Шумерские ночи. Том 2 - Александр Валентинович Рудазов

На него нахлынули чувства, и он, не сумев их выразить, бессильно застонал.

— Не испытывай меня, я не святотатец! — выкрикнул он, вслепую пробираясь к выходу. — Я не сумасшедший!

— Я вовсе не испытываю тебя, — прозвучал мягкий голос. — Иди ко мне.

От нее исходил зов, которому невозможно противостоять. Но то, что Креол увидел…

Он слышал, что богиня Инанна иногда вселяется в своих харимту. В знак своего наивысшего расположения. Об этом ходили очень упорные слухи. Даже о дедушке Алкеалоле ходили слухи, что однажды богиня ему являлась… хотя в это Креол не особо верил.

Но теперь… быть может, правда?..

— Я не могу так с богиней, — угрюмо сказал Креол, не глядя в сторону Инанны. — Это сведет меня с ума.

— Посмотри на меня, — велела богиня.

— Нет! Прости и не мсти мне!

Из храма Креол выбежал, слегка шатаясь, как будто перебрал вина. Он шарахался от всех, потеряв покой. Спустился к берегу Арахту и долго сидел, смотрел на текущую воду.

— Неужели ты думаешь, что от меня можно убежать? — раздался позади голос. — Почему ты так поступил?

— Я… я человек, — с трудом выговорил маг. — Несовершенный, плотский… а ты из ануннаков… зачем тебе это?

Он снова почувствовал, как будто его лихорадит. Это было совсем не так, как рядом с демонами. Кроме того, он не знал, как выразить свое чувство. Возможно, колодец Харута и Марута позволил ему увидеть богиню глубже, чем следовало — и теперь он страдал от этого, и от того, что мог по незнанию совершить.

— Не страшись, о человек, — донесся тихий смешок. — Я не стану мстить или преследовать. Но ты впечатлил меня, сумев отказаться от того, от чего не отказывался еще никто. Я буду помнить о тебе. Знай, что если произнесешь мое имя — я услышу тебя.

Креол понял. И твердо решил, что никогда больше не произнесет имени Прекраснейшей.

Пропавший маг

— Воистину пусть содрогнутся небеса от мощи грозной, неизбывной, беспредельной... — говорил Креол, сверля взглядом каменную глыбу.

Длань Шамаша. Креол хотел применить Длань Шамаша. Он отлично усвоил теорию, его обуревало честолюбие, и он очень хотел применить одну из Дланей.

Любую. Неважно, какую именно. За всю историю Шумера ни один маг его возраста Длани не применял. Рекорд принадлежит его собственному прапрадеду Кируру, который в тридцать пять лет исхитрился применить Длань Эа.

Креолу было тридцать четыре, и он хотел этот рекорд побить.

Но для Длани Эа нужен редкий ингредиент — кусочек истинно бессмертного… предельно свежий кусочек. Перья феникса, драконья чешуя, что угодно, лишь бы оно было забрано только что, лишь бы все еще несло в себе следы ихора… везучие бессмертные ублюдки. Креол бы с удовольствием повыдергал все перья из их хвостов и выдрал всю чешую, если бы это помогло получить хоть подобие бессмертия.

Длань Эа сейчас уже никто особо не применяет. Попробуй, сыщи живого дракона или феникса. Все либо сдохли, либо сбежали куда-то за границы доступного. Трусливо покинули подлунный мир. Магов давно уже не окружают волшебные существа.

Впрочем, от Длани Эа и проку-то не очень много. Она создает Ме. Если повезет — хорошее, но чаще — какую-нибудь несуразную мелочь. Вот у Шуруккаха есть какое-то Ме. И у отца что-то такое было. Но когда ты архимаг, гнаться за этим нет смысла, потому что если ты чего-то стоишь, то и без всяких Ме сможешь что угодно.

Так что Креол сосредоточился на Длани Шамаша. Она самая доступная, для нее не нужно никаких особенных ингредиентов, долгих и сложных ритуалов, магов-ассистентов. Нужно только очень много маны и великая магическая сила — а то и другое у Креола безусловно есть.

Сила уж точно есть. И мана есть. Он выстроил рядом с Шахшанором пирамиду-накопитель, и та много дней собирала солнечную ману.

И теперь Креол собирался продемонстрировать миру свое могущество.

— …И пусть сожжет владыка Шамаш все дотла!!! — завершил он заклинание.

Навершие жезла заискрилось. Вскинутый к небесам, артефакт-держатель разом выплеснул всю ману, и тут же ее всю выплеснул Креол. Песок вокруг зашипел, горячий воздух стал еще горячее… а потом Креол рухнул навзничь.

Не получилось. Вместо того, чтоб взорвать все к Хубуру, он просто сделал пустыню вокруг немного жарче. Лежа на раскаленном песке и чувствуя, как горит щека, Креол кисло думал, что он все-таки переоценил себя. Маны нужно гораздо больше.

И Накопитель не помог. Креол самонадеянно посчитал, что сумеет модифицировать Длань Шамаша, накачать ее маной из внешнего источника… у него не получилось и это. Заклинание осушило мага до капли, лишило всех сил, а случиться толком ничего не случилось.

Длань Шамаша. Насколько было бы проще, обращайся она действительно к Шамашу, будь просто сложным взыванием, божьей помощью. Добиться самых грандиозных результатов проще всего демонологией — там нужно только докричаться до кого-нибудь могучего, убедить тебе помочь.

Увы, Длань Шамаша только так называется — а колдуй уж сам. Насколько хватает мощи.

У Креола не хватило.

— Раб, где моя еда и моя ночная ваза?!

Дверь заскрипела, и в комнату неохотно и в то же время с ехидно-торжественным видом вошел Тей. Тей, а не Метху или Шумму.

— Мерзкое порождение выгребной ямы, еду подаешь не ты!!! Меня тошнит от твоей рожи!

Обычно Тей пребывал в облике человека. Но в этот раз показался в натуральном, похожем на разлагающийся труп.

— Сейчас, сейчас, господин… ооо, как жаааааль…

Тей остановился на половине пути и положил еду прямо на пол. Посмотрев на водяные часы, он с сожалением сообщил:

— Три года моего рабства только что минули. Мы вместе плакали, вместе смеялись, и вот — пришло время расставаться. Мне будет не хватать тебя, Креол. Я буду скучать по нашим задушевным беседам, беззаботному времяпрепровождению и неуемному веселью.

Креол нахмурился. Три года кончились? Уже?.. Сейчас?..

Он так привык к этим демонам, что давно не считал дней их службы. Казалось, что они будут с ним вечно.

— Ладно, — скрипнул зубами Креол. — Пошел вон. Но позови обычного раба или все же покорми меня.

— Нет, — с сожалением цокнул серым языком Тей. — Правила есть правила, я больше не исполняю твои приказы. Но я напишу тебе заклинание призыва, если захочешь заключить новый договор.

У дверей разноголосо захихикали Шумму и Метху. Оба тоже были в