Естественно, магия (СИ) - Валентин Искварин

«Ты меня называл красавицей», — пококетничала Хранительница.

«Что-то не припомню…» — Опять шуточки со временами или провалы в памяти? Но теперь-то всё помнится исключительно точно и полно, так что остаётся только подглядывание в будущее.

«Ага. Вижу, печать тебе уже не нужна».

Рука зачесалась, но под волшебную робу не заглянуть, не проверить, пропал ли рисунок на запястье.

— Хорошо, что ты так бодр, — сообщила Лира. — Сегодня тебе предстоит сделать заклинание щита и…

— А страничку!?.

— В конце урока, — ответила довольная, как сытый крокодил, наставница. — Сейчас это знание будет тебя отвлекать.

Ну вот, подвесили морковку перед носом. Можно бы возразить, что с хоть какой-то теорией проще станет творить заклинания. Но что-то подсказывало: старая волшебница станет жадничать, а настойчивые уговоры — пресекать. Всё же он не хозяин здесь, а всего лишь ученик.

— Я вас прервал, извините…

— Постарайся больше не прерывать. — Это следовало понимать как шутку? Не было в ней пафосной менторской надменности. — …И наложение печати мага. Это простейшие начальные заклинания, и мы полагаем, ты готов к их… созданию.

«Мы» означает Лиру и Красавицу?

«Нет, друг мой. Я тут ни при чём: я — не полагаю».

«А тогда кто ещё в этом… «университете таинств»?»

«Хм, сейчас — не знаю. — Безразлично и беззаботно так ответила! — Разве это важно? А! Тебе хочется знать, сколько магов да как они живут. Могу дать только бесполезный ответ: Лира не одна».

Пожалуй, да. Сейчас от этого знания ни тепло, ни холодно. Как и от наставлений Лиры, кстати. Всё-таки что за обучение такое: сделай то-то, как хочешь; а вот теперь ты созрел — падай туда придётся?

Впрочем, даже если старая волшебница его не учит в обычном смысле, то указывает путь саморазвития, подталкивает к действию. Отчасти даже вселяет уверенность. По крайней мере, ей так кажется. Немного похоже на научное руководство. Только научный руководитель появляется даже не на первом курсе. А тут — с первого урока такой продвинутый подход, как если бы ученик уже был готов и многое знал о предмете изучения. Не очень-то логично.

Хотя, «разве это важно»? Застопорится обучение — будет повод что-то менять.

— Ну-с, с чего начать?

— С печати, пожалуй, — голос наставницы потеплел. Видно, Виктор много времени уделил размышлениям, и вот — обрадовал однозначной готовностью к работе. — Нужно нанести на доску надпись, рисунок — не важно, что. Вот материал.

Туман у ног разбежался, открыв плоский кусок струганной сосны и пиалу с зеленовато-бурым порошком. Бронза, кажется. Можно и пальцами втереть металлическую пыль, получив что-нибудь грубое, варварское.

Нет уж! Он же — маг! Здесь, в этом гроте, нет ограничений — можно творить, ничего не боясь, любуясь красотой созданного, наслаждаясь применением своих способностей. В первом заклинании не было ничего эстетичного, лишь простой этюд разрушения.

Виктор снова подумал: взаправду ли это? Что он делает, как это получается? Манипуляции чем-то, сути чего не понимает, отчего — при несвоевременном применении — может до боли перехватить дыхание. И это только самая малость, самое начало. Плюс первые шаги в технике безопасности. Но…

Хочется быть особенным! Кто ж станет возражать против такого? Пусть будет ответственность, пусть — ограничения! Они лишь добавление к другим ограничениям, которых полна обычная жизнь. Но вознаграждение за них — целый новый прекрасный мир!

И молодой маг не будет одинок. Телепатка сказала, что не только Лира, но и ещё какие-то волшебники что-то решают в его судьбе. И они уже как-то приспособились жить в мире, который не замечает магии, среди тех, кому знать о ней не положено. Значит, нужно учиться, становиться в ряд с этими могущественными людьми, существами, тем более что они его позвали.

В голове раздался смешок.

«А что ты сделаешь, если путь совершенства откроется в бесконечность?»

«Пойду, — ответил Виктор. И «чтобы не показаться невежливым» добавил: — Наверное…»

«Я знаю нескольких человек, которые не пошли, а побежали. Они перестали бояться чего-либо. Дорожить чем-либо. И вынуждены были остановиться, только вися над пропастью».

«Так и висят? Левитируют?»

Вдруг действительно однажды встанет та же проблема: радостно нестись вперёд или красться, озираясь и следя за тем, чтобы земля оставалась прямо под ногами, а не в туманной дали. Хотя об этом говорить рано. Но можно подумать…

«Мы стали мостами», — дохнула пустота.

Мы? С ней всё понятно: жизнь во гробе — самый тот вис над пропастью. Если только гроб — не иллюзия.

«В нём моё тело, Виктор. И — да, я не одна стала мостом».

— Виктор, ты в затруднении? Если я могу чем-то помочь… — добавила Лира, по видимости, и не собираясь помогать.

— Ах, да…

«А ты — можешь?»

«Тебе лишь нужно спокойно и вдумчиво создавать формы», — подкормила его уверенность Хранительница.

Ну, коли так, идея уже есть. Виктор представил, что из руки в руку протянулась трубка. Один конец удлинился и опустился в чашу. Другой стал тонок, тоньше мизинца, и потянулся к доске.

Самой трубки он не увидел, лишь потянувшиеся струйкой бронзовые пылинки показали, что первая часть замысла удалась. Теперь частицам бронзы положено ускоряться на выходе канала, чтобы металл с размаху впечатывался в доску. Остаётся только плавно изменять направление. Вот такой струйный, кажется, магический принтер.

— Интересно!

Что интересного? Виктор завершил подпись — двадцать на тридцать сантиметров, сбросил и растворил в пространстве трубку. Что-то не так, что непривычно? Этот способ показался самым простым и, кстати, основанным на «пройденном материале». Чего же ждала антинаучная руководительница?

— Лира, а как вы делаете надписи?

— Ну… — наставница не ожидала такого вопроса. — Заклинанием…

Дык, понятно, что не тесаком!

— А покажите? — смиренно попросил он и перевернул дощечку.

Воздух наполнился мельтешением, маленькие вихри попадали на дощечку, а затем под начало произносимой части заклинания исчезли. Виктор заметил шесть размазанных слогов. После чего рисунок полыхнул белизной, и бронзовые пылинки помчались раскладываться своим чередом, сформировав простую и изящную фигуру: ромб с вогнутыми сторонами, пронзённый молнией, как сердечко стрелой.

— Ух ты! — воскликнул он. — А это не струйный принтер, а лазерный! Там тоже сперва облучают бумагу, а наэлектризованный порошок уже влипает…