Рассвет в объятиях Графа (СИ) - Айви С.

— Уйди…

Я покачала головой.

— Тебя должен осмотреть врач.

— Ты не слышишь?…Я сказал уходи.

Я ушла. Но ненадолго. Для того, чтоб найти какие-нибудь тряпки. Взяв несколько маленьких полотенец на кухне, вернулась в кабинет. Он уже сидел на диване, с окровавленными руками, а рядом на диване лежала пуля. Выпучила глаза.

Он что, достал пулю руками? Я в шоке смотрела на то, как тяжело поднимается и опускается его грудь. Граф откинул голову на спинку дивана и закрыл глаза. По его лицу видно, как ему больно. Я намочила полотенца и подошла к нему. Открыл глаза, снова давая свои приказы:

— Камилла. Иди в свою комнату.

Слова ему давались с трудом. Я села рядом, очень близко и не слушая, стала аккуратно протирать рану. Мое лицо было очень близко к его лицу, и его горячее дыхание опаляло мою кожу. Его взгляд блуждал по моему лицу, заставляя волноваться еще сильнее. Лучше бы оставил свои глаза закрытыми. Эрик дернулся и издал глухой стон. Ему очень больно…И эта боль передается мне. Не поняла как, но на глаза навернулись слезы и я стала плакать, продолжая вытирать кровь полотенцем. Граф нахмурил брови, пристально меня разглядывая.

— Чего плачешь, маленькая?

— Тебе больно?

Он улыбнулся. Ни как обычно, а искренне, ослепляя своей улыбкой. Какой же он красивый. Слезы не прекращались. Если с ним что-то случится, я не переживу. Граф протянул свою руку к моему лицу и вытер слезы, оставляя на моей щеке след от крови.

— Я не люблю твои слезы. Не плачь.

Теперь улыбнулась я. Это настолько чувственный момент, что я вся дрожала от эмоций. Так близко к нему. Посмотрела в его глубокие глаза и растворялась в них. Взяла еще одно чистое полотенце и приложила к ране, продолжая смотреть в его глаза, и случайно опустила взгляд на его губы.

— Камилла. Ты знаешь, что такое фототаксис?

Его хриплый, тихий голос вернул меня в реальность. Покачала головой. Странное и незнакомое мне слово.

— Когда мотылек летит к свету, не подозревая, что там его ждет гибель — это явление называется фототаксисом…

Очень красиво намекнул, чтоб я не приближалась к нему близко. Что меня ждет гибель от этого…Не нужно было говорить. Я и сама знаю это отлично! Нахмурила брови и уставилась на него.

— Расскажи мне что-нибудь. Я хочу твой голос.

Так просто. Всего то несколько слов, чтоб окончательно потерять рассудок. Улыбнулась ему. Он лег на диван, тяжело дыша и продолжая смотреть на меня. В этот момент я была похожа на Шахерезаду, которая рассказывала царю сказки на ночь:

Их было двое — Он и Она. Они нашли друг друга и жили самой обыкновенной жизнью двух самых обыкновенных счастливых людей… Они были счастливыми, потому что были вдвоем, а это гораздо лучше, чем быть по одному. Он носил Ее на руках, зажигал на небе звезды по ночам, строил дом, чтобы Ей было, где жить. И все говорили: “Еще бы, как его не любить, ведь он идеал! С таким легко быть счастливой!” А они слушали всех и улыбались и не говорили никому, что идеалом Его сделала Она: Он не мог быть другим, ведь был рядом с Ней. Это было их маленькой тайной. Она ждала Его, встречала и провожала, согревала их дом, чтобы Ему там было тепло и уютно. И все говорили: “Еще бы! Как ее не носить на руках, ведь она создана для семьи. А они только смеялись и не говорили никому, что Она создана для семьи только с Ним и только ему может быть хорошо в Ее доме. Это был их маленький секрет. Он шел, спотыкался, падал, разочаровывался и уставал. И все говорили: “Зачем Он Ей, такой побитый и измученный, ведь вокруг столько сильных и уверенных”. Но никто не знал, что сильнее Его нет никого на свете, ведь они были вместе, а значит, и сильнее всех. Это было Ее тайной. И Она перевязывала Ему раны, не спала по ночам, грустила и плакала. И все говорили: “Что он в ней нашел, ведь у нее морщинки и синяки под глазами. Ведь что ему стоит выбрать молодую и красивую?” Но никто не знал, что Она была самой красивой в мире. Разве может кто-то сравниться по красоте с той, которую любят? Но это было Его тайной. Они вдвоем жили, любили и были счастливыми. И все недоумевали: “Как можно не надоесть друг другу за такой срок? Неужели не хочется чего-нибудь нового?” А они так ничего и не сказали. Просто их было всего лишь двое, а всех было много, но все были по одному, ведь иначе ни о чем бы не спрашивали. Это не было их тайной, это было то, чего не объяснишь, да и не надо.

