Разоблачение (ЛП) - Ромиг Алеата

Меня проинформировали о предстоящем возвращении мистера Роулингса, что было, как я потом обнаружила, остроумной игрой. Мне было сказано, что он придёт ко мне в комнату в семь вечера, и, что я должна быть одета и готова к ужину. С каждой минутой абсурд нарастал. Мой мозг с трудом это выдерживал.

Вместо того, чтобы оставить меня в покое, что, впрочем, скорей всего могло вылиться в ещё один болезненный урок, мне помогли одеться, причесаться и накраситься. Всё как в вульгарной, фантастической пьесе. Мне помогли выглядеть презентабельно для человека, который похитил и надругался надо мной. Я планировала настаивать, а вернее - умолять увидеть, что меня с кем-то спутали. Своим нутром я понимала, что с помощью домработницы меня готовят к ещё большему надругательству.

Мужчина, вошедший в комнату этой ночью, был чем-то средним между харизматичным посетителем бара и монстром, которого я видела мельком со времени моего похищения. Он был устрашающим и жизнерадостным одновременно. Эта дикая комбинация пошатнула остатки моей уверенности. Сказать, что я была напугана — ничего не сказать, однако после целого дня размышлений о побеге я поняла, что единственный путь к свободе лежит через него. Хотя я пыталась скрыть свою нервозность, не заметить это было трудно: всё моё тело дрожало от одного взгляда его чёрных глаз.

У Энтони Роулингса были самые тёмные глаза, которые я когда-либо видела. Со временем я научилась различать эмоции, которые бурлят в их бездне. Но в ту ночь я видела в них только непостижимый голод, который я не могла понять. Да и как я могла? Я буквально балансировала по натянутой струне моей жизни.

Мы ужинали, или точнее - он ел. Мои нервы были слишком напряжены, чтобы поглощать пищу. Я хотела казаться сильной, но сомневаюсь, что у меня получалось. Он между делом небрежно говорил о блюдах, ужине и других обычных вещах. Если бы моё тело не болело от насилия прошлой ночи, а мышцы не одеревенели до предела, я могла бы притвориться, что нахожусь на свидании с красноречивым джентльменом. Этот мираж, а точнее сказать — иллюзия, растаяла, как только он закончил ужин.

Он велел мне встать, и я встала. Мой голос нашёлся только, когда он приказал мне раздеться.

Помню, как сказала: - Думаю, нам необходимо это обсудить... - Он не хотел ничего обсуждать. У Энтони Роулингса были другие планы. Секундой позже моё разодранное платье, сорванное с меня, лежало у моих ног. К сожалению, эта ночь будет жить вечно, выжженная в моей памяти.

Сражаться ли, если знаешь заранее, что проиграешь? Протестовать ли, если знаешь, что уши оппонента глухи? Молиться ли о побеге, если знаешь, что единственная альтернатива — это смерть? Я знаю, как ответить на эти вопросы. Желаю, чтобы вам, читающим эти строки, никогда не пришлось самим узнать ответы.

Глава не закончилась, но Брент был не в силах читать дальше.

Эти слова из воспоминаний Клэр промелькнули в памяти Брента, когда он взирал на своего лучшего друга в коридоре госпиталя. Глаза Тони были темнее, чем когда-либо на памяти Брента. Это то, с чем Клэр была вынуждена столкнуться много лет назад?

По правде говоря, храбрость Брента говорила об эволюции их дружбы. Успешно выпроводить Тони из этого больничного коридора — он даже не стал бы пробовать это сделать прежде. Каким-то образом состояние Клэр придало ему силы. Она горы двигала, когда дело касалось Тони — это было выполнимо. Последнее, что нужно сейчас Энтони Роулингсу, это вляпаться в нарушение запрета на приближение, но то, что они оба осознавали это, не уменьшило молчаливого напряжения по дороге в «Роулингс Индастриз».

Молчание не беспокоило Брента. У него было полно работы. Когда он доставит Тони в офис и оставит там в безопасности, он поедет к судье, который подписал ордер. Может это и не по протоколу, но он знал систему. Пока они ехали, он отправил сообщение ассистентке, чтобы она организовала встречу.

