Гридень и Ратная школа! (СИ) - Гримм Александр

А ведь верно, об этом я как-то и не подумал. Местные аналоги фамилий — удел родовичей, простолюды же, навроде нас, довольствуются лишь отчеством. К тому же, некоторые имена и впрямь часто встречаются. За примером далеко ходить не нужно, даже у нас в деревне живут аж целых три мужика по имени Первуша. Что уж в таком случае говорить о крупных городищах?

Выходит, прозвища в Славии — что-то наподобие привычных мне армейских позывных. Только выдаются они не по указке сверху, а товарищами по службе.

— А чего сразу Культяпка? — не сдавался я. — Можно было, чего и получше придумать.

— Так первое прозвище, оно всегда такое. Не по делам или заслугам каким, а по тому, что первым в глаз бросится, чтобы значиться и незнакомец мог сходу понять, о ком речь идёт, — на этот раз мне ответила уже не Колышек, а один из будущих сварожичей. — Меня вот Рябым прозвали.

И я тут же понял почему. Круглое лицо подростка было просто испещрено канавками, будто этакими малюсенькими кратерами. Он явно чем-то переболел в детстве, потому как от прыщей такие рытвины остаться попросту не могли.

— Ясно, — в недоумении поскрёб затылок, получается, зря я этого увальня приложил. Кстати, о нём. — Ну ты это не серчай, рука у меня хоть и одна, но горячая. Тебя-то как звать-величать?

— Мотыгой, — прогундосил в ответ амбал.

Мог бы и сам догадаться. Где ещё молодому парню заработать проблемы со спиной, как не в поле? Да и, чего греха таить, похож он на эту саму мотыгу, особенно если сбоку приглядеться.

— Ну, как говорится, будем знакомы…

— Вы чего тут устроили, охламоны?! — бас Твердислава было сложно не узнать.

За своими разборками мы совсем запамятовали, где находимся и теперь готовились получать нагоняй. Некоторые из особо пугливых заслышав голос сотника и вовсе втянули головы в плечи.

— Я что дозволял разбредаться? Вы кто — будущие дружинники, защитники Славии или бурёнки волоокие на выпасе? А ну, встать в строй!!!

Через несколько секунд мы вновь выстроились в шеренгу. Даже Мотыга и тот, запрокинув голову, застыл в строю.

— Вы что совсем дурные, решили в столь важный день драку учинить?! — всё больше распалялся Твердислав. — Ладно бы где-то по-тихому силушкой мерились. Нет ничего зазорного в том, чтобы намять друг другу бока — поди не девки на выданье…

Тут он запнулся, натолкнувшись взглядом на мою боевую подругу.

— Ладно Чернобог с вами, на первый раз прощаю. Но если ещё угляжу непотребство какое, то пеняйте на себя, всех по домам отправлю! Будете опять коровам хвосты крутить, да в дерьме возиться. Смекаете?

— СМЕКАЕМ! — дружно гаркнули мы в ответ.

— Ну раз смекаете и заняться вам окромя драк больше нечем, то давайте свой ответ. Готовы ли вы отроки сослужить князю нашему добрую службу и коли нужда такая возникнет голову свою сложить за люд простой и землю родную?

— ГОТОВЫ! — несогласных среди нас не нашлось.

Не знаю, о чём думали на тот момент остальные, а я грезил лишь о дне, когда смогу прикоснуться к таинству местной “магии”. Уж очень мне хотелось увидеть воочию сварожьи чудеса и, чем чёрт не шутит, с благословения Небесного кузнеца обзавестись новенькой рукой.

Если бы не эта причина, то ноги бы моей в местной армии не было. Рисковать шкурой почём зря не особо хотелось, тем более после того, как судьба даровала мне второй шанс.

— Ну раз так, то вот вам моё напутственное слово: послужите Славии сегодня, ибо завтра может быть поздно!

И вид при этом у Твердислава такой торжественный, что впору его рожу на агитках печатать, аккурат рядом с надписью “Родина-мать зовёт” или “Враг не пройдёт”.

На этой высокой ноте наше первое официальное построение подошло к концу. Но отправились мы отчего-то не обратно в казарму, а к приземистому зданию бункерного типа.

Когда мы всей гурьбой протопали к массивным металлическим воротам, раздался звучный скрип и тяжёлые даже на вид створы принялись неторопливо разъезжаться в стороны, словно приглашая нас внутрь.

