Живой проект (СИ) - Еремина Дарья Викторовна

LPI

. Зачем Михаилу Королеву десять миллионов робопчел? Для справки: такое количество пчел способно опылить около двух миллионов гектар. Даже если не упоминать, что сфера деятельности Live Project Incorporated никак не связана с сельским хозяйством, по данным официальных земельных реестров у Михаила нет таких обширных угодий. Очередная загадка! Предложить варианты ответов и сделать ставки, как обычно, можно в блоке “Вопросы LPI”.

Александр вернулся в свою комнату в кампусе московского офиса вечером, в начале шестого. Он не сомневался, что успешно прошел аттестацию. Завтра, еще до завершения бюрократической волокиты, он уже будет знакомиться с новыми задачами, возможно, на новом месте. Привычным движением сняв часы, он на мгновение задержал их в руке. “Собственность, Саша, – это понятие не идеологическое”, – вспомнил он строку из письма Ольги и улыбнулся. На днях его список не идеологической не собственности расширится доступами к курьерским службам, автотранспорту и прочим сервисам и базам корпорации. Он получит не только большую свободу передвижения и долю власти над собственной жизнью, но и время. Саша положил часы на тумбочку и вытянулся на кровати. Заканчивался сложный день, отчеркнувший кусок его прошлого жирной чертой. Ему хотелось как-то отметить этот день, поделиться с кем-то. Он думал о Федоре Ивановиче и Ольге. Скосив взгляд к часам, он посчитал: у Ольги сейчас три часа ночи, у Федора Ивановича четыре дня. Выбор был неочевиден. – Алло, – сказал сонный голос в ухе, Саша не видел картинки. – Оленька, здравствуйте, это Александр. – Саша? – удивилась она, кажется, мгновенно просыпаясь. – Сколько время? Александр засмеялся. Этот вопрос оказался столь предсказуем, что он с готовностью ответил: – У вас три часа ночи, простите меня. – Боже, ничего страшного. Я так рада, что вы позвонили. Что-то случилось? – Да, я прошел аттестацию и хотел поделиться с вами. – Считать поводом? – усмехнулась Ольга, и Саша склонил голову: задел таки. – Вы вправе сердиться. – И я сержусь, Саша. – Что же мне сделать, чтобы загладить свою вину? – улыбнулся он. – Не смейте отвечать на мои письма так сухо и кратко. Иначе в следующий раз, когда вы позвоните мне в три часа ночи, чтобы чем-то поделиться, я не поверю, что это лишь повод для того, чтобы услышать мой голос, и что вы необыкновенно скучаете. – Вы в этом уверены? – Теперь – да. – Тогда почему же вы сердитесь? Ольга выдохнула усмешку, и Саша улыбнулся в ответ. – Потому что я испугалась. Так или иначе, Александр знал в лицо всех сотрудников финансового департамента корпорации в головном офисе. Его возвращение восприняли неоднозначно: кто-то был искренне рад видеть старожилу, кто-то наоборот брызгал ядом живому проекту вслед. Александр привык не обращать на это внимание. Его новое рабочее место располагалось в секторе через один от прежнего, но он прекрасно понимал, что с безвылазным сидением в офисе покончено. Было около семи, когда к его ячейке подошла смутно знакомая девушка и попросила внимания. – Александр, пройдемте со мной, пожалуйста. Коллеги и сотрудники провожали живой проект удивленными взглядами. Причину этих взглядов Саша понял, когда в лифте девушка коснулась кнопки последнего этажа. Поднявшись, они прошли по коридору, затем Саша прочел вывеску на двери: Петр Сергеевич Кудасов Заместитель президента Live Project Incorporated Они вошли в приемную, девушка жестом остановила мужчину и оповестила руководителя. Когда Саша вошел в кабинет, Петр сидел на подоконнике. Его длинные скрещенные ноги были вытянуты, ладони упирались в белую гладь по бокам. – Здравствуй, Саша. – Добрый вечер, Петр Сергеевич. – Просто Петр, – кивнул зам и жестом предложил живому проекту присесть. Саша посмотрел на предложенное кресло и вернул взгляд к высокому мужчине в очках. Он не раз видел его, но не ожидал, что будет случай познакомиться лично. Петра украдкой звали “сердцем президента”, но это скорее указывало не на его личные качества, а на бессердечность самого президента. Александр никогда не прислушивался к