Судя по тому, что он читал в книге Мередит, выходило, что именно там крылась причина ордера на запрет. Он не сомневался в этом. Свидетельские показания Клэр, которые, казалось, были сделаны целую жизнь назад, затем — книга, прочно державшаяся в списке бестселлеров Нью-Йорк Таймс, дополняющая показания. Не было никаких причин сомневаться в том, что теперь знал весь мир. Но всё же, как он говорил Тони, нет необходимости это публично подтверждать.

Проверяя электронную почту, Брент дошёл до одного письма, которое он получил непосредственно перед появлением Тони перед судьёй, то, где говорилось, что к списку преступлений добавлено незаконное лишение свободы. Он не сомневался, что тот, кто заявил об этом, тот и подал на запрет о приближении. Он мысленно перекрестился, что не рассказал Тони об обвинении. Он был также рад, что они не пересеклись с Вандерсолами в госпитале. Войти в палату Клэр было равносильно искре для взрыва, в котором мог никто не выжить.

Они были уже недалеко от офиса, когда Брент спросил, - Ты уверен, что хочешь пойти в «Роулингс»? Ты не был там уже несколько месяцев.

Тони повернулся, словно очнувшись от транса: - А куда еще, черт возьми, мне идти? Ну, кроме моей жены и дочери, но я не могу... У меня ордер, запрещающий приближаться к ним менее, чем на сто метров и пытаться контактировать. Мой дом исследует следствие как место преступления, не говоря о разрушениях от пожара, воды и дыма. Чёрт, я не могу даже туда пойти.

- Мне надо позвонить судье Темплу насчет судебного запрета. Дай мне немного времени. И Кортни хочет, чтобы ты остановился у нас.

- Думаю, что сейчас лучше остановиться в отеле.

- Тебе решать, но наш дом вряд ли привлечет внимание репортеров.

Тони кивнул: - Это разумно.

Они уже сотню раз обсуждали, как видел произошедшее Тони, но Брент хотел услышать ещё раз. - Прежде чем мы доберемся до офиса, расскажи мне, что произошло с того момента, когда вы приехали в поместье с Эриком и Филом.

- Я уже рассказывал тебе, и ты смотрел записи камер из кабинета. Что ещё ты хочешь узнать?

- В частности, мне нужно знать о Джоне и Эмили. Их нет на записях из кабинета.

Тони нахмурил брови. - Нет, они были заперты в комнате Клэр. Там есть камеры, - добавил он несколько смущенно, - как ты знаешь. - Потом продолжил обычным тоном, - Эти записи тоже должны быть доступны, если Эрик или Роуч их нашли. Роуч и Эрик также могут восстановить всю цепочку событий от приезда Вандерсолов до того, как они открыли дверь в комнату. Есть даже способ отследить закрывание электронного замка на двери. Черт возьми, большая часть этого проклятого дома находится под наблюдением. Так я узнал, где их искать. Роуч написал мне... - Он поднял свой телефон, - ...проверь мои сообщения; всё должно быть там. - Голос Тони затих, когда он добавил, - Я не знаю, где была София. Мне не сообщили, где она...

- Никто не винит тебя за Софию.

Темнота опять сгустилась.

- Что за чертовщину ты несешь? Кто-то обвиняет меня в том, что Джон и Эми... Ты хочешь сказать, что обвинения в незаконном удержании от них? - Мысли и слова Тони опережали друг друга с немыслимой скоростью, - Я рисковал всем, чтобы им помочь, а они говорят, что это я их туда поместил и запер? Это был не я, это она!

- Думаю, ты прав относительно записей с камер. Я хотел подождать и попридержать их пока, но, наверно, нельзя. Думаю, они нам нужны. Позвоню в офис Эвегрина и договорюсь о встрече.

- Сначала аннулируй этот чёртов ордер на приближение. Мне необходимо видеть Клэр. И я хочу видеть Николь.

Чтобы аннулировать ордер о запрете на приближение, Бренту необходимо было оспорить его от имени Тони и попросить о слушании дела перед судьей Темплом. Прежде чем следовать протоколу, он хотел услышать доводы, которые услышал судья, чтобы лучше понимать, почему ордер был наложен. Его просьба была, может, слегка вне протокола: в большинстве случаев решение выносилось и не обсуждалось; но тут было отличие — это был Энтони Роулингс.