Маэстро Воробышек - Владимир Длугач

— Как же быть?

Она прошлась по комнате, подошла к балконной двери, остановилась возле нее. Стояла долго, совсем неподвижно, чуть сгорбившись. Потом круто повернулась и быстро приблизилась к Николаю:

— Николай, милый, послушайте. Я вам не все сказала, и вы не спрашивайте меня ни о чем. Во всяком случае, сейчас не спрашивайте. Потом, может быть, я сама все расскажу. Но если кто-нибудь узнает обо всей этой истории с портсигаром, это будет такой позор! Позор для меня! А ведь милиция и без вас все распутает, у нас ни один вор не уходит от наказания. Поймают и эту женщину и ее сообщников… А вам что? Только и всего, что гордиться будете — благодаря мне раскрыто преступление… Но ведь это все пустое. А меня погубите. Подождите, Николай, не отвечайте. Я вам клянусь, Николай, пройдет немного времени, я сама все расскажу дедушке. А тогда, пожалуйста, действуйте, как хотите, если еще нужно будет. Ну, обещаете мне? Будете молчать?

Николай порывался несколько раз прервать девушку, попробовать что-то возразить ей, но когда она замолчала, он не нашел ничего лучшего, как ответить вопросом на вопрос:

— А что я скажу Виктору? Ведь я ему должен все объяснить.

— А вы скажите, что уже все дело раскрыто, что воры арестованы и сидят за решеткой. Не хватало только одного портсигара. И передайте ему, что вся наша семья очень благодарит его и вас.

Николай задумался.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Что-нибудь выдумаю. И не беспокойтесь, очень прошу вас.

Последняя фраза вырвалась у него помимо его воли. Никогда еще не позволял он себе так раскисать, а тут… «Симпатичная эта Тангенс-Котангенс», — подумал Николай, с нежностью повторяя про себя это странное прозвище.

— Тогда дайте мне портсигар, я положу его на место, — произнесла вполголоса девушка.

Николай, уже не раздумывая, отдал ей вещь, с которой так недавно связывалось у него с Виктором столько надежд. Тангенс открыла ящик письменного стола и небрежно бросила туда портсигар. Захлопнула ящик. Николай посмотрел на старинные часы, стоявшие на этажерке, и тут же начал собираться.

Тангенс вызвалась его проводить.

Они вышли на вечернюю улицу. Возле Дома кино и Дома литераторов стояли вереницы автомобилей.

— Здесь жила когда-то Наташа Ростова, — показала Тангенс рукой на большой полукруглый двор и дом с колоннами.

«Надо бы и мне что-нибудь умное сказать, — подумал Николай, — а то совсем дураком веду себя». Но ничего так сразу не нашел и только утвердительно кивнул головой.

На площади Восстания они попрощались. Тангенс попросила заходить, Николай с сомнением произнес: «Нужен я вам». А девушка улыбнулась и многозначительно сказала, что очень нужен, и добавила, что хорошо, если бы он зашел послезавтра, потому что у нее соберется большая компания и будет очень интересно. И Николай в самом прекрасном настроении вскочил в троллейбус.

Было уже совсем поздно, когда он вернулся в лагерь и вошел в свою палатку. Чтобы никого не разбудить, Николай стал тихонько пробираться к койке. Сел на постель и начал снимать ботинки.

— Колька, ты? — вдруг услышал он в темноте шепот Виктора.

— Да, я… Спи, завтра расскажу.

— Какое, тут не до сна, — Виктор поднялся со своей койки. — Он совсем не раздевался. — Как там?

— Говорю, завтра, — деланно зевнул Николай, которому очень не хотелось сейчас говорить с Виктором, врать, изворачиваться. — Спи.

— Нет, давай сейчас.

Николай снова натянул ботинки и вышел вместе с Виктором из палатки.

Над рекой висел белый туман. Где-то внизу квакали лягушки.

— Хорошо как, — сказал Николай и еще раз зевнул, на этот раз уже по-настоящему.

— Ну, как там? — нетерпеливо повторил Виктор, усаживаясь на скамейку возле палатки.

— Да что говорить. Я нашел адрес, поехал туда, застал этого старого Раздольского. Кража у него действительно была. Но нам с тобой, Витька, просто сказать, бесповоротно не повезло. Милиция уже все вещи нашла… И воров поймали как миленьких — эту женщину и еще троих, у них там целая банда была. Не хватало только нашего портсигара. Когда я его показал Раздольским, ты не представляешь, как они обрадовались! Семейная драгоценность, память какая-то… Тебя просили благодарить… Вот и вся история.

Николай потянулся.

— Ну что же, — сказал после некоторого молчания Виктор, — можно считать, все хорошо получилось. Теперь их будут судить, и по заслугам. Но ты знаешь. Может, мне все же надо будет пойти в милицию. Мои показания, наверное, пригодятся.