Будь моя воля, я бы точно не попёрся в столь скверное местечко, но обстоятельства были сильнее — даже призрачная возможность заполучить силу, неподвластную обычному человеку, толкала меня вперёд пуще любых слов и понуканий.

Вслед за остальными новобранцами я просочился сквозь образовавшийся между створами зазор — никто не собирался ради кучки подростков отворять двери нараспашку.

По ту сторону меня да и остальных ждал лишь пустой бетонный тамбур да приоткрытый люк посреди помещения. Не такой, как канализационный, а размерами поболе.

Сквозь отверстие в полу, под тусклым светом ламп можно было разглядеть добротную металлическую лестницу ведущую куда-то вниз.

— Ненавижу, блядь, лестницы, — едва слышно ругнулся я.

Сомнений в том, что лаз приготовили специально для нас, у меня не имелось и от этого осознания недобро засосало под ложечкой. Лезть не пойми куда совсем не хотелось, поэтому я решил немного прояснить ситуацию.

— Господин сотник, а зачем нам под землю лезть?

— Во-первых, не “нам”, а “вам”. А во-вторых, за надом, — соизволил ответить Твердислав, пока остальные новобранцы просачивались внутрь помещения. — Ещё вопросы есть, а Культяпка?

— Никак нет, — в привычной манере ответил я и только затем меня осенило…

Стоп! Как он меня назвал? Откуда ему вообще известно об этом прозвище? Голову даю на отсечение, сотника не было рядом, когда Мотыга так меня обозвал. Неужто кто-то успел шепнуть ему об этом пока мы шли или каким другим путём передал информацию? Но тогда получается среди нас девятерых есть крыса? Некий стукачок-засланец, которого специально подрядили в отряд, чтобы он занимался доносительством. Скорее всего, неизвестный такой же новобранец, как и мы, просто польстился на награду и решил стать соглядатаем. Осталось лишь понять, кто он этот шпион доморощенный?

— Чего застыл, полезай давай, — вновь напомнил о себе Твердислав.

Пока я перебирал в голове подозреваемых, в бетонной коробке остались лишь мы вдвоём — другие новобранцы уже сползали вниз по лестнице.

— Так может, я здесь обожду? С одной рукой особо не полазишь.

— А ты подбородком цепляйся, — дал “дельный” совет сотник и подтолкнул меня к тускло освещённому зеву, внутри которого копошились мои будущие соратники. — А коли падать начнёшь, то и зубами.

Делать было нечего, пришлось спускаться. Впрочем, всё оказалось не так страшно. Во-первых, слезать — не залезать, ну а во-вторых, опыт подобных манёвров у меня уже имелся. Благо не первый год одной рукой орудую да и в подпол частенько лазил.

Интересно, как там дед? Скучает поди, вдвоём-то нам всяко веселей было, а теперь, как бы ни спился с горя. Хотя кого я обманываю, такому, чтобы спиться никакой медовухи не хватит — здоровье у деда железное, несмотря на преклонный возраст.

Когда до земли оставалось пару метров, я разжал хватку и ловко сиганул с лестницы вниз. Как выяснилось чуть позже, сделал я это зря. Приземление выдалось жестковатым, под ногами снова оказался то ли бетон, то ли его местный аналог.

Чтобы догнать остальную группу, пришлось пройти ещё несколько метров по бетонной кишке и только после этого я оказался в другом помещении, которое разительно отличалось от верхнего тамбура. Мало того что размерами оно было едва ли не с цирковую арену, так ещё и по всему периметру круглого зала, прямо на стенах висели звериные шкуры.

Но на этом сюрпризы не заканчивались, посредине помещения высились знакомые всем славийцам идолы — каменные резные колонны с гротескными ликами, в которых без труда можно было опознать Рода, Перуна, Велеса, Стрибога, Сварога и даже Белобога с Чернобогом. Эмоции на каменных лицах разнились: от праведного гнева у Перуна до отеческой заботы Рода, но всех их объединяло одно — слегка приоткрытые рты, из которых ручейками стекала вода.

Не было никаких сомнений, я попал в капище. Причём непростое.

Как неприкаянные мы сгрудились у входа и не смели ступить дальше. Они из-за набожности, я — чтобы ненароком не выдать себя.