Жангада - Жюль Верн

Стволы поваленных деревьев не сбрасывали в реку: Жоам Гарраль придумал иной способ спуска плота. Всю эту груду стволов симметрично разложили на широком плоском берегу и сделали пологий спуск к месту слияния Амазонки и реки Наней. Здесь и начнется строительство жангады — с таким расчетом, что в нужный момент река сама подхватит ее и понесет к месту назначения.

Две великие реки, которые по длине могут поспорить с бразильской водной артерией, Нил и Миссури-Миссисипи. Они пересекают территории, лежащие на разных широтах и, следовательно, в различных климатических поясах. Ведь известно, что Нил течет с юга на север, через Африканский континент, а Миссисипи с севера на юг, через Северную Америку. Амазонка же, напротив, начиная с границы между Эквадором и Перу, где она круто поворачивает к востоку, непрерывно течет между четвертой и второй южными параллелями. Поэтому ее громадный бассейн целиком находится в одинаковых климатических условиях.

В результате здесь всего два времени года, ибо периоды дождей следуют с перерывом в шесть месяцев. На севере Бразилии период дождей начинается в сентябре, а на юге — в марте. Поэтому правые и левые притоки Амазонки вздуваются в разное время, с промежутком в полгода. Вот почему половодье в Амазонке достигает своего высшего уровня в июне и постепенно спадает вплоть до октября.

Все это Жоам Гарраль знал по опыту и решил воспользоваться паводком, чтобы спустить жангаду на воду. Уровень воды в Амазонке колеблется, поднимаясь выше среднего на сорок футов и опускаясь ниже на тридцать футов. Такие амплитуды давали Гарралю полную возможность действовать.

Постройку начали немедленно. На берегу бревна разложили по величине, учитывая и их плавучесть. В самом деле, среди стволов с крепкой и тяжелой древесиной попадались такие, удельный вес которых был почти равен удельному весу воды. Первый ряд бревен не следовало класть слишком плотно, между ними оставляли небольшие зазоры, а затем их скрепляли поперечными брусьями, которые обеспечивали прочность всего сооружения. Брусья привязывали канатом, таким же крепким, как пеньковый. Он делается из пиассавы — волокон особого вида пальмы, очень распространенной на берегах реки,— и широко применяется во всей стране. Пиассава не тонет, не впитывает воду, а изготовление ее очень дешево, вот почему она считается ценным материалом и уже стала предметом торговли со Старым Светом.

На двойной ряд бревен и балок настелили толстые доски, которые должны были служить полом жангады и поднимались на тридцать дюймов над водой. Леса пошло на весьма значительную сумму, и это не мудрено, если учесть, что плот имел тысячу футов в длину и шестьдесят в ширину, то есть составлял площадь в шестьдесят тысяч квадратных футов. Поистине, целый склад древесины.

Все строительные работы велись под неусыпным оком Жоама Гарраля. А когда они закончились, следовало решить, как разместиться на плоту, и к обсуждению этого вопроса привлекли всех, даже нашего друга Фрагозо.

С того дня, когда цирюльника приютила гостеприимная семья фермера, он был счастлив, как никогда прежде. Жоам Гарраль предложил подвезти его до провинции Пара, куда тот направлялся, прежде чем «лиана схватила его за глотку и пригвоздила к месту». Он с благодарностью принял предложение Гарраля и с тех пор старался быть полезен. К тому же он оказался очень сообразительным и, как говорится, мастером на все руки — брался за любое дело, и все у него спорилось. Жизнерадостный, как и Лина, он вечно пел, балагурил, за словом в карман не лез, и скоро все его полюбили. А он был признателен всем, но больше всего почитал себя обязанным юной мулатке.

— Как вы здорово придумали играть в лиану-выручалку! — без устали твердил он.— Прямо скажу — замечательная игра! Хотя, конечно, не каждый раз находишь на конце лианы висящего беднягу цирюльника!

— Это чистая случайность, господин Фрагозо,— смеялась Лина.— Право же, вы мне ничем не обязаны.

— Как это — ничем?! Я вам обязан жизнью и хотел бы продлить ее еще на сто лет, чтобы моя благодарность длилась подольше! Понимаете, вешаться совсем не в моем характере! Если я и попытался, то только по необходимости. Я все обдумал: лучше уж повеситься, чем помереть с голоду, да еще, не успев окончательно помереть, достаться на съедение диким зверям. Эта лиана связала меня с вами, что ни говорите!…

Продолжая беседу в том же шутливом тоне, Фрагозо в душе и впрямь испытывал чувство горячей благодарности юной мулатке, «виновнице» его спасения, а Лина не оставалась равнодушной к пылким речам славного молодого человека, такого же бесхитростного и общительного, как и она сама. По поводу их дружбы Бенито, старая Сибела и другие уже делали шутливые намеки.

Однако нам пора вернуться к жангаде. После тщательного обсуждения все сошлись на том, что надо обставить ее как можно удобнее и уютней, раз путешествие рассчитано на несколько месяцев.

Семья Гарралей — чета старших, дочь, сын, Маноэль и две служанки — должна была занимать отдельный домик. Кроме них, на жангаде требовалось разместить сорок индейцев, сорок негров, Фрагозо и лоцмана.

Такого многочисленного экипажа едва хватало, чтобы обслуживать плот. В самом деле, жангаде предстояло плыть по извилистому руслу реки, среди сотен островов и островков, преграждавших течение реки. Амазонка будет двигать жангаду, но отнюдь не управлять ее движением. Вот зачем необходимы эти сто шестьдесят рук — им придется орудовать длинными шестами, чтобы удерживать громадный плот посредине реки, на равном расстоянии от берегов.

Прежде всего занялись постройкой дома для семьи хозяина на корме жангады. В нем сделали пять комнат и большую столовую. Одна комната предназначалась для Жоама Гарраля с женой, рядом располагалась вторая комната — для Лины и Сибелы, третья — для Бенито и Маноэля; Минья получила отдельную комнату, и далеко не худшую.

Хозяйский дом сколотили из плотно пригнанных досок, пропитанных горячей смолой, что делало их полностью водонепроницаемыми. В фасаде и боковых стенках прорезали окна, и помещение стало светлым и веселым. Входная дверь спереди вела в общую залу. Легкая веранда на бамбуковых подпорках защищала переднюю часть дома от прямых лучей солнца. Весь дом выкрасили светлой охрой, отражавшей, а не поглощавшей солнечные лучи, что обеспечивало прохладную температуру внутри.

Когда постройка дома, сделанного по проекту Жоама Гарраля, подошла к концу, Минья попросила его:

— Отец, теперь благодаря твоим хлопотам у нас есть стены и крыша над головой, позволь же нам устроить все в доме по нашему вкусу! Внешний вид — твоя забота, а внутреннее убранство — женская. Мы хотим, чтобы тебе казалось, будто наш дом переехал с фазенды на плот, и ты не скучал бы по Икитосу.