Основы уголовно-правового воздействия - Наталья Лопашенко

Действительно, можно в определенной степени говорить, что иногда происходит некоторое подобие восстановления нарушенных отношений (на мой взгляд, нарушенные преступлением отношения в принципе не могут быть восстановлены; могут возникнуть новые, однородные с нарушенными, отношения, в этом специфика уголовно-правовых отношений), но оно остается за рамками публичных уголовно-правовых отношений, субъектами в которых выступают лицо, совершившее преступное деяние, и государство. Лишь в рамках действия такого метода уголовно-правового регулирования, как дифференциация и индивидуализация ответственности, государство может принять во внимание отношения по восстановлению нарушенного блага, т. е. отношения, носящие частно-правовой характер и регулируемые, преимущественно, гражданским правом.

В. В. Мальцев выделяет и такую функцию, как функция обеспечения справедливости, под которой он понимает сохранение соответствия, поддержание адекватности уголовного права системе социальной справедливости существующего общества[224]. Едва ли с этим можно согласиться; справедливость – принцип права, в том числе уголовного. Низведение ее до уровня функции, по-моему, неверно методологически.

Наличие у уголовного права регулятивной функции признается не всеми учеными. Так, о такой функции не говорил, например, Б. В. Здравомыслов[225], не упоминает ее ныне и В. Д. Филимонов[226]. Напротив, многие современные исследователи полагают, что регулятивная функция в полной мере принадлежит уголовному праву. К ним следует отнести В. Д. Иванова, А. В. Наумова, А. Н. Игнатова, И. Я. Козаченко, А. И. Коробеева, А. И. Бойко, и др. Однако, одинаково называя эту функцию регулятивной, перечисленные и другие авторы наполняют ее принципиально разным содержанием.

Так, по мнению В. Д. Иванова, регулятивная функция уголовного права состоит «в регулировании поведения граждан, стимулируя при этом их законопослушное поведение и обеспечивая в связи с этим нормальное функционирование позитивных общественных отношений»[227]. В данном определении не прослеживается специфика регуляции общественных отношений именно уголовным правом: оно в равной степени может быть адресовано любой правовой отрасли.

Думаю, что очень узкой является и дефиниция регулятивной функции, предложенная А. И. Бойко. Он считает, что она выражается, во-первых, в том, что уголовное право отграничивает преступное поведение от непреступного, и, во-вторых, «дает руководство для различения схожих преступлений друг от друга»[228]. Если исходить из этой позиции, получается, что уголовное право не регулирует отношений, возникающих из факта совершения лицом преступления, что, разумеется, неверно.

Отказывая уголовному праву в регулировании позитивных отношений, Ю. И. Ляпунов наделяет его в то же время, противореча себе, регулятивной функцией, под которой понимает не только «регулирование негативных общественных отношений, возникающих при совершении преступлений», но и «обеспечение нормального функционирования наиболее ценных позитивных общественных отношений, регулируемых другими отраслями права (гражданского, государственного и др.)»[229].

О регулятивной функции уголовного права А. В. Наумов совершенно справедливо, на мой взгляд, пишет: «Поскольку право диктует исходящие от государства общеобязательные правила, оно есть регулятор поведения людей в обществе. В этом смысле не является исключением и право уголовное»[230]. Однако далее он замечает: «Уголовное право регулирует общественные отношения, направленные на охрану личности, ее прав и свобод, общества и государства от преступных посягательств. Как всякое право, оно может выполнить свою задачу только путем регулирования соответствующих отношений. В уголовном праве регулятивная функция есть проявление его охранительной функции, есть форма и способ ее осуществления»[231]. Здесь можно согласиться с тем, что в любых своих проявлениях, в том числе и при осуществлении охранительной функции, уголовное право в определенной степени регулирует общественные отношения. Но сводить регулятивную функцию к охранительной, по-моему, неверно. Это – совершенно разные функции (направления реализации уголовного права), хотя и связанные между собой.

