О Сталине без истерик - Феликс Медведев

Но приходит конец тирану. Для меня это – трагедия. Я спрашиваю отца: «Что же теперь будет?» – «А что, собственно, должно или может быть?» – «Война?» – изрекаю я глупость, которая тогда была у многих на устах. И слышу ответ, в котором критика Сталина уже выражена в словах, а не только в интонации: «Если уж при нем не случилось войны, то тем более не будет без него». Я почти оскорблен за Сталина (а ведь по его личному указанию я просидел шесть месяцев на Лубянке, когда мне исполнилось 14 лет).

Да что я! Смерть Сталина – трагедия и для моей жены, Аллы, отец которой, Алексей Кузнецов, мужественный лидер 900-дневной обороны блокированного Ленинграда, расстрелян три года назад по «ленинградскому делу», а мать находится в тюрьме. Ведь Алла уверена, что ее отца, которого она обожает и втайне, конечно же, ждет, и ее мать погубили Берия и Маленков, а Сталина всегда кто-то вводит в заблуждение… Кстати, на Алле я женился в тот самый день, когда ее отца сняли со всех постов «за антипартийное поведение». Конечно, об этом было известно заранее. Но мой отец вовсе не предостерег меня: подожди, будь осторожен. Наоборот, когда я сказал, что все равно намерен жениться на ней, он сказал: «Правильно. Она тебя любит, и ты ее любишь. Она и нам нравится. Женись». Это было явное неподчинение вождю, явный вызов, протест.

Очень важным моментом для меня стало разоблачение культа Сталина. Мои дяди Гай Туманян и Артем Микоян начинают исподволь меня просвещать. И нужно несколько месяцев, чтобы глаза мои открылись. Теперь я внимательно слушаю рассказы отца о Сталине. Возникает образ злого гения – умного, незаурядного человека, коварного диктатора, руки которого, как выразился Уинстон Черчилль, по локоть в крови.

Один эпизод в моей личной судьбе, связанный со Сталиным. Отец никогда не помогал нам продвигаться по жизни, хотел, чтобы мы сами всего добивались. И все же фамилия работала сама по себе. Однако с разными знаками. Фамилия давала свои возможности в быту, в разных жизненных ситуациях. И, как это ни парадоксально звучит, именно она привела меня на Лубянку, как только я окончил 6-й класс школы. Это была уже привилегия – так рано оказаться там, где было столько достойных людей.

В 1947 году меня приняли в Институт международных отношений. С другой фамилией бы не приняли. И вот однажды Сталин спросил отца: «А где те два твоих сына, которые были арестованы?» Он ответил, что один – слушатель Академии имени Жуковского (это был Ваня), а другой – студент МГИМО. Последовал грозный, но абсолютно риторический вопрос: «А разве они заслужили право учиться в советских вузах?» Сталин умел одной фразой очень многое сказать. Микоян промолчал. (Большинство его коллег ответили бы: «Не заслужили, товарищ Сталин» в тайной надежде ограничить дело исключением из института.) Микоян несколько дней, потом недель, потом месяцев ждал повторного нашего ареста. Но, видно, великий вождь за множеством дел подобного рода забыл о двух юных врагах народа, пробравшихся в советские вузы.

…Я бы сказал, что характер у отца был не сахар. Вот еще один эпизод, связанный с вождем народов. В конце 1940-х годов Берия доложил Сталину, что жены членов Политбюро бесплатно пользуются швейным ателье в Управлении охраны МГБ. Отец пришел домой возмущенный. Мама говорит: «Я знаю, что другие не платят. Но я всегда платила. Ни одной вещи ни на тебе, ни на сыновьях не сшила бесплатно». – «Врешь! Берия сказал, что ему доложили, все вы не платили. Они не могут не знать». Трудно описать, как обиделась мама. Она была чрезвычайно аккуратным человеком, хранила всякого рода квитанции и документы десятилетиями. Вот она и принесла ему, молча, картонную коробку с квитанциями. После этого недели две она говорила с ним односложными ответами: «Да, нет». Отец понял свою вину. А потом рассказывал, как торжественно выставил коробку с квитанциями на стол Сталину, сказав: «Не знаю насчет других жен, но моя жена за все платила. Не понимаю, почему Берия не знал об этих документах. Что за служба у него такая, если не могли обнаружить копии этих квитанций».

…Жизнь развела меня с Серго Анастасовичем во времени и в пространстве. Последняя встреча произошла в Волынской больнице Управления делами Президента. Гуляя по территории огромного парка неподалеку от знаменитой «ближней» дачи Сталина, я вспоминал о том, что именно здесь летом 1952 года случилось ЧП – бдительная охрана вождя обнаружила пулю, которая воткнулась в асфальт дорожки примерно на полсантиметра. Что это? Покушение на товарища Сталина? Переполох! Немедленно провели баллистическую экспертизу и выяснили, что выстрел из винтовки был произведен со стороны Воробьевых гор, а точнее – с высоты строящегося здания МГУ. Направленные туда оперативные работники без особого труда нашли солдата-конвойного, охранявшего заключенных, которые использовались на строительстве университета. Его-то ружье, выстрелившее случайно, по закону подлости оказалось направлено в сторону находящегося вдалеке правительственного объекта, и пуля «дотянула» до сталинской дачи… По крайней мере такая версия долгие годы оставалась единственной, другой я не слышал.

Так вот в коридорах больницы я столкнулся с седым, еле бредущим пожилым мужчиной. Пригляделся и понял – передо мной Серго Анастасович. Но больница не лучшее место для бесед и воспоминаний, да и его состояние не позволило мне напроситься на разговор с диктофоном. А жаль. Насколько я знаю, мемуаров Серго не написал.

Скончался Серго Анастасович Микоян в марте 2010 года на 81-м году.

Глава 5. Главный конструктор ОКБ им. А. И. Микояна корпорации «МиГ» Николай Матюк: «Я ничего не просил у вождей для себя»

Когда в 1999 году в Кремле Владимир Путин награждал главного конструктора ОКБ имени А. И. Микояна Российской самолетостроительной корпорации «МиГ» Николая Матюка орденом «За заслуги перед Отечеством», 90-летний ученый подошел к президенту уверенной, твердой походкой. Поверить в то, что он прожил почти век, было абсолютно невозможно.

Николай Захарович Матюк (1909–2007) – выдающийся авиаконструктор, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и трех Государственных премий, доктор технических наук, заслуженный деятель науки и техники, конструктор многих самолетов, в том числе МиГ-25, транспортного самолета МиГ-110.

Во время беседы этот человек поразил меня феноменальной памятью о прошлом и абсолютно адекватным восприятием современной жизни.