Пуля рассудит - Владимир Григорьевич Колычев

Взгляд у Савелия умный, выражение лица осмысленное, но вид при этом ухарский, разбитной, как у деревенского задиры. Черты лица простецкие, нос картошкой, подбородок лопатой. Рослый, размашистый, руки длинные, сильные, ладони такие, что сено без граблей скирдовать можно. Одевался он, правда, как городской пижон: стильный кардиган, зауженные брюки, стильное полупальто — конечно же, нараспашку в любое время года. Дурной пример заразителен, братья Луковы тому подтверждение, эти тоже не застегиваются.

— В десять выехали, в одиннадцать были на месте.

— Только не туда заехали… Трое их было?

— Илья Веткин, Алексей Сигайлов, Сергей Костенецкий. Все на хорошем счету.

— Кто был за рулем?

— Сигайлов… Кстати, он уже однажды заехал по ошибке в этот подвал. Сначала улицами ошибся, а затем домами…

— А что ж ему, такому невнимательному, машину доверили?

— После того случая пропесочили его, мозги вправили… Больше не ошибался! — хмыкнул Савелий.

— Точно не ошибался?

— Раньше не ошибался, это точно, а в этот раз не знаю… Может, ошибся, а может, и нет… С одной стороны, восемь часов в дороге, ночь, утро, а с другой — как-то уж вовремя он ошибся…

— Там, в подвале, Кайман убитый лежит… — глядя на подъезжающий спецавтомобиль, сказал Прокофьев.

Труп уже осмотрели, описали, уложили в пластиковый мешок, осталось только забрать и доставить в судебно-медицинский морг.

— О чем это говорит?

— Сивый с ним был, — кивнул Ярыгин.

— Сивый ключ от стоянки брал. — Прокофьев указал рукой на обломки шлагбаума, мимо которых проезжал спецавтомобиль. — Возможно, он от нас прятался.

— А он прятался?

— Ну, если он Шабалину сказал на дно залечь, значит, боялся… Или сказал ему на дно залечь, чтобы проезд освободить… Может, ждал инкассаторов, может, случайно, не могу сказать.

Видеокамер над въездом в подвал не было, но имелся свидетель, который видел, как в дом заезжала инкассаторская машина, а сразу же за ней вкатилась белая «Газель». В ней, возможно, вместе с Кайманом находился и Сивый. Возможно, сутенеры и не собирались никого грабить, просто пережидали время на подземной стоянке, которую и выбрали-то из-за отсутствия камер. Может быть, они уже собирались уезжать, когда увидели машину с инкассаторами, развернулись — и за ней. Но почему тогда они были на краденом микроавтобусе? А факт угона автомобиля уже установлен. И почему Кайман был в бронежилете и маске?…

— А вывеску тоже случайно поменяли?

— Значит, не случайно, значит, готовился Сивый. Знал, что деньги повезут… Знал, что водитель мог ошибиться.

Вопрос: намеренно ошибиться или случайно? — Прокофьев в раздумье тронул себя за подбородок.

— Водитель свою пулю получил.

— Может, пулю, может, сам себя поранил.

— Для отвода глаз? — Ярыгин готов был согласиться с начальником.

— Пока не знаю. Но стреляли от души, — кивнул Прокофьев.

Он, конечно же, уже был на месте преступления, два раза на стоянку спускался, смотрел, представлял, как дело происходило, анализировал. «Газель» остановилась в трех метрах от «Фольксвагена», грабители выскочили, но сразу же попали под огонь быстро среагировавших инкассаторов. Кайман получил пулю в голову, он умер мгновенно, но, возможно, до этого успел выпустить очередь или две. Эксперты исследуют его перчатки, одежду, установят наличие на ней микрочастиц пороховых газов, их плотность, а пока еще рано говорить, стрелял он или нет. Его оружие увезли подельники, остались только гильзы. А гильз много, и еще рано говорить, из одного они оружия или из разного, но однотипного. Возможно, стрелял Кайман. Или кто-то третий. Но кто-то из них точно стрелял, слишком высокой была плотность огня, один Кайман такую обеспечить не смог бы. Следы ног на грязном полу указывали на то, что преступников было как минимум трое. И двое из них грузили в машину тела инкассаторов. Двое — на все три тела. Пока еще неясно, кто из инкассаторов погиб, а кто выжил. Но все они уехали вместе с преступниками. И еще грабители погрузили в машину деньги, а это сто килограммов денег, семь инкассаторских сумок. Понятно, усталость после такого дела должна была валить их с ног, но логичнее было забрать с собой своего дружка, чем всех трех инкассаторов.

— Водитель отстреливаться не мог, — вслух подумал Ярыгин.

— А если все-таки стрелял?… Причем в своих товарищей.

— Хм! В спину?

— Поэтому тела инкассаторов исчезли. Чтобы никто не увидел их спины…

— Если водитель был в сговоре с грабителями, зачем было наводить его на ложный след?

— Ты уже дал ответ.

— Для отвода глаз.

— Водитель мог быть в сговоре с Сивым и Кайманом… Кто же третий?

— А если Рубец?

— Очень может быть, — не мог не согласиться Прокофьев.

Рубец, может, и криминальный босс, но по большому счету он мелкая сошка. Карамболь да, он бы точно не пошел на дело сам, Рубец же мог пойти. А если задачу поставил сам Карамболь, то и побежать.

— Надо бы наведаться к нему, — предложил Ярыгин и поднял ворот полупальто, закрывая шею от холодного ветра.

У Прокофьева зазвонил телефон, на дисплее высветилось: «Шимановский».

— Как там у тебя? — спросил Андрей Васильевич.

— Сивцова подозреваем.

— А Рубчакова?

— И Рубчакова тоже, — глянув на Ярыгина, кивнул Прокофьев.

— Поезжай к нему.

— Куда? Он в «Газели» сейчас должен быть.

— Была «Газель» да уехала, а труп Рубчакова остался. Ермаковская улица, двести шестнадцать. Давай, заводские уже там.

— И наши заводские где-то там, — тихо, себе под нос проговорил Прокофьев. Он хлопнул Ярыгина по плечу и кивком указал на свою машину.

— Что ты говоришь?

— Еду уже, говорю.

В машине Прокофьев связался с Луковым-старшим. Как оказалось, братья находились сейчас в районе карьеров, а Ермаковская улица — именно в этом направлении.

— Смотри, Сивцов на тебя может выйти, — предупредил Прокофьев.

— Да нет, это мы на него выйдем.

— Логично. Но все равно ушки на макушке. Смотреть в оба!

Труп Рубчакова лежал на склоне холма, по верху которого пролегало шоссе. С одной стороны дороги — частные дома, с другой — крутой спуск и овраг, на дно которого мог скатиться покойник, если бы не застрял в снегу.

В снегу труп мог и утонуть, возможно, Сивцов на это и рассчитывал, когда выбрасывал его из «Газели», но тело застряло в сугробе.

На месте уже работала группа из ОМВД по Заводскому району. Прокофьев крепко пожал руку начальнику уголовного розыска. Майор Соломеев, как обычно, курил. Лицо темное, зубы коричневые, глаза с желтизной — и все от переизбытка никотина. Ему бы бросить, но нельзя: сердце остановится, стоит только заполнить легкие чистым, без дыма воздухом. Шутка, конечно, но Соломеев озвучивал ее с самым серьезным видом.

— Из машины выбросили. Две пули в