Камни глупости - Яна Розова

Я опешила: «мой бывший»? Вот здорово! Неужели свекровь знает столько лет, что когда-то я встречалась с Артемом?

— Он мне не бывший, — возразила я. — До свидания.

Бескровный подошел ко мне, поигрывая ключом, и мы направились в номер. Артем снял люкс на пятом этаже, а находились мы в пресловутом «Постоялом дворе», где на каждом шагу попадаются гулящие девки и их сутенеры. Я была сонной и вялой, поэтому Бескровный немного опередил меня на подходе к лифту. Как раз возле лифта стоял высокий импозантный мужчина в окружении нескольких весьма ярких молодых особ. Я узнала в этом холеном типе одного гродинского политика, а ярких дамах — небескорыстных ночных бабочек. Не помню имени депутата, но точно знаю, что своих избирателей он заманивал, демонстрируя плакаты с фотографиями своей большой семьи, включающей чуть расплывшуюся от родов женушку и четверых благообразных деток. Заботливый муж и отец. Однако, что он делает в этом городском вертепе?

— А, Артем Сергеевич, добрый вечер! — приветствовал депутат Бескровного. Я заметила, что политик находился в легком подпитии. — Решил поразвлечься? Присоединяйся к нам!

Кажется ясно, что он здесь делает: предается разврату. Кто бы мог подумать!

— Привет! — ответил Артем, пожимая протянутую руку.

Тут и я появилась рядом со своим спутником. Депутат осмотрел меня с выражением легкого недоумения. Ну, да, выглядела я просто убойно: замученная и непричесанная в мятом домашнем сарафане.

— А ты переключился на… бомжующих домохозяек? Или это твоя домработница? — хихикнул депутат.

Проститутки презрительно заулыбались.

Я поежилась под наглыми взглядами. Артем сверкнул глазами и выпрямился.

— А ты все со шлюхами? — прошипел он со всем своим хваленым высокомерием. — Смотри, не принеси в семью инфекцию!

Я забеспокоилась: только конфликта нам и не хватало! Но реакция Бескровного мне понравилась. Зато депутату — нет, он не привык, чтобы ему, с его-то деньгами и связями, противоречили.

— Ты чего это? Охамел? Смотри, с кем разговариваешь! — вздыбился оскорбленный политик.

— А я вижу, — с преувеличенным спокойствием ответил Артем. — С одним недоделанным придурком.

Депутат замахнулся и попытался двинуть нахала кулаком в челюсть, но Бескровный встретил его неловкое пьяноватое нападение коротким ударом в солнечное сплетение. Депутат охнул и осел.

Артем схватил меня за руку и потащил из гостиницы прочь. Мы быстро пересекли холл, сопровождаемые воплями проституток и матом порядочного семьянина. Выскочив на улицу, снова сели в машину. Я уже умирала от усталости, чувствуя неверное биение отравленного сердца и задыхаясь как астматик. Отъезжая от стоянки, Бескровный повернулся ко мне:

— Извини…

— Да нет, ты вел себя великолепно! — ответила я с невольной иронией. — Вот только… Нам пора прекращать появляться вместе. Гродин маленький город, скоро пойдут сплетни. Мы должны расстаться. Прямо сейчас. Отвези меня домой. Алеша предупредил, что задержится.

Я говорила не под влиянием момента. Расстаться необходимо и правильно, несмотря на все дополнительные обстоятельства — нельзя, чтобы наши отношения перестали быть тайной. Вот Дорогой Леонид Ильич уже понял больше, чем это было допустимо!

Бескровный холодно глянул на меня и разогнал «Ауди» на пустынной объездной. И только притормозив на обочине за квартал от моего дома, он позволил себе высказаться:

— У нас есть и другой выход. Мы можем просто послать всю прошлую жизнь к чертям и вместе начать новую. Подумай сама, не перебивай меня. А вдруг твой муж действительно пытался убить тебя? Вокруг что-то происходит, разобраться не получается. Зачем же тебе возвращаться домой? Зачем ждать нового покушения? Зачем гибнуть, непонятно за что? И потом: даже если все объяснится и уладится, даже если Алексей окажется во всей этой истории не при чем, как ты будешь жить дальше? Ты любишь меня, я люблю тебя! Мы прямо сейчас развернемся и исчезнем из этой жизни. Деньги пока есть, а потом я придумаю что-нибудь…

— А дети?

— Будут у нас и дети!

— Нет, я о тех детях, которые уже есть.

— Потом их заберем!

— Нет. Я не могу оставить Илюшку без отца. Да и не смогла бы я жить дальше, зная, что кто — то пострадал только из-за нашей похоти. И Алеша не мог пытаться убить меня. Я не верю.

