Даари, и от этого глаза казались одновременно маленькими и слишком выпученными. Ужасное сочетание! Во-вторых, кожа вокруг глаз сделалась розовой, блестящей, бугристой и уродливой — о, Даари даже не подозревала, что она может оказаться настолько уродливой, хотя ей стоило заподозрить! Она ведь видела заживающие ожоги, да воть хоть на своих коллегах-чистильщиках! А кроме того, из-за этого ожога Даари вдруг постарела. Ей сначала показалось, что она смотрит на старуху лет тридцати пяти; потом дошло. Шрамированная кожа казалась морщинистой, а ведь именно по глазам чаще всего определяют возраст!

— Ну вот, — сказал лекарь, словно издеваясь. — Отлично зажило! Гораздо лучше, чем можно было надеяться. Вам повезло, барышня Сат.

Даари изо всех сил попыталась удержать рыдания.

— Но это ведь еще не до конца зажило? — спросила она дрожащим голосом.

— Да, краснота станет меньше, — согласился лекарь. — Кроме того, возможно, брови отрастут снова. Вам повезло, что ресницы сохранились, без ресниц пришлось бы постоянно мучиться от соринок в глазу…

Даари опустила зеркало, потом тут же вскинула его к лицу снова, в безумной надежде, что, может быть, все не так плохо, как ей показалось сначала.

— И… с этим что-то можно сделать? — тихо спросила она.

Лекарь вздохнул.

— К сожалению, яд большинства нечистых тварей препятствует лечебной магии. Существует одна методика, она достаточно хорошо отработана, но очень дорогая, немногие маги на такое берутся, когда речь идет о лице. Требуется большой опыт и навык.

— Какая процедура? — в Даари зашевелилась надежда. Интересно, «очень дорогая» — это сколько? Дороже, чем операции для Инге и Тарика?

— Пациента погружают в глубокий сон, полностью срезают кожу на пораженном участке и вокруг и магией стимулируют регенерацию новой. Насколько я знаю, пациента нужно поддерживать во сне по крайней мере неделю, а потом еще несколько недель требуется особый щадящий режим, ходить в бинтах… Общая стоимость этой процедуры составляет… — и лекарь назвал сумму, которая в пять раз превышала стоимость лечения братьев. Вместе взятых.

Надежда Даари скукожилась, не успев воспрянуть. «А ведь еще придется накопить денег на реабилитационный период!» — добавил безжалостно практичный внутренний голос.

— Тем не менее, — продолжил целитель, — есть древние традиционные средства, значительно улучшающие регенерацию…

Дальше он говорил что-то о лечебной грязи, о соляных ваннах, об иглоукалывании и обещал Даари подать для нее заявку в специальный ведомственный санаторий для сотрудников Академии.