Следы ведут в Эль Ранчо - Росс Макдональд

— Он все еще возлагает на вас вину за похищение сына?

— В том-то и дело. И за это, и за то, что я привлек к расследованию вас. Кажется, он склонен считать, что вы… гм… подвели его.

— Это почему же? Потому, что я проник в мотель и едва не поплатился жизнью?

По мнению мистера Хиллмана, вы вспугнули похитителей и тем самым помешали им вернуть Тома. Боюсь, мистер Арчер. что отныне он не захочет иметь с вами никаких дел.

— Как и вы?

Спонти развел руками:

— Надеюсь, вы понимаете, какое давление мне приходится испытывать? Я же вынужден выполнять все прихоти мистера Хиллмана.

— Еще бы!

— Кстати, я не собираюсь требовать ни цента из полученного вами гонорара в двести пятьдесят долларов, хотя, — он взглянул на часы, — хотя вы работали на меня меньше суток… Ну что ж, мне надо бежать.

Он поднялся и направился к двери.

— Правильно, убирайтесь к черту! — крикнул я.

Спонти просунул голову в дверь:

— А вот теперь я, пожалуй, передумаю и аннулирую чек.

Я сделал неприличный жест, демонстрируя, как распоряжусь его чеком, и багровое от ярости лицо Спонти немедленно исчезло.

Я бросился на койку, чтобы в одиночестве насладиться своей злостью и на Спонти и на самого себя за вторичный визит в мотель, чего, несомненно, не следовало делать.

В комнату заглянула няня, унесла посуду от завтрака, а позже пришел врач. Он ощупал мой череп, посветил в глаза фонариком и, высказав предположение, что у меня небольшое сотрясение мозга, успокоил: дескать, на белом свете немало людей с такими же мозгами и ничего, процветают…

Побрившись позаимствованной у санитара бритвой, я оделся, спустился в канцелярию и предъявил чек Спонти для уплаты за лечение. У меня осталось двести с лишним долларов, и я решил, что могу потратить на это дело еще день, нравится это Спонти или нет. Остановив свободное такси, я попросил отвезти меня в телефонную компанию.

Я все еще испытывал злость, к которой теперь примешивалось чувство какой-то приподнятости. Возможно, последнее объяснялось переменой погоды — ясной и солнечной после недавнего дождя, а скорее всего причина крылась в моем решении на собственный страх и риск заняться судьбой подростка, которого я и в глаза не видел…

В приемной телефонной компании вдоль стен стояли кабины для междугородных переговоров, а на полках лежали телефонные справочники различных городов. Из наиболее крупных городов штата Айдахо здесь были представлены только Бойсе, Покателло и Айдахо-Фоллс. Я не нашел в них фотографа по имени Гарольд Гарли. Робертов Браунов значилось сколько угодно, но я почти не сомневался, что интересующий меня Браун носил вымышленную фамилию.

По междугородному телефону я позвонил в город Рено знакомому детективу, который частенько оказывал мне разного рода услуги. В Айдахо я никого не знал, но попасть в него кратчайшим путем можно было только через Рено, а сам Рено всегда привлекал к себе гангстеров с тугим после очередной операции карманом.

— Агентство Уолтерса, — послышался в телефону голос Эрни.

— Привет, Эрни, это Лу, — отозвался я и рассказал, почему и откуда звоню.

— И вечно у тебя что-нибудь из ряда вон выходящее! — воскликнул Эрни, выслушав меня. — На этот раз убийство плюс похищение с целью выкупа?

— Ну, похищение, возможно, и фикция. По некоторым сведениям, похищенный Том Хиллман недели две до этого крутился с убитой женщиной.

— Сколько ему лет, говоришь?

— Семнадцать, но выглядит старше. — Я подробно описал внешность Тома Хиллмана. — Он может удрать с Брауном и по своей воле и по принуждению.

— Или вообще не удрать?

— Или вообще не удрать.

— Ты знаешь его?

— Нет.

— Ну, хорошо, а при чем тут этот самый Гарольд Гарли, фотограф?

— Не исключено, что Гарли и есть Браун или, на худой конец, знает Брауна. Его рекламная карточка пока что единственная ниточка, которой я располагаю… Да еще я знаю номерной знак машины, выданный в штате Айдахо. Пожалуйста, попробуй поискать Гарли в Айдахо и в соседних штатах. У тебя есть справочники фирм по этим штатам?

— Разумеется. Я поручу Филлис просмотреть их.

Филлис была его женой и партнершей.

— Не откажи еще в одной просьбе: пусть твои помощники понаблюдают за Тахоэ и Вегасом — не исключено, что Браун и Том Хиллман появятся там.