сплетням, но в open space финансового крыла любые слухи витали как ветер и залетали даже в самые безразличные к сплетням уши помимо воли. – Саша, думаю, ты знаешь кто я. – Прочел на дверной табличке. Петр повел подбородком и улыбнулся. Почти сразу эта улыбка сошла с лица: – Я задам тебе несколько вопросов и рассчитываю на полные и искренние ответы. Мне будет удобнее, если ты присядешь. Саша еще раз осмотрелся. В отличие от рабочей аскезы однажды посещенного кабинета президента, кабинет его заместителя отличался роскошью и какой-то домашней, почти уютной обжитостью. Александр не сразу сообразил, что не позволило ему присесть при первом предложении. Когда он осмотрелся, понимание пришло само собой: любое место, которое он мог занять, заставило бы смотреть на собеседника снизу вверх. Пройдя к рабочему месту хозяина кабинета, он присел на угол его стола. Петр снова широко и несколько недоуменно улыбнулся. Такое поведение мог позволить себе лишь тот, кому нечего терять. А парень перед ним таким и являлся. И то, насколько четко он это осознает и принимает, оставаясь собой, он и демонстрировал. Хотя Петр не был уверен, что живой проект сам понимает, что руководит его поведением. – Ты знаешь о причинах, благодаря которым тебя не списали еще на Арктике-1? – Возможность окупить проект моими силами. – Это все? – Если были другие причины, мне они не известны, – подтвердил Александр. – Как ты относишься к продвижению по службе? Саша внимательно смотрел на собеседника, ища в его лице подсказку на вопрос. Никто и никогда прежде не интересовался, как он, живой проект, к чему-то относится. Это не могло быть праздным любопытством – Александр получил подтверждение тому, что встреча носит более чем ознакомительный характер. Петр знал что-то, чего Александр не смог или не посчитал нужным скрывать. И в этом крылась опасность. – Никак. – Действительно? – усмехнулся Петр, меняя ноги местами и скрещивая руки на груди. – Объясни свою позицию, Саша. Я не верю, что для тебя это может быть безразлично. Александру казалось, что в груди стало пусто и судорожные сокращения сердца эхом отдаются во всем теле. Он имел сказать следующее: независимо от места службы раба, привилегий и почестей, соответствующих этому месту, факт рабства не исчезает. Кем бы он ни был и до кого бы ни дослужился, он остается бесправным и безвольным недочеловеком, собственностью создавшей его корпорации. Но сказать это мужчине напротив было равноценно подписанию себе смертного приговора. Петр же внимательно наблюдал, ожидая ответа, и на лице его неуловимо вырисовывалось понимание. Еще мгновение, и ответ ему станет не нужен. – Смена состава и места работы никоим образом не может отразиться на моем существовании, – проговорил Александр. Другого ответа Петр и не ждал. – Ты хотел сказать: “не отразиться на твоей жизни”? Александр позволил себе улыбнуться и склонил голову. Петр усмехнулся в ответ, прекрасно понимая, что живой проект сказал именно то, что хотел. – Саша, последний вопрос, – Петр поднялся и отвернулся к окну. – Ты хочешь жить? Александр тоже встал, чувствуя себя зверем, обложенным со всех сторон. Что бы он ни ответил, смысл будет един. И этот смысл соответствует тому, что жить он хочет, но свое существование жизнью не считает. Тем временем Петр кивнул, ответ ему был не нужен. – Ты можешь идти. Михаил столкнулся со смутно знакомым мужчиной в дверях кабинета своего друга и зама. – Прошу прощения, – извинился подчиненный и направился к лифтам. – Петр Сергеевич, к вам Михаил Юрьевич, – тут же предупредила шефа Лена. Петр направился к приемной, Михаил стоял в дверях. – Это кто? Знакомое лицо. – А это и есть живой проект, проработавший на шестнадцатом последние пять лет. Вскинув брови, Михаил сделал шаг назад и отклонился. Александр в это время скрылся за углом. – И?.. – спросил Михаил, проходя в кабинет зама. Петр молча вернулся к подоконнику, бывшему его любимым местом в любом помещении. – Миш, ты читал документы, которые должен был прислать Виктор две недели назад? – Да, я просмотрел... – Бумажную подшивку дела этого живого проекта. Из