Король Матиуш Первый - Януш Корчак

– А о чём просит министр юстиции?

– Ни о чём. В своде законов, в томе 745, сказано: заключённые министры имеют право подать прошение на высочайшее имя только спустя три дня после ареста. А они сидят три часа…

Матиуш приказал выдать заключённым бельё, одеяла, подушки, отнести им обед из королевской кухни, а к ужину подать вино. Министра юстиции он велел привести под стражей к себе.

Когда министра привели, он любезно предложил ему сесть в кресло.

– Законно ли будет, если я выпущу вас завтра из тюрьмы? – спросил Матиуш.

– Не совсем, ваше величество. Впрочем, военная диктатура не признаёт законов. И если мы назовём это так, всё будет в порядке.

– А если я их выпущу, имеют они право посадить меня в тюрьму?

– Нет, ваше величество. Хотя, с другой стороны, в томе 949 есть оговорка о так называемом государственном перевороте.

– Ничего не понимаю, – признался Матиуш. – Сколько надо времени, чтобы во всём этом разобраться?

– Лет пятьдесят, – невозмутимо ответил министр.

Матиуш вздохнул. Корона всегда его тяготила, а сейчас она показалась ему тяжелее пушечного ядра.

С узников сняли оковы, привели в тюремную трапезную. С воли прибыли военный министр и министр юстиции. Тюремные стражи, держась за эфесы сабель, встали у дверей, готовые ко всему, и заседание началось.

Матиушу ночью не спалось, и он придумал выход из положения.

– Вы управляйте взрослыми, а я буду королём детей, – излагал он министрам свой план. – Я – мальчик и лучше знаю, что нужно детям. За собой я оставлю право поступать как захочу. Остальное пусть будет по-старому. Что говорится об этом в законах, господин министр?

– Таких законов нет, – последовал ответ. – На основании закона, том 1349, дети являются собственностью родителей. Есть только один выход.

– Какой? – вырвалось одновременно у всех.

– Если его величество будет именоваться Реформатором, том 1764, страница 377, королём Матиушем Реформатором.

– А что это значит?

– Так называют королей, которые изменяют старые законы и порядки. Если король скажет: «Я хочу издать такой-то и такой-то закон», я ему на это отвечу: «Нельзя, об этом уже есть закон». А если король скажет: «Я хочу провести реформу», тогда я отвечу: «Пожалуйста, ваше величество!»

Все охотно с этим согласились. А вот с Фелеком дело неожиданно осложнилось.

– Королевским фаворитом он быть никак не может.

– Почему?

– Это противоречит придворному этикету, – брякнул кто-то.

Церемониймейстер на заседании не присутствовал. Поэтому проверить этого было нельзя. Фаворитов назначают только после смерти короля, пользуясь незнанием Матиуша, соврали министры, а они желают своему юному королю здравствовать долгие-долгие годы. Поэтому грамоту любой ценой у Фелека нужно отобрать.

– Да, это незаконный документ, – подтвердил министр юстиции. – Фелек может приходить в гости к королю, быть его другом, но закреплять это грамотой за подписью и печатью – такого закона нет.

– Ну ладно, – сказал Матиуш, желая их испытать. – А что, если я не соглашусь и посажу вас опять в тюрьму?

– В вашем лице повелевает владыка государства, – улыбнулся министр юстиции. – Вы – король, воля ваша – закон.

«Вот чудаки! – подумал Матиуш. – Из-за какой-то жалкой бумажонки готовы в тюрьме томиться».

– Милостивый государь, – продолжал министр юстиции, – в наших законах предусмотрено всё. В томе 235 говорится: «Король властен нарушить закон…», но тогда его называют не реформатором, а…

– Как? – с беспокойством спросил Матиуш, охваченный недобрым предчувствием.

– Тираном.

Матиуш вскочил с места. Сверкнули обнажённые сабли. Наступила мёртвая тишина. Побелев от страха, все ждали, что скажет король. Даже тюремные мухи перестали жужжать.

– Прошу с сегодняшнего дня именовать меня Матиушем Реформатором… Вы свободны, господа, – отчеканивая каждое слово, громко сказал Матиуш.

Смотритель тюрьмы отнёс кандалы в чулан, тюремная стража вложила сабли в ножны, а привратник отворил тяжёлую, окованную железом тюремную дверь. Министры от радости потирали руки.

– Минуточку, господа. Я хочу провести реформу: выдать завтра каждому школьнику по фунту шоколада.

– Слишком много, – авторитетно заявил министр здоровья. – Животы заболят. Хватит и четверти фунта.

– Ну хорошо, чёрт с вами, четверть фунта.

– У нас в государстве пять миллионов школьников, считая лентяев и хулиганов…

– Всех считать! – воскликнул Матиуш. – Всех без исключения!

