Смелые мечты - Кэрол Мортимер

Арабеллу настолько ошеломило столь беспардонное обвинение, что она не успела даже увернуться от натиска его губ, которые так быстро соединились с ее губами и стремились завладеть ими с такой яростью, что у нее перехватило дыхание.

Руки Роберта железной хваткой обвили ее талию, его мощный торс подавлял тело Арабеллы – она чувствовала каждый контур его мускулистой фигуры. Для этого ей не приходилось даже прилагать усилии, она так трепетала от желания, что кружилась голова. Не осознавая ничего, кроме присутствия этого человека и его губ, Арабелла сладострастно потянулась к нему...

Кончиками пальцев она ощущала мягкость его шелковистых волос – прижавшись к нему, она погрузила ладони в эти чудесные длинные волосы, а между тем поцелуй становился все глубже, и язык Роберта соблазнительно касался ее губ...

Вдруг Арабелла поняла, что не находится больше в его объятьях и ее пальцы уже не погружены в его золотые волосы. Теперь Роберт с мрачным лицом стоял в нескольких шагах от нее, и только то, как тяжело вздымалась и опускалась его грудь, свидетельствовало о его эмоциях.

Арабелла изумленно заморгала.

– Я...

– Что тебе нужно, Эмма? – Взгляд Роберта был сосредоточен не на Арабелле, а на дочери, замеревшей в дверях.

Сколько же времени она там стоит? – это было первое, о чем с ужасом подумала Арабелла. Неужели она видела их в объятьях друг друга? Очевидно, ее отца не очень-то радовала эта мысль.

Эмма с любопытством разглядывала обоих – и если даже и видела их несколько мгновений назад, то признаться в этом не собиралась.

Пусть отец и дочь поговорят между собой, а за это время Арабелла хоть немного придет в себя. Если кто-то из них задаст ей вопрос прямо сейчас, она вряд ли сумеет ответить. Во всяком случае, более или менее разумно.

Так что же случилось? Сначала Роберт был вне себя от злости – возможно, на нее? – она даже в этом не была уверена, – а в следующее мгновение он уже держал ее в своих объятьях, жадно прильнув к ее губам. Весь вечер Роберт не давал Арабелле успокоиться, «заигрывая» с ней, как он это называл. Но она понятия не имела, что это может закончиться страстными объятиями и поцелуем, от которого у нее закружилась голова...

– Я принесла Арабелле ночную рубашку, – ответила Эмма и показала какое-то одеяние голубого цвета. – Как и обещала, – оправдываясь, добавила она, потому что отец не спускал с нее пристального взгляда.

– Ты могла бы оставить рубашку в спальне, – отрывисто бросил Роберт.

– Я...

– Куда я и предлагаю тебе ее отнести, – холодно перебил он.

– Но...

– Эмма, быстрее, – с нажимом произнес Роберт, щека у него нервно подергивалась.

– Но я...

– Давай, Эмма! – сквозь зубы процедил он, будто лишь огромное усилие воли не позволяло ему окончательно выйти из себя. – Ты прервала нашу с Арабеллой личную беседу.

Эмма наверняка уже привыкла к тому, что ее отец часто бывает груб и раздражителен, как с другими, так и с ней, но вряд ли она когда-либо по-настоящему испытывала на себе его гнев. А сейчас Роберт срывал свою злость на дочери, но злился он совсем не на Эмму, а либо на Арабеллу, либо на самого себя. Но основной удар пришелся на бедную девочку. Глаза Эммы наполнились слезами – преисполнившись решимости не показать этого, она быстро заморгала.

– Я так и подумала, – натянуто ответила она, затем круто развернулась и торопливо вышла из комнаты.

– Эмма! – крикнул ей вдогонку Роберт, но Эмма предпочла не заметить оклика отца и побежала вверх по лестнице.

– Я пойду к ней. – Арабелла легко коснулась его руки.

Роберт взглянул на нее каким-то невидящим взором – казалось, он горько сожалел теперь, что так круто обошелся с дочерью, сорвав на ней злость, в которой она совсем не была виновата.

Арабелла все еще не понимала, кто же вызвал его гнев и кто был виноват в том, что только что произошло между ними. Она также не имела понятия, каким образом вдруг оказалась в его объятьях, как получилось, что он так страстно поцеловал ее...

Но сейчас ей не хотелось об этом думать, иначе она снова превратится в тварь дрожащую...

– Пойду успокою ее, – сказала Арабелла.

– Я же говорил, – сказал Роберт. – Сплошные неприятности. Когда имеешь дело с женщиной, получаются одни неприятности!

Арабелла быстро вышла из комнаты, не глядя на Роберта – посмотреть на него было выше ее сил.

Вообще-то она понятия не имела, что собирается сказать Эмме. Но необходимо что-нибудь придумать. Завтра она уедет, и то, что у нее произошло с Робертом Мерлином, вряд ли имело такое большое значение – во всяком случае, для Роберта, – чтобы после ее отъезда отношения между отцом и дочерью оставались натянутыми. Нужно придумать что-нибудь подходящее.

Арабелла догнала Эмму у самых дверей и вошла за ней в ее комнату.

И что же теперь? Как подобрать нужные слова?

Эмма с удрученным видом присела на краешек кровати – и на тумбочке, стоявшей рядом, Арабелла не могла не заметить большую цветную фотографию в рамке, на которой была изображена весело смеющаяся женщина, и ее сходство с Эммой было очевидным, но не это сходство так поразило Арабеллу.

Эмму обеспокоило молчание Арабеллы – подняв голову, она проследила за направлением ее взгляда и взяла фотографию, с нежностью проведя пальцем по лицу женщины.

– Это моя мама, – с гордостью объяснила она Арабелле. – Но она живет в Америке, и я редко с ней вижусь, – тоскливо прибавила девочка.

Эмма при первой же встрече показалась Арабелле удивительно привлекательной – но если Эмма еще не расцвела полностью, то эта женщина была ошеломляюще, поразительно красива. Огромные фиалковые глаза, занимавшие половину лица, безупречные черты – она была воплощением совершенства.

Арабелла мгновенно узнала ее.

То, кем оказалась мать Эммы, многое объясняло Теперь-то Арабелла поняла, почему Роберт Мерлин так ревностно оберегал свое уединение и зачем все эти собаки и ворота, запиравшиеся на ночь!

И еще она поняла, почему при первой же встрече его лицо показалось ей таким знакомым – если не считать сходства с Палфри. Она видела его прежде. Это было лет семь или, скорее, шесть назад. С тех пор он отпустил длинные волосы, и годы придали его лицу некоторую жесткость. И все же она узнала его.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Господи, Арабелла! Что ты сделала со своими волосами?

Арабелла оторвала взгляд от рукописи, которую читала у себя за столом, и печально улыбнулась брату.

– А как ты думаешь, что я с ними сделала? – с иронией в голосе переспросила она.