архива Арктики-1. Михаил прошел к столу зама и присел на краешек. Петр недоуменно покачал головой, выражение его лица было близко к наблюдающему катастрофу свидетелю. – Ну? – торопил Михаил, – я так понимаю, электронные версии отличаются от архивного варианта. Продолжай. – Ты знаешь, почему проект заморозили? – Не поступило заказов. – Ты знаешь, почему не поступило заказов? – Не имею представления. – Вот эту причину я сейчас и пытался выяснить. – Выяснил? – Да. – Ну, так говори. Петр вздохнул: – Мих, считай это не только рекомендацией твоего заместителя, считай это личной просьбой и предупреждением твоего друга. Единственного друга... – Петр сделал паузу, ему было непросто произнести это вслух: – Миш, спиши этот проект. В кабинете зависла тишина. Михаил буравил взглядом человека, которому всю сознательную жизнь доверял и на которого полагался, как на самого себя. – Петь, ты хочешь, чтобы я... списал этого парня, потому что?.. – Потому что если ты этого не сделаешь, он уничтожит “Живой проект”. – Обоснуй... – Мих... – Если тебе есть что сказать – говори. Прямо. С фактами. Петр подумал об Ольге. Он знал ее с детства, с песочницы. В общем-то, он и познакомил ее со своим одноклассником Михой Королевым. Петр знал тот единственный тип мужчины, который мог нравиться его подруге. И если Ольга положила глаз на этот живой проект, если она выбрала его как единственную возможную замену Мишке, от которого уже второй год пыталась уйти, значит, разницы между ними было чуть. Даже если она сама это не понимала и ни за что не признает. Он подумал об Ольге и усмехнулся, понимая, что не скажет этого своему другу. – Он только кажется молокососом, Миш. Я вижу мощнейший потенциал и не хочу наблюдать, как он начнет его раскрывать. Он как бомба замедленного действия, фитиль которой уже подожгли. Парень сознает свою подневольность и уже обладает возможностями и желанием изменить это положение. Ввиду близких отношений с Высоцким могу предположить серьезную финансовую поддержку. Если ты не примешь меры сейчас, очень скоро нас ждет революция живых проектов. Их, Миша, сейчас почти полтора ляма. Михаил покрутил головой в поиске пепельницы. Петр не курил, но пепельница была где-то на столе, потому что курил Михаил. Чиркнула зажигалка, он затянулся. – Петя, – Михаил откинул голову назад и выдохнул струю дыма, – я не сделаю этого. Петр поднялся с подоконника, лицо выражало что-то среднее между удивлением и испугом. – Обоснуй... – повторил теперь уже он. – Пару месяцев назад ты сетовал на некомпетентность сотрудников нашей конторы. Помнишь, что я тебе ответил? – Что идеальные люди есть и делаем их мы. – Вот именно, – Михаил упер взгляд в друга, – а теперь скажи мне то, что беспокоит тебя сильнее, чем восстание живых проектов. Петр опустил взгляд и понял, что этим подтвердил догадку Михаила, внимательно наблюдавшего за ним. – Ольга на него запала. Возникла пауза, после которой Михаил внезапно расхохотался и воскликнул: – Вот это новость! Улыбка друга показалась Петру пугающей и неприятной, призванной не выразить чувства, а скрыть их. Он не понял возгласа друга. Будучи слишком занят своими переживаниями, зам не смог логически проследить за мыслью Михаила: не столь сейчас важно, что делает Ольга, сколь явно твое пристальное внимание к ее жизни. Михаил запретил следить за ней и то, что Петр знал о ее сугубо личном, сказало президенту о нарушении этого запрета. Петр же впервые не понимал, что творится в голове его друга и это пугало его сильнее, чем потенциальная опасность, которую представлял недавно покинувший кабинет живой проект. 15 В минувшие сутки крупнейший производитель животного белка в Китае “Sweetmeal Foods” объявил о запуске новой линии продукции. Речь шла о клонировании мышечных тканей человека для продовольственных целей. Резко отрицательно эту новость приняли не только крупнейшие мировые религиозные конфессии, но и индийский холдинг “Biohighsmeal” – мировой лидер в поставках животного белка. Мы обратились за авторитетным мнением к главе российской компании “Foodstuff Synthesizing”, входящей в холдинг