– Наши фабриканты изготовят столько шоколада не раньше чем через десять дней.

– А чтобы развезти его по всей стране, потребуется ещё неделя.

– Ваше пожелание, государь, можно выполнить только через три недели.

– Ничего не поделаешь, придётся подождать, – недовольным тоном сказал Матиуш. В глубине души ему было неприятно, что он сам не сообразил этого. Однако он не подал виду и вслух сказал: – Завтра же объявить об этом в газетах!

– Простите, ваше величество… – заметил министр юстиции. – Детям, конечно, будет очень приятно получить шоколад, но это не реформа. Это королевский дар. Вот если бы ваше величество изволили объявить, что каждый школьник будет ежедневно получать за счёт государства шоколад, тогда другое дело. Это уже закон. А так это угощение, подарок, пожертвование…

– Ну хорошо, подарок так подарок, – поспешил согласиться Матиуш. Он устал и боялся, как бы опять не начались долгие разговоры и споры. – Заседание объявляю закрытым. До свидания, господа.

Приехав во дворец, Матиуш помчался в парк и свистнул.

– Ну, Фелек, теперь я настоящий король! Всё хорошо!

– Кому хорошо, а кому плохо.

– Что случилось? – удивился Матиуш.

– Отец из-за этой бумажки всю спину мне исполосовал.

– Что ты говоришь! – Матиуш был поражён.

– Ага. «Пусть, говорит, король какими хочет милостями тебя осыпает, это его дело, а я с тебя, негодяй, шкуру спущу, потому что это моё, отцовское право. Во дворце ты – королевский фаворит, а дома – мой сын. Отцовская рука надёжней королевской милости».

Жизнь научила Матиуша быть осмотрительным и, главное, не торопиться, не делать ничего сгоряча. В жизни – как на войне: хочешь победить, тщательно готовься к бою. С этой бумагой он опять поспешил. Свалял дурака. И поставил себя в глупое положение. Что же получается? Он, король, выдаёт охранную грамоту, а простой сержант, невзирая на неё, лупит почём зря своего сына.

– Видишь ли, Фелек, мы с тобой немного поторопились. Помнишь, я говорил даже, что лучше подождать. Сейчас я тебе всё объясню…

И Матиуш рассказал ему историю с шоколадом.

– Короли не могут делать всё, что захотят.

– Угу, ваше величество.

– Фелек, называй меня по-прежнему Томеком. Ведь мы вместе воевали и тебе я обязан жизнью.

И они решили называть друг друга по имени, когда будут одни.

– Железно, Крушигора!

– Железно, Вырвидуб!

Теперь и про злополучную грамоту стало легче говорить.

– Вместо неё я дам тебе коньки, два мяча, альбом с марками, лупу и магнит.

– А отец меня снова выдерет…

– Потерпи немного, Фелек. Короли не могут сделать всё сразу. Они тоже подчиняются закону.

– А что это за штука – закон?

– Я ещё сам хорошенько не знаю. Кажется, такие книги.

– Угу. – Лицо Фелека омрачилось. – Ты там на разных заседаниях бываешь, учишься понемногу, а я вот…

– Не горюй, дорогой Фелек. Увидишь, как будет здорово! Если одного моего слова достаточно, чтобы пять миллионов детей получили шоколад, значит, и для тебя я смогу сделать много хорошего. Ты и не знаешь, как долго я не засыпаю по вечерам. Ворочаюсь с боку на бок и всё думаю, думаю: как сделать, чтобы всем было хорошо. Теперь мне легче. Для взрослых придумать что-нибудь приятное трудно: у них есть деньги, они могут купить себе что хотят…

– Не понимаю, зачем думать всё время о других, – перебил Фелек. – Я на твоём месте приказал бы сделать в парке качели, карусели с музыкой…

– Тебе этого не понять, потому что ты не король… Ну что же, это хорошая идея. На следующем заседании я предложу во всех школах сделать качели и карусели.

– И тир, и кегельбан.

– Хорошо.

Министры прямо из тюрьмы отправились в кондитерскую и заказали себе кофе со сливками и пирожные с заварным кремом. Но обретённая свобода не принесла желанной радости. Они понимали: с королём-мальчишкой сладить будет нелегко. Прощай, покой и вольготная жизнь!

– Главное, деньги занять.

– А новые нельзя выпустить?

– С этим придётся подождать. Мы и так во время войны страсть сколько их навыпускали.

– Хорошенькое дело – ждать! А срочные долги как прикажете платить?

– Я предлагаю взять в долг у иностранных королей.

Министры слопали по четыре пирожных с заварным кремом, выпили кофе со сливками и разошлись по домам.