Пришествие князя тьмы - Иван Непейпиво

Какого демона? Они ведь даже не знают меня! С чего вдруг такая реакция? Ведь всего час назад, когда я только вошел за ворота Академии, никто и бровью не повел. А теперь, похоже, я тут самая одиозная личность!

— Хм, — задумчиво протянула Нинель Валентиновна. — Иван, ты что, уже успел кому-то насолить? Признавайся, не держи в себе!

Я на миг задумался, а потом неохотно буркнул:

— Да вроде особо не отличился пока… Разве что с какой-то блондинкой словесной перепалкой перекинулся. Высокомерная с огненным перстом-гимнастом. Но я ж ей ничего не сделал толком, только парой острых фраз огрызнулся!

— А больше ничего и не надо! — усмехнулась госпожа Крамская, безошибочно определив, о ком речь. — Это Анна Велишанская, местная королева интриг. У нее в голове своя персональная шкала ценностей, по которой она всех судит и рассортировывает. Не угодил — всю жизнь врагом считать будет.

Вот ведь угораздило! И почему все смазливые девки такие злопамятные стервы?

— Погодите, это еще не все! — внезапно осенило меня. — Был еще один тип, Дмитрием звать. Он со своим папашей к нам в поместье являлся, долговые векселя предъявлял. Грозился отобрать родовое гнездо за долги!

Глаза Нинель Валентиновны расширились от удивления пополам с весельем:

— Дмитрий Шереметьев! Самый богатый и влиятельный наследник на весь первый курс! Если не считать Анну. Ну ты даешь, парень — отметился так отметился.

Я лишь обреченно пожал плечами.

— Ох, ну тогда действительно все ясно! — всплеснула руками моя провожатая, сочувственно похлопав меня по плечу. — Крепись, Иван! Легкой жизни тебе тут точно не видать. Раз уж сам Шереметьев взял тебя на прицел — все, труба! Проходу не даст, это как пить дать.

Я криво ухмыльнулся и решительно тряхнул головой:

— И пусть попробует!

Тем временем мы поднялись на третий этаж и двинулись по длинному коридору, застеленному ковровой дорожкой. По обе стороны виднелись двери с медными табличками — видимо, комнаты студентов.

— Ну вот, Иван, пришли! — бодро возвестила госпожа Крамская, останавливаясь у одной из дверей. — Твое новое обиталище на ближайшие годы. Знакомься с соседом, разбирай вещи, изучай расписание занятий.

Я решительно распахнул дверь и шагнул в комнату, готовясь к худшему. И надо сказать, реальность превзошла все мои ожидания!

Посреди комнаты, развалившись на кровати, возлежал упитанный паренек с одутловатым лицом и растрепанными сальными волосами. Было в нем что-то неуловимо простецкое, почти свинское. Этакий румяный боров, разжиревший и обнаглевший.

Однако стоило приглядеться повнимательнее, как иллюзия безобидности рассеивалась без следа. Уши парня были покрыты багровыми шрамами и застарелыми рубцами, явно намекающими на бурное прошлое. Да и держался он с неприятной самоуверенностью, будто король жизни.

— О, свежее мясо подвезли! — гаденько осклабился он, сверля меня масляным взглядом. — Меня Громом зовут, а тебя как сморчок?

От его хамоватости и фамильярности я вспыхнул от гнева. Вот уж не ожидал, что какой-то жирдяй посмеет так со мной обращаться! Я, между прочим, Князь Инферно, гроза миров. Да я в порошок сотру этого борова!

Однако вслух я произнес совсем другое, примерив маску вежливой настороженности:

— Иван. И кто бы говорил про сморчки. Сам-то хорош, свинота толстомордая.

Глазки Грома сузились от злости, но он сумел взять себя в руки и процедил сквозь зубы:

— Ну-ну, дерзкий ты, как я погляжу. Смотри не нарвись, шкет. А то ведь и по шее огрести недолго.

Я мысленно усмехнулся. Если б ты только знал, дружок, КТО перед тобой! Я и не таких наглецов в бараний рог скручивал. Так что не тебе мне угрожать, жалкий человечишка.

Но вслух я снова промолчал, демонстративно отвернувшись и принявшись разглядывать обстановку комнаты. И тут мой взгляд выхватил из полумрака нечто, от чего даже моя демоническая кровь заледенела в жилах.

Из темного угла комнаты за нами молчаливо наблюдала высокая тощая фигура, до жути похожая на ходячий труп. Бледное, изможденное лицо, обтянутое иссохшей кожей. Впалые щеки, заостренный подбородок, угловатые скулы. И глаза — две черные дыры, мертвенные и затягивающие.

Жуткое создание застыло неподвижно, словно высушенная мумия. И лишь костлявые пальцы шевелились, будто готовые в любой миг вцепиться в горло. Сомнений не было — передо мной стоял перст. Причем явно опасный.

И тут меня осенило. Постойте-ка… Перст? У этого борова?! Да он небось целое состояние стоит! Выходит, Гром не так прост, как кажется. Ох, не к добру это. Как бы не пришлось хлебнуть лиха от этой парочки…

— Ты что ж, никак у нас богач? — ухмыльнулся я, кивнув на зловещего дворецкого. — Папаша, небось, ларец с золотишком распечатал, лишь бы любимому сыночке перста отхватить?

Гром смерил меня злобным взглядом и процедил:

— Не твоего ума дело. Да, богат я. Только не родовитый. Батяня мой на торговле нажился, а не на голубой крови. Так что здесь меня за своего не считают, хоть я и побогаче многих буду.

Он криво усмехнулся и с горечью добавил:

— А когда папенька, дурак старый, возьми и купи себе титул на старости лет! Думал, видать, жизнь малиной покажется. А оно вон как обернулось… Теперь совсем край — ни с дворянчиками не светит, ни с купцами. Дерьмо!

Я брезгливо поморщился. Ох уж эти людишки с их вечным нытьем и соплями! Все-то им не так, все-то их обижает.

— Значит, ты тоже изгой, как и я? — задумчиво протянул я, прикидывая варианты. — Что ж, похоже, нам с тобой сам б-бог велел держаться вместе. По крайней мере, пока у меня нет собственного перста, твой вполне сгодится. Вот только придется терпеть твои свинские замашки и грубость!

Гром молчал.

— А тебя реально Громом кличут? — полюбопытствовал я, стараясь сменить тему.

— Мать так назвала, — пожал плечами сосед. — Я ж в грозу родился, вот и приклеилось. А сестру Зариной — ее на заре принесло. Предки у меня простые, что с них взять. А что, не нравится?

— Да мне по барабану, — честно признался я. — Хоть горшком назовись, лишь бы в печь не ставили.

Гром недоверчиво прищурился, явно ожидая подвоха.

— Слушай сюда, Гром, — решительно заявил я, глядя ему прямо в глаза. — Нам с тобой нет резона собачиться. Куда выгоднее держаться друг дружки и против общих врагов выступать. Мир?

— Пф-ф! — скептически выдохнул