Я хотела еще что-то добавить, но Артем неожиданно выскочил из машины, обошел ее и открыл передо мной дверь.

— Выходи!

Я покорно вышла. Он зло хлопнул передней дверцей, распахнул заднюю и заставил меня сесть назад. Следом влез сам. Надеясь на объяснения, я недоуменно смотрела на него. А Бескровный неожиданно притянул меня к себе и начал целовать. Пытаясь отстраниться, я съежилась и уперлась ладонями ему в грудь. Он грубо схватил запястья, заломил их и толкнул меня на спину. Вырваться я не могла. Во-первых, потому что Артем сильнее, а во-вторых, потому что вырывалось только мое чувство вины, но не я сама. Несмотря на его пугающую грубость, я хотела его с такой же дикой силой, как и он хотел меня. И не было ничего удивительного, что в тот раз, предчувствуя разлуку, я оставила на его плечах следы укусов, а на спине — отметины ногтей. И мне уже хотелось разорвать его в клочья, чтобы только он не достался после меня никому!

Артем оторвался от моего опустошенного, растерзанного тела. Сделав пару судорожных вдохов, он перегнулся через мои голые колени и открыл дверцу машины.

— Все, убирайся! Живи как жила и вспоминай нашу… похоть!

Значит, он обиделся за это слово. Справедливо, но так даже к лучшему.

Пришлось выбираться в темноту и ночную прохладу, напустившую на меня полчища зябких мурашек. Обняв себя за плечи, я медленно уходила по дороге, чувствуя на себе прожигающий взгляд Артема. Согласно установленной традиции, носок босоножка ткнулся в камень на дороге, и я оступилась. Потом тоненькая ледяная струйка ночного ветерка лизнула мой позвоночник, и я передернулась всем телом. Наконец, уже у самого дома, пришлось нагнуться, чтобы поправить ремешок босоножка на щиколотке…

В дверях я не выдержала и обернулась. Там, далеко, за газоном и детской площадкой, за деревьями, скамейками, песочницами, волейбольным полем, завела мотор светлая иномарка. Она тихо тронулась с места в свое продолжение жизни, подчиняясь воле надежных рук Артема Бескровного.

А я осталась в своем продолжении. В своей следующей главе, потому что верила, что мой муж не может быть убийцей, а на чужом несчастье никогда не вырастут цветы!

Глава 14. Объяснение

Когда я подошла к квартире, сердце гулко застучало, и ладони стали влажными. Это от страха — на входной двери обнаружились следы недавнего взлома и ремонта. Через несколько секунд я сообразила, что дверь взломал Артем, когда приехал спасать меня. Конечно, он и позаботился о починке. Страх притупился, осталась лишь слабая трусливая дрожь. Включив в прихожей свет, огляделась, прошла в комнату, заглянула в кухню. Ничего особенного, все в порядке.

Ночью я спала как убитая, а утром принялась за обычные домашние дела. Следовало навести чистоту и приготовить поесть. Я ощущала слабость, поэтому на хозяйственные мероприятия ушло довольно много времени. К вечеру вспомнила, что надо постирать многострадальный свой сарафан. Я вытащила его из корзины для грязного белья и осмотрела следы вчерашнего бурного вечера. Ужас! А что там в кармане? Конечно, телефон. Мучительно захотелось услышать голос Артема, и даже имелся повод позвонить: вчера, обрадовавшись, что он вернулся живым и здоровым, я совершенно забыла спросить, обнаружил ли он что-нибудь в квартире моего брата.

Повертев телефон в руках, решила позвонить позже, когда станет легче на душе. Или нет, не буду звонить вообще — Артем бы не промолчал, найди он нечто важное.

Справившись с новой волной слабости, решила, что завезу мобильник в офис и оставлю Алене. Только попозже, потом. Все равно придется написать заявление об увольнении и забрать трудовую книжку. Надеюсь, Бескровный не заставит меня отрабатывать две недели по КЗОТу!

Вечером раздался телефонный звонок, отчего-то напугавший меня до полуобморочного состояния.

— Вера? — услышала я такой невообразимо родной голос.

— Ага, — поперхнулась я.

— Наконец, я тебя застал! В командировке была?

— Да, целую неделю.

— Все в порядке?

— Не совсем, — призналась я осторожно, пытаясь выяснить для себя: буду ли я говорить с ним о таблетках. А вот об увольнении сказать придется. — Ты когда приедешь?

— Завтра. Сегодня в ночь выезжаем на автобусе, так что жди часам к двенадцати дня. Так, что же случилось?

Алеша заметно беспокоился. Он всегда беспокоился обо мне…

— Приедешь — поговорим. Буду ждать, — сказала я на прощание.