На страже мира (ЛП) - Илона Эндрюс

Он открыл рот.

— Я пришла сюда найти шеф-повара, — сказала я. — И я не собираюсь уходить отсюда без него.

— Мой дух сломлен.

Я обвела рукой комнату.

— Кухня говорит об обратном.

Он осмотрелся вокруг, словно увидел кухню в первый раз.

— Она, может быть, не голубая жемчужина, но это кухня шеф-повара, которого берет гордость за свою работу. Ты можешь пойти со мной и победить, преодолев огромные трудности, или ты можешь отвергнуть вызов богов и остаться здесь. Ты бы предпочел быть героем или мучеником? Твой выбор?

Острошип обследовал мою кухню. Я не достаточно хорошо знакома с мимикой их лица, чтобы определить его со сто процентной точностью, но если бы мне пришлось угадывать, это было бы где-то между шоком, отвращением и отчаянием.

Острошип издал тяжелый вздох.

— Ты хочешь, чтобы я здесь готовил?

— Да.

Он закрыл глаза на длительное время.

— Кладовая? — спросил он, его глаза по-прежнему были закрыты.

— Вот здесь, — я указала на дверь в стене.

Он открыл глаза, взглянул на дверь, через которую мы вошли, и которая показала стены шириной около шести дюймов, и уставился на дверь.

— Это шутка?

— Нет.

Его когтистая рука сомкнулась над ручкой, и он решительно распахнул ее. Пятьсот квадратных футов пространства расстилалось перед ним, девять футов высотой стены выстроились с металлическими полками, поддерживающих ассортимент кастрюль, сковородок, посуды и кухонной утвари. Сухие товары ждали, как солдаты на параде, каждый в прозрачном пластиковом контейнере с этикеткой. Промышленный морозильник высотой по грудь, стоял у стены рядом с двумя холодильниками.

Острошип закрыл дверь, двинулся обратно к дверному проему, осмотрел стены, вернулся и снова открыл дверь. Он уставился в кладовую на длительное время, быстро закрыл дверь и дернул ее снова, открывая. Кладовая по-прежнему была там. Магия была замечательной вещью.

Острошип осторожно вытянул левую ногу и поставил ее на пол кладовой, словно ожидая, что вырастут зубы и залпом его потянут вниз. Вопреки его ожиданиям, пол оставался твердым.

— Ну как? — спросила я.

— Сгодится, — ответил он. — Кого я буду обслуживать этим утром?

— Меня и Калдению. Возможно, еще Арбитра и его свиту. Он упоминал троих людей.

— Калдения? — Его шипы встали дыбом. — Калдения ка рет Магрен? Летере Оливионе?

— Да. Это будет проблемой?

— Я не имел удовольствия ее обслуживать, но я, конечно же, о ней знаю. Она одна из самых прославленных гурманов в Галактике. Ее вкус является определением утонченности.

Интересно, чтобы он сказал, если бы узнал, что обладательница этого утонченного вкуса в последнее время объедается луковыми кольцами с газировкой.

— Гостиница тебе поможет. Если тебе что-нибудь понадобится, просто попроси. — Я повысила голос. — Пожалуйста, мне нужна двухлитровая кастрюля.

Нужная кастрюля скользнула вперед на средней полке.

— Гастрономический коагулятор, пожалуйста, — сказал Острошип.

Ничего не шелохнулось. Острошип посмотрел на меня.

— Ничего не происходит.

— У нас его нет. — Единственный известный мне коагулятор использовался в хирургии.

— Ты хочешь, чтобы я обслуживал вампиров и Калдению без коагулятора?

— Да.

— Погружной циркулятор?

— Нет.

— Прибор для сферификации?

— Я даже не знаю, что это.

— Это — устройство, которое создает сферы, погружая капли жидкости в раствор, например хлорид кальция, заставляя капли сформировать твердую кожу над жидким центром. Они появляются неожиданно, во рту под давлением ваших зубов.

Я покачала головой.

— У вас хотя бы есть электромагнитные весы?

— Нет.

Он всплеснул руками.

— Ну, а что тогда есть?

— Кастрюли, сковородки, ножи, миски, мерные чаши и столовое серебро. А еще противни и формы для выпечки.

Острошип откинулся назад и возвел глаза к потолку.

— Боги смеются надо мной.

Только не начинай.

— Это вызов.

Он размял руки, согнул локти, его когтистые руки указывая на небо.

— Отлично. Как первобытный дикарь, который выступает, чтобы приручить дикую местность, вооружившись ножом и его несгибаемой волей, я буду упорствовать. Я буду бороться за победу от жадных челюстей поражения. Я воскресну, как хищная птица на потоке ветра, мои когти подняты для убийства и я сделаю этот удар.

Ого. Надеюсь, гостиница это заснимет.

— Во сколько вы обычно завтракаете?

Часы подсказали мне, что было уже четыре часа утра.

— Через три часа.

— Завтрак будет подан через три часа. — Он склонил голову. — Можешь звать меня Орро. Хорошего дня.

— Хорошего дня, шеф.

Я вышла из кухни и поднялась по лестнице. Если я не посплю, то у меня начнутся галлюцинации.

Калдения вышла на лестницу со своей стороны.

— Дина, вот ты где.

— Да, Ваше Изящество?

Металлическая кастрюля зазвенела на кухне.

Калдения нахмурилась.

— Погоди, если ты здесь, то кто тогда на кухне?

— Дэниел Бун, приготовление еды с его когтями.

— Люблю твое чувство юмора, но кто там на самом деле?

— Повар-Острошип, бывший «Красный Тесак». Его зовут Орро, и он будет готовить еду для банкета.

Калдения улыбнулась.

— Шеф-Острошип. Моя дорогая, не стоило. Вернее, стоило еще давным-давно, ведь он не должен быть меньшего ранга. Наконец-то. Я буду обедать подобающим мне образом. Фантастика. У него есть моральные принципы? Я не без оснований уверена, что на этом саммите произойдет минимум одно убийство, а я никогда не пробовала отрокара.

— Позвольте на этом откланяться. — Я зашла к себе в комнату, сняла ботинки, свою мантию, джинсы и рухнула в постель, и заснула.

Глава 4

Гостиница разбудила меня без пятнадцати шесть, и я поплелась в душ, который отлично согнал сонливость, но никак не повлиял на мой внешний вид. Лицо у меня опухло, под глазами были мешки, как у алкоголика, да и вообще — выглядела я так, будто неделю не просыхала, и только сегодня решила выйти из запоя.

Исправлять это не было времени, поэтому я чуток подкрасила ресницы, припудрилась, надела легкие треники со свободной футболкой (на тот случай, если придется много двигаться), и достала свой любимый балахон. Темно-синий, очень эластичный и удивительно легкий, он был сделан из паучьего шелка и был прочнее кевлара. Надеть его было все равно, что завернуться в шелковую броню. Он не мог остановить пулю, зато спокойно выдерживал удар ножом. Мама подарила мне его на мое восемнадцатилетие.