Я рассказывала эту историю с особой страстью…С глубоким голосом, погружая Графа в эту мудрую историю. Он слушал, не отрывая своих глаз от меня. Затем похлопал рукой по дивану:

— Ложись рядом Камилла.

Все внутри помешалось. Я не ослышалась? Рядом? Несколько секунд не могла определиться с решением, но все же медленно легла сбоку. Стараясь не причинить боль, спиной к нему. Через несколько минут Граф уткнулся в мои волосы носом. Его дыхание обжигало, а запах сводил с ума. Все тело задрожало от такой близости. Через пять минут по его глубокому и медленному дыханию, я поняла, что он заснул. Очень медленно встала и принесла одеяло, накрыла его, приложила сухое полотенце к ране и села рядом. Я боялась. Очень боялась, что потеряю его.

Вдруг Графу станет плохо и я не смогу помочь. Так и встретила рассвет на полу. Почти не закрывая от переживаний глаза. Закрыла их всего то на миг, а когда открыла лежала уже не на полу а на диване, укрытая его одеялом, но Графа рядом не было. Как он меня поднял с такой раной в голове не укладывалось. Хотя, все что связано с этим человеком, непредсказуемо и странно. Такой весь Граф.

В кабинет неожиданно вошла Алиса. Увидев меня в ночной сорочке, с растрепанными волосами и на этом диване, она опасно улыбнулась.

Мне все равно что она подумала. Это ее проблемы! Но моей ошибкой было то, что я недооценила Алису. Я еще не знала и доли того, что может сделать ревнивая женщина. Скоро она преподнесет такое, что я всю жизнь не смогу забыть и не приду в себя очень долго. Ударит ножом прямо в сердце, и оно будет долго кровоточить. Разрушит весь мой мир за один миг! И никто мне не поможет…Никто.

Глава 8

Прошло несколько месяцев.

Живот Алисы уже округлился. Она также себя неадекватно ведет и кидается на всех подряд. А Граф, как обычно, бывает дома раз или два раза в месяц. Навещает жену, а ко мне даже не заходит. У нас больше не бывает семейных ужинов, как раньше. Я вижу его только через окно.

Когда слышу, как ночью открываются ворота, сразу бегу посмотреть. Граф твердой походкой заходит в дом, а я пожираю его глазами. И то, раз в месяц — мне этого недостаточно.

Все это уже надоело. Истерики Алисы, тоска по Графу, скучные, однообразные дни! Я хочу вернуться домой, к маме. Скучаю по ней очень. Мегера меня еле переносит, я каждой клеткой чувствую ее ненависть — и это взаимно. Она слишком много гадости сделала, чтоб любить и уважать ее. И тот факт, что Алиса скоро родит ему ребенка, делает мне больно вдвойне. Как представлю картину, где Граф берет на руки своего малыша, тихо умираю от зависти. Это же мечта — родить такому мужчине и быть с ним рядом.

Скоро они станут полноценной семьей, а я постоянно буду топтаться под ногами. Не хочу! Я уже все решила! Жду приезда Графа, чтоб попросить его отправить меня обратно к родителям. И самой не по себе от мысли, что буду вдалеке от него. Буду тихо умирать в тоске и медленно сгорать. Но по другому никак.

В последние недели я пробиралась к нему в кабинет, сидела на том самом кресле, где творилось наше безумие, иногда засыпала тут. Так я меньше тосковала по любимому. Потом окончательно обнаглела и стала заходить в его комнату. Запирала дверь изнутри и часами находилась тут. Трогала вещи, целовала его одежду и вдыхала запах с ткани. Постель пахла моим любимым запахом — его запахом! Надевала его рубашку и лежала часами в постели. Я точно знала, что Граф не вернется домой, и спокойно проводила там время.