Змей Двуликий - Евгений Нетт

а третий симбионт, очень аккуратно действующий и открыто способности не демонстрировавший, лишь стоял среди руин небольшого дома, направив четыре пары похожих на паучьи лап на анимуса и ничего при этом не делая. И это, пожалуй, нервировало Элина сильнее всего. Всё было бы куда как проще, начни тварь сжигать, взрывать или резать — таким воздействиям перерождённый умел противостоять как никто другой. Неопределённость же заставляла осторожничать, что соответствующим образом сказывалось на эффективности действий абсолюта.

В один миг вокруг перерождённого ярким светом вспыхнули руны, источающие аниму и забивающие восприятие всех оказавшихся в зоне действия существ. Симбионты замешкались, и Элин смог спокойно создать пару своих клонов с привязанными к ним комплексами пока свёрнутых техник, готовых в любой момент развернуться во всю мощь. Как бы ни казалось со стороны, фантомы перерождённого не были самостоятельными единицами, и уж тем более не могли сами собой формировать и использовать техники. Осязаемые и сотканные из анимы, эти обманки были всего лишь беззубыми куклами, в руки которых мечи вкладывать приходилось самому анимусу. Каждая техника, каждый импульс, каждое действие контролировалось им от начала и до конца. Способность же к сражению в нескольких местах одновременно была не более, чем следствием развития разума Элина Нойр, давно ставшего чем-то большим, нежели человек или симбионт.

Словно по щелчку пальцев оригинальный Элин сместился на пару сотен метров в сторону от повторивших отзеркаленный манёвр фантомов, один из которых сразу же осадил ближайшего симбионта потоком разрушительных и изящных техник. Попавшее под удар скопище щупалец пугливо сжалось, закрывшись грубым подобием барьера, а его напарник, гуманоидный симбионт, тело которого на манер доспеха покрывали отливающие металлом пластины, одно за другим метнул в фантома несколько сочащихся анимой массивных копий. Те безо всякого труда преодолели барьеры фантома, пробили их — и развоплотили “куклу” перерождённого, напоследок отправившую в недруга мощный ответный удар, высосавший из неё практически всю вложенную аниму.

Гуманоидный симбионт ожидаемо ушёл в глухую оборону.

Тут бы Элину развить успех, но значительную часть его внимания занимал третий противник, силы в котором к нынешнему моменту стало как бы не больше, чем в любом из его напарников. Он концентрировал её, формируя многослойные барьеры с крайне странной структурой, в которой абсолют видел что-то помимо обычного способа предотвратить получение урона. Напитанные анимой плоскости выглядели странно даже визуально, пересекаясь друг с другом, сливаясь в нечто цельное и при том сохраняя индивидуальность. Противоречащие друг другу, но при том гармонирующие элементы — это ли не первое из проявлений непривычных человеку законов?

Из-за всего этого Элин не мог гарантировать, что его удар принесёт желаемый результат. Трудно строить прогнозы, когда атакуемый объект выбивается из привычной картины мира. Но и просто смотреть на то, как симбионт неспешно что-то готовит перерождённый не собирался. Потому он поступил предельно логично, воспользовавшись неподвижностью противника и сформировав в воздухе несколько конструктов, каждый из которых был обособлен от создавшего их анимуса. Их связывал разве что одинаковый оттенок анимы, но по одному такому отпечатку нельзя было ни перенаправить технику, ни послать по следу свою. При том сам абсолют, сформировав эти по сути автономные техники, смог свободно перенаправить усилия на изучение защиты противника, дабы вскоре сокрушить её точным и выверенным ударом.

Финальным же штрихом в этой постановке стал момент, когда к третьему симбионту устремились не самые разрушительные, но разнообразные и неоднородные техники. Воспользовавшись воцарившимся хаосом, Элин оставил вместо себя фантома, разорвав дистанцию и направив все свои силы на сокрытие себя от чужого взора. Он поставил на то, что в момент развёртывания такого числа техник и соответствующих волнений анимы заметить подмену будет практически невозможно — и не прогадал.

Первые из техник столкнулись с барьерами симбионта и исчезли, вновь появившись в непосредственной близости от фантома, который, подчиняясь Элину, поначалу на это даже не среагировал. Собственная анима анимуса практически не могла навредить хозяину, и самый страшный перенаправленный удар в худшем случае терял восемьдесят процентов своей мощи. Но здесь и сейчас все техники перерождённого, уже столкнувшиеся с пространственными барьерами, — а ничем иным это быть не могло, — перенеслись искажёнными не по структуре, но по наполнению. Изумрудную аниму разбавила занявшая место по соседству иссиня-чёрная, каким-то чудом не внёсшая в сложную систему дисбаланса, не разрушившая её изнутри. Одновременно с тем Элин заметил, как просел объём накопленных странным симбионтом сил…

И грянул взрыв, разметавший фантома на мелкие частицы. Элин, не ожидавший ничего подобного и не успевший разорвать связь с “куклой”, схватился за голову и на половину секунды выпал из реальности. Откат, заключавшийся в потоке неструктурированной и искажённой информации, был мощен. Но и разум перерождённого нельзя было назвать неподготовленным. Элин мог одновременно контролировать и сражаться целым десятком клонов, а это — огромные объёмы поступающей параллельно информации, которую требовалось моментально и всесторонне обрабатывать. Во многом по этой причине абсолют сумел вернуть себе контроль над происходящим до того, как второй, он же последний из оставшихся, фантом был уничтожен.

Симбионты ликовали, и ни один из них не видел, как отрешённое и сосредоточенное выражение лица перерождённого разбавила довольная ухмылка.

В небе над городом тихо зашелестели сотни переворачиваемых страниц, а следом раздался треск разрываемой бумаги. Гримуар, до сего момента толком не задействованный, впитал в себя всю разлитую вокруг аниму своего владельца. Маскировка перерождённого канула в лету, и все симбионты вперили взгляды нечеловеческих глаз в одинокий и кажущийся таким беззащитным силуэт, отчётливо видимый даже на фоне затянутого тучами неба. Казалось, что мир застыл, до того тихо и спокойно стало вокруг. Но мгновение не растянулось надолго, а первый ход, как всем показалось, остался за гуманоидным симбионтом, чьи гигантские копья одно за другим устремились к перерождённому. Следом очнулось и скопище щупалец, исторгнувшее из себя несколько дуг, сотканных из белоснежной с алыми вкраплениями анимы.

Этот внешне неказистый, но смертоносный, разрушительный и масштабный приём оказался куда быстрее копий, обогнав их на полпути и первым настигнув всё так же не торопящегося уходить с траектории атаки Элина Нойр. Тот, казалось, не обращал на происходящее вокруг никакого внимания, неспешно, с какой-то демонстративной ленцой напитывая силой ненасытный гримуар. Лишь в самый последний момент пространство вокруг анимуса пошло рябью, начало сворачиваться в чудовищной сложности фигуры и искажаться.

И каково же было всеобщее, — а за боем наблюдали в числе прочих и анимусы, оказавшиеся поблизости, — удивление, когда и волна анимы, и копья просто исчезли. Исчезли лишь