Всю сонливость Николая как рукой сняло.

— Не надо никаких твоих показаний! Я уже все сам сделал, говорю же тебе. Уже все ясно. А если что, я тебе тогда скажу.

— Ладно, как знаешь, — согласился Виктор. — Только я думал, что вот помогу найти преступника, обо мне по-другому будут говорить здесь, в лагере. По-мальчишески, я знаю, все это, но хоть так успокаивал себя…

С неба сорвалась и понеслась вниз светящаяся точка. Николай сказал:

— Метеор… Глупый же ты парень, ей-богу. Из-за ерунды падаешь духом. Давай лучше спать, завтра разберемся.

Он поднялся и, на ходу снимая с себя рубашку, направился к палатке. Виктор медленно пошел вслед за ним.

ТОРЕАДОР И ПАСТУШКА

Когда Анюта проснулась, уже рассветало. Матери в доме не было, пуста была и кровать отца.

Анюта вскочила, быстро оделась и вышла на крыльцо. Во дворе перед большим деревянным корытом сидела на корточках мать и размешивала толстой палкой варево из картофельной шелухи и прочих, видимо, очень вкусных вещей, потому что несколько поросят и огромная свинья с нетерпением тыкались в корыто.

— Вот хорошо, что ты встала, а то мне надо уходить, — не оборачиваясь к дочери, проговорила мать и оттолкнула локтем самого назойливого поросенка. — Ну, черт лысый, успеешь. Дармоед несчастный!

— Иди, опоздаешь, — сказала Анюта, взяла у матери палку и принялась вместо нее мешать варево. — Отец давно ушел?

— Давно. Уже в поле, наверное. И я побегу… Так ты всех накормишь?

— Всех, никого не обижу.

В самом деле, обидеть никого нельзя было — ни «лысого черта» и его сородичей, ни белых чистеньких кур, тоже ожидающих, когда их позовут к столу, ни важных нахохлившихся петухов, честно выполнявших свою утреннюю «работу» — прокричавших на всю деревню голосистое «ку-ка-ре-ку». Нельзя было оставить голодным и дворового пса Салтана, имевшего, несмотря на свою царскую кличку, довольно жалкий и понурый вид. Надо было накормить и кота Ваську, который в ленивой позе лежал на перилах крыльца и делал вид, что его вовсе не интересует такая проза, как утренний завтрак.

Наконец свиньи получили свою порцию. Наступила очередь кур и петухов, потом Анюта налила Салтану остатки вчерашнего борща. Теперь уже не стерпел кот-лицемер и, сбросив с себя маску полнейшего равнодушия, ринулся прямо к собачьему завтраку. Но Салтан, хотя и был с ним в обычное время в приятельских отношениях, сейчас зло огрызнулся, и Васька отскочил в сторону.

Затем Анюта принесла из колодца ведро воды, переоделась в другое платье, а грязное постирала и повесила на веревке.

Еще с вечера Анюта хорошо знала, за какое дело возьмется с утра, каким займется позже. Прежде всего она прошла на животноводческую ферму. Надо было проверить, правильно ли составлены рационы кормления телят, за выращивание которых несла ответственность ученическая бригада.

— Ну, как, Женька? — спросила она. — Смотри, если привесы снизятся, расправимся мы с тобой.

— Не беспокойся, ничего не снизится, — уверенно заявила Женька. — Смешно даже слушать, говоришь как с маленькой.

В общем, здесь, на животноводческой ферме, все было в порядке. Теперь по плану надо было проверить, что делается на птицеферме, потом зайти к кролиководам. А потом поговорить с ребятами насчет предстоящего районного слета юннатов и, наконец, зайти к председателю колхоза и добиться, чтобы колхоз выделил их бригаде участок, на котором можно будет ставить опыты по выращиванию высоких урожаев всех сельскохозяйственных культур.

Но по дороге на птицеферму ее перехватила Дуся, краснощекая девушка.

— А я избегалась, всюду ищу тебя.

— Что еще случилось? — спросила Анюта.

— А случилось то… — Дуся откинула назад волосы и размеренным голосом продолжала: — Тольку, пастуха нашего, вызывают в район. Он должен срочно явиться. Его хотят в школу механизаторов отправить. Нужно его сейчас заменить. И некем.

— А ты? Ты не можешь?

— Я? — Дуся посмотрела на Анюту убийственным взглядом. — Ты же знаешь, что я на прополке. Тоже не маленький участок!

— Знаю, знаю.

Анюта задумалась. Перебрала в памяти всех ребят. Да, заменить Толю действительно было некем. И тут же решила перестроить свой план и самой заменить пастуха.