Мой сводный кошмар (СИ) - Анастасия Воронцова

на чары Барского. Позволила его улыбке и сладким речам меня обмануть.

Я знала, на что шла. Знала, какой он, и все равно поверила ему, потому что глубоко в душе хотела ему верить. Барский сумел залезть мне в душу, и добраться до сердца, не сломав ни одного ребра. Но, что хуже, я сама его впустила.

Да, я сама во всем виновата. Он ведь мне ничего не обещал. Он никогда ничего никому не обещает. Об этом знают все, но иногда так легко забыть… Особенно когда он смотрит так, как смотрел вчера.

Я должна забыть про Барского. Должна выбросить его из головы. Его и эти проклятые свидания и поцелуи. Ради себя самой. Чтобы не стать одной из тех девушек, что ползают у него в коленях, со слезами умоляя не бросать их.

Нет, я никогда не стану так унижаться. Как бы больно и горько мне ни было, как бы сильно я бы ни хотела, чтобы все было иначе, я не стану как они.

Шмыгнув носом, я стерла со щеки влажную дорожку. Правда, толку от этого не много — на ее месте тут же появляется другая.

Пытаясь скрыть слезы, я обнимаю подушку и прячу в ней лицо. Наволочка мигом становится мокрой, но меня это не волнует. Меня вообще больше ничего не волнует. Все, чего я хочу в тот момент — навсегда остаться в этой комнате, чтобы меня никогда не нашли.

Спала ли я той ночью? Сложно сказать. Кажется я проплакала до самого утра.

Кто же знал, что его слова так по мне ударят?

Для меня стали шоком не столько они, сколько моя собственная реакция. Я ведь с самого начала знала, что мы друг другу не подходим. Знала, что он не создан для нормальных отношений. С самого первого поцелуя я повторяла себе, что это ничего не значит. Что это ошибка. Так почему же мне так больно?

Когда раздался стук в дверь, я вздрогнула. Я знала, что это он. Больше никто не стал бы стучать в мою комнату с самого утра. Но я была не готова его видеть.

Я не ответила, в надежде, что он уйдет, и, когда дверь всё-таки открылась, трусливо спряталась под одеяло, накрывшись им с головой.

Почти минуту ничего не происходило, и я даже была уверена в том, что он сейчас развернется и уйдет, но, вместо этого, Кирилл подошел ко мне и опустился на кровать рядом со мной, заставив матрас прогнуться под своим весом.

— Только не говори мне, что ты все еще спишь.

Его голос, то ли грустный, то ли уставший, заставляет мое сердце предательски забиться, и я притворяюсь спящей, чтобы избежать разговора. Да и что я ему скажу?

"Я знала, что ты — бабник, но все равно, как последняя дура, поверила в то, что между нами происходит что-то особенное"? "Ты мне ничего не обещал, но я все равно хочу большего"? "Я знаю, что между нами никогда и ничего не будет, и мне больно от осознания этого"?

Нет, лучше не позориться.

Нужно взять себя в руки. Он не должен знать, что я проплакала всю ночь из-за него. Я должна сохранить лицо, потому что, кажется, кроме него у меня ничего не осталось.

Но, как бы я ни пыталась скрыть свое пробуждение, скрыть мокрую подушку и опухшее от слез лицо я так и не смогла.

Приподняв одеяло, Кирилл ласково провел пальцами по моей щеке, а затем нежно поцеловал в уголок губ, и прошептал:

— Что случилось? Я что-то сделал не так?

Приоткрыв глаза, я почувствовала, как они снова наполняются слезами, и покачала головой.

Пожалуйста, только не заставляй меня говорить. Если я начну, то уже не смогу остановиться.

— Пожалуйста, не будь таким нежным, если я ничего не значу для тебя.

Всего секунда, и в его взгляде что-то меняется. Лицо становится серьезным.

— Почему ты так решила? — спрашивает он.

Шмыгнув носом, я вытерла влагу с щек, и ответила:

— Ты ведь сам сказал, что я тебе не подхожу. Не бойся, я не буду закатывать истерики и доставать тебя. Просто дай мне немного поплакать над собственной глупостью.

На секунду Кирилл замирает, удивленно глядя на меня, а затем до него наконец доходит, и он стремительно мрачнеет.

— Что она тебе наговорила?

— Кто? — я догадываюсь, что он говорит о Лине, но не собираюсь этого показывать.

— Хочешь сказать Лина здесь не при чем? — не похоже, что Кирилл верит в это. Судя по выражению его лица, он готов сорваться на сестре прямо сейчас.

— Это не она, — как бы сильно я ни недолюбливала Лину, перекладывать на нее ответственность было бы слишком мелочно и глупо, — Кто-то снял вас двоих, когда вы были на парковке, и прислал мне видео. Сначала я не собиралась его смотреть, но человек, приславший его, был слишком настойчивым.

Кирилл сжал кулаки до побелевших костяшек. Он был зол.

— Ты знаешь, кто это был?

Тяжело вздохнув, я медленно покачала головой.

— Он не представился. Я пыталась спросить, но ничего не добилась. Знаю только, что он тебя недолюбливает. По крайней мере догадываюсь. Он не слишком хорошо о тебе отзывался.

— Какой сюрприз… — Кирилл фыркнул, а затем внимательно посмотрел на меня, — Послушай, я догадываюсь, как это для тебя прозвучало, но я не это имел в виду.

— Ты не обязан оправдываться. Я ведь сказала, я не буду навязываться…

Он прервал меня на полуслове, приложив палец к моим губам.

— Дай мне сказать. Пожалуйста.

Я всегда считал, что ты лучше меня. Ты искренняя, честная и добрая. Ты заслуживаешь того, кто будет всегда будет честен с тобой, и никогда не заставит плакать. До сих пор я считал, что не способен на это.

— А теперь? Думаешь ты можешь быть таким человеком?

— Не знаю, — честно отвечает он, — Но я бы очень хотел им стать. Ты должна знать, что для меня ты — не одна из многих. Это не игра и не развлечение. Ты действительно много значишь для меня, Злата.

— Значит ты впервые готов нарушить свое главное правило?

— А какое у меня по-твоему главное правило? — с улыбкой спросил Кирилл, склоняясь надо мной. Глядя в его глаза было невозможно не улыбнуться в ответ.

— Не давать обещаний.

Мы целовались, наверное, целую вечность. Казалось, он забирал все мои тревоги и сомнения. С ним было спокойно и хорошо, а еще на душе было тепло, как никогда.

А позже, когда Кирилл ненадолго вышел, чтобы