А. Н. Игнатов, также наделяющий уголовное право регулятивной функцией, разделяет все регулируемые уголовным правом отношения на две большие группы: 1) «отношения, регулируемые другими отраслями права, когда уголовно-правовой запрет закрепляет, обеспечивает реализацию правил поведения и взаимоотношения людей в общественной жизни, установленных другими отраслями права»; 2) отношения, непосредственно регулируемые уголовным правом. К этой группе А. Н. Игнатов относит не только, например, право граждан на необходимую оборону, но предусмотренный преимущественно в уголовном праве запрет лишать жизни другого человека[232]. Думаю, с этим согласиться нельзя. Все отношения, выделенные автором, реализуются посредством предупредительно-охранительной функции. Разумеется, и в отношении указанных отношений осуществляется правовое регулирование, однако если вести речь о функциях уголовного права, то следует признать, что регулятивная функция, или активная, динамическая, осуществляется не в отношении названных А. Н. Игнатовым отношений, а по другим отношениям, вытекающим из факта совершения лицом преступления.

В связи со сказанным, абсолютно, на мой взгляд, прав А. И. Коробеев, утверждающий, что регулятивная функция заключается в организации, упорядочивании, урегулировании общественных отношений, «возникающих в результате совершения общественно опасных деяний»[233]. С той только оговоркой, что речь идет о преступных деяниях.

И, наконец, верно отмечает И. Я. Козаченко, что охранительная и регулятивная функции «неравнозначны с точки зрения условно ожидаемого социального результата их реализации. Одна из них (регулятивная) решает прежде всего тактические задачи, другая (охранительная) рассчитана на дальнюю перспективу». Однако вывод, который делает автор, заканчивая рассуждение, на мой взгляд, правилен уже не так однозначно. Он пишет: «…действуя вместе, взаимообусловлено и взаимопроникновенно, они (охранительная и регулятивная функции. – Н. Л) составляют суть механизма уголовно-правового регулирования»[234]. Представляется, что механизм уголовно-правового регулирования – более емкое и объемное понятие, он не может быть сведен только к действию двух уголовно-правовых функций. В механизм входят также предмет и метод правового регулирования, оставшиеся принадлежащие уголовному праву функции, субъекты правоотношений и объекты уголовно-правовой охраны и т. д.

Исходя из изложенного, следует признать наличие у уголовного права следующих основных функций: 1) предупредительно-охранительной и 2) регулятивной.

§ 4. Уголовно-правовая наука

Значение уголовно-правовой науки переоценить трудно: результаты именно ее исследований ложатся в конечном счете в основу существующего в государстве уголовного права и уголовного законодательства. Именно достижения уголовно-правовой науки, естественно опережающей развитие уголовного права и уголовного законодательства, способствуют совершенствованию последних и более качественному отражению ими действительности. К сожалению, и недостатки, и противоречия уголовно-правовой науки тоже сказываются на состоянии и уголовного права, и уголовного законодательства.

Думаю, что российская уголовно-правовая наука заслуживает отдельного разговора о ней. В ее историческом развитии я бы выделила три самостоятельных крупных периода, каждый из которых представлен замечательными именами.

Первый период – дореволюционная наука уголовного права. В настоящее время мы переживаем справедливое возрождение интереса к ней. Н. С. Таганцев, И. Я Фойницкий, А. Ф. Кистяковский, Г. Е. Колоколов, В. Д. Спасович, Н. Д. Сергиевский, А. А. Пионтковский (отец), Л. С. Белогриц-Котляревский, А. В. Лохвицкий и другие ученые своими работами по сути создали основы русского (российского) уголовного права, которое не только не уступало старейшим и именитым правовым системам (германской, например), но и по некоторым параметрам, на мой взгляд, превосходило их. Верно отмечает И. Э. Звечаровский: «Для своего времени и для современной науки уголовного права работы дореволюционных российских ученых – это не просто гордость, но тот прочный общетеоретический фундамент, на котором базировались и базируются многочисленные исследования проблем Общей и Особенной частей уголовного права»[235].