— Почему ты так думаешь?

— На эту мысль меня наводят игральные кости и серебряный доллар, которые я обнаружил в сумочке у женщины.

— И никаких документов, удостоверяющих ее личность?

— Об этом, надо полагать, позаботился тот, кто расправился с ней. Но мы все равно установим, кем она была в действительности. Ей-то ведь не удалось бежать!

Закончив разговор с Эрни, я прошел в здание судебных учреждений и полиции. Дежурный, у которого я осведомился, где найти лейтенанта Бастиана, направил меня в идентификационную лабораторию на втором этаже. Собственно, на лабораторию это помещение мало походило: просторная комната, на подоконниках ворковали голуби, вдоль стен с развешанными картами города, графства и штата — шкафы с картотекой. Отсюда вела дверь в оборудованный под фотолабораторию большой темный чулан.

Из-за стола навстречу мне поднялся Бастиан. Лейтенант улыбался, хотя его улыбка не очень отличалась от вчерашней кислой гримасы. Он положил увеличительное стекло на фотографию, которую только что рассматривал, но я, наклоняясь над столом, чтобы обменяться с ним рукопожатием, успел заметить, что это был снимок убитой миссис Браун.

— Что послужило причиной ее смерти, лейтенант? — спросил я, когда мы сели.

Бастиан поднял правую руку и сжал кулак:

— Вот это.

— Чей? Роберта Брауна!

— Видимо, его. По словам Станислауса, Браун избил жену вскоре после полудня, а заместитель судебного следователя утверждает, что смерть последовала именно в это время.

— Станислаус говорил, что Браун поссорился с женой из-за того, что она из его конторки позвонила кому-то по телефону.

— Правильно, однако мы пока не установили, кому.

— Но откуда Станислаусу известно, что Браун бил жену?

— Со слов соседки Браунов. И он действительно бил, это подтверждается.

— Бастиан провел рукой по лицу, словно хотел стереть с него выражение озабоченности. — Все-таки ужасные у нас порядки: убивают человека, женщину, и никого из соседей это не интересует!

— Это не интересовало даже самого Брауна, — добавил я. — Во всяком случае, вчера, в половине десятого вечера, он еще считал, что она жива и через дверь уговаривал впустить его. А может, хотел убедиться, что все же не убил.

Бастиан бросил на меня быстрый взгляд:

— Вы были в этот момент в коттедже?

— Да. Кстати, я узнал его голос. Это был тот же человек, который вчера вечером вынудил Ральфа Хиллмана заплатить двадцать пять тысяч долларов. Я слушал его телефонный разговор с Хиллманом.

Бастиан с такой силой грохнул кулаком по столу, что голуби на подоконниках врассыпную взмыли в небо.

— Очень плохо, что вы вчера умолчали об этом. Вы могли бы спасти жизнь Тома, не говоря уж о двадцати пяти тысячах долларов.

— Скажите об этом Хиллману.

— Скажу сегодня же. А пока говорю вам.

— Не я принимал решение замалчивать всю эту историю. Напротив, я категорически возражал. А к расследованию я приступил уже после убийства женщины и намерен продолжать его в надежде, что Том Хиллман жив.

— Разве доктор Спонти не отказался от ваших услуг? — удивился Бастиан.

— У меня еще остались его деньги.

Бастиан долго молчал, не сводя с меня изучающего взгляда.

— Да, они там, в Лос-Анджелесе, правы, — наконец произнес он. — Вы не совсем обычный частный детектив. Тогда уж сделайте кое-что и для нас — скажем, помогите установить личность убитой. — Бастиан взял со стола фотоснимок и протянул мне. — Это слишком страшно, но ничего не поделаешь, можете показывать, где найдете нужным.

Глава XI

Я купил шляпу несколько большего размера, чем носил обычно, натянул ее на забинтованную голову и нанес кратковременный визит в тот полицейский участок Лос-Анджелеса, который обслуживает Голливуд. Никто из тамошних детективов не опознал миссис Браун. В редакции голливудской газеты «Репортер», куда я затем заглянул, одни вообще отказались рассматривать снимки убитой, другим, кто решился на это, ее лицо ничего не говорило. И тогда я вспомнил о Джои Сильвестре.

Джои был старым антрепренером, сохранившим нечто вроде агентства на втором этаже здания близ бульвара Сансет. В свое время он не сумел приспособиться к переменам в кинопромышленности (когда крупные киностудии обанкротились и дела стали вершить отдельные продюсеры) и теперь жил воспоминаниями, получая кое-какие крохи за прокат своих старых телевизионных фильмов.