Конец времен. Элиты, контрэлиты и путь политического распада - Петр Валентинович Турчин

Помните «арабскую весну»?5657 Она началась в Тунисе 18 декабря 2010 года, на следующий день после того, как продавец фруктов Мохаммед Буазизи принес себя в жертву в знак протеста против коррупции и жестокого обращения со стороны полиции. Оттуда волна распространилась на Алжир (29 декабря 2010), Иорданию (14 января 2011), Оман (17 января 2011), Саудовскую Аравию (21 января 2011), Египет (25 января 2011), Сирию (26 января 2011), Йемен (27 января 2011) и Судан (30 января 2011). К концу февраля «арабская весна» охватила остальные арабские страны (включая Ирак, Ливию, Кувейт, Марокко и Ливан). Самосожжение Буазизи не было первопричиной «арабской весны»; оно стало спусковым крючком, той единственной искрой, от которой занялся степной пожар 58. Структурные условия, необходимые для пожара, медленно складывались на протяжении десятилетий, предшествовавших «арабской весне»59. Почти одновременный всплеск насилия и мятежей в арабском мире случился благодаря заражению идеями.

Многие политические обозреватели винят новомодные социальные сети в провоцировании «арабской весны». Но те, кто считает эти события беспрецедентными в истории человечества, попросту не знают истории. До «арабской весны» 2010 года была «Весна народов» 1848 года. Она началась в Италии в январе, но осталась едва замеченной. Наиболее важным событием той поры стала февральская революция во Франции, за которой последовали мартовские восстания в Германии, Дании и Швеции. В империи Габсбургов в марте также произошло несколько восстаний, среди которых выделялись бунты в Венгрии и Галиции. В июне 1848 года революции распространились на Румынию, а в июле – на Ирландию 60.

Интернета в Европе 1848 года не было, однако новости быстро распространялись через газеты. Общим поводом стала Франция, где 22 февраля 1848 года началась полноценная революция, а к концу марта уже большая часть Европейского континента пребывала в смятении.

Подводя итоги: что мы узнали

В первой части нашего исследования причин повторяющихся волн нестабильности, поражающих человеческие общества, мы затронули современную Америку, а затем расширили поле за счет перемещения назад во времени и в другие части мира. Во второй части я вернусь в Соединенные Штаты Америки и более глубоко погружусь в «подспудные» процессы, формирующие нашу нынешнюю эпоху раздора. Что касается методологии, мой подход до сих пор заключался в том, чтобы иллюстрировать уроки, извлекаемые из клиодинамического анализа, конкретными примерами из истории обществ, сползающих к кризису, а затем каким-то образом выправляющихся. Но клиодинамика не сводится, разумеется, к набору исторических примеров. Чтобы извлечь из истории по-настоящему полезные уроки, которые снабдят нас знаниями, необходимыми для того, чтобы ориентироваться в мутных водах будущего, нужно перевести наши словесные представления о том, как устроено общество, в математические модели. Затем надлежит совместить теории с данными, избегая при этом ловушек «отборных» примеров: это означает, что мы должны накапливать данные и статистически анализировать исторические базы данных. Тем читателям, которые захотят узнать больше о том, как работает клиодинамика, я предлагаю прочитать главы в Приложении, прежде чем приступать к главе 3. Те же, кто предпочитает сразу окунаться в гущу событий, могут продолжить чтение по порядку изложения.

Часть вторая

Причины нестабильности

Глава 3

«Крестьяне бунтуют»

Теперь, вооружившись сравнительным контекстом структуры и динамики наших социальных систем, давайте вернемся к исследованию Северной Америки и начнем с самой большой группы интересов – рабочего класса. Быть может, покажется странным, что книга, которая опирается на анализ больших данных о человеческом поведении как таковом, предлагает отталкиваться от личных историй (от архетипических примеров, если угодно), но настоящую главу и несколько последующих я намерен предварять такими вот историями. Во-первых, я опасаюсь, что при моделировании безличных социальных сил легко упустить из вида реальных людей, а во‑вторых, для меня не подлежит сомнению, что каждый материальный факт таких историй имеет множество прецедентов в реальном мире.

Стив

– Значит, будете голосовать за Трампа в ноябре? – спросил я Стива летом 2016 года. – Но он же миллиардер. Что ему до простых людей? Что он о них знает? К тому же он – просто клоун.

Стив вытряхнул сигарету из пачки «Мальборо» и закурил.

– Я не собираюсь голосовать за Трампа. Дело не в нем, а в либеральных элитах, которые тянут нашу великую страну в пропасть. Эта женщина (Хиллари Клинтон. – Ред.) заботится только о том, чтобы банкиры сохранили свое богатство. Она говорит, что проблема в таких «негодяях», как я. Но где я и где «привилегии белых»? Дурацкая шутка, ей-ей. Настоящее превосходство белых – это руководители компаний из списка «Форчун 500», там девяносто процентов – белые мужчины. Но почему-то корпоративные СМИ не видят этого слона в комнате. Нет, я не верю тому, что твердят нам демократы и либеральные СМИ. По крайней мере, Трамп говорит вслух то, что мы все думаем.

Стив вырос в северной части штата Нью-Йорк, его семья – нижний слой среднего класса. Отец работал слесарем на заводе, производившем продукцию для дорожной инфраструктуры. Эта работа приносила скромный, но стабильный доход, что позволяло семье Стива поддерживать статус среднего класса. Мать не работала, семья владела собственным домом, и денег хватало, чтобы отправить старшую сестру Стива в местный колледж.

Сам Стив решил, что колледж ему неинтересен. Его школьные оценки были не такими уж блестящими. Кроме того, когда сестра получила диплом в области гуманитарных искусств и наук, ее диплом никак не помог найти работу или добиться достойной зарплаты. Через два года после окончания колледжа она с мужем уехала в Северную Каролину, где налоги и стоимость жизни были ниже и где перспективы трудоустройства для мужа были куда лучше.

Вместо колледжа Стив записался в армию и отправился в Германию. Но единственным сроком все и ограничилось. В ту пору Соединенные Штаты Америки как раз подумывали затеять череду зарубежных войн в таких местах, как Афганистан и Ирак. Стив не видел смысла рисковать жизнью в войнах, к которым сам он был равнодушен. К сожалению, его отец внезапно скончался от сердечного приступа в относительно молодом возрасте, и Стив хотел поддержать свою мать в это трудное время. Вернувшись домой, он осознал, что, в отличие от предыдущего поколения, не может рассчитывать на постоянную работу. Некоторое время он трудился на стройке, но в итоге выучился на автомеханика.

Хотя он не подходит для какой-либо управленческой роли, Стив хорошо работает руками, а начальство ценит его за умение ремонтировать автомобили. При всем том его зарплата в реальном выражении намного ниже, чем была у отца. Кроме того, у него нет гарантий занятости, а ведь что-то всегда происходит: ремонтная мастерская может закрыться, придется сокращать штат из-за отсутствия спроса или владелец потребует трудиться больше, но без сверхурочных…

В итоге Стив не