Прекрасная, как река - Перрон Мелисса

Порывшись в кармане, я извлекла как раз нужную сумму – 50 центов. Сходила в столовую напротив и вернулась в медпункт. Войдя в кабинет, поставила стаканчик на стол врача.

– Так и есть, таблетка сработала не так, как надо. Вот, смотрите, купила вам кофе. Раньше ни за что такого не сделала бы. Осторожно, он горячий, может язык обжечь.

И, уходя, крикнула из коридора:

– Ваш поганый змеиный язык!

Благословение Анны

Я настояла на том, чтобы оплатить завтрак. Жюли несколько раз меня поблагодарила, добавив, что все-таки немного жаль, если дом 2002 по улице Грэв будет продан. Я собиралась сказать ей, что ничего еще не решено, но тут у меня зазвонил телефон. Так рано утром в субботу мне часто звонила Лия, чтобы попросить подменить волонтерку в Доме «Тропинка».

– Алло?

– Привет, Фаб!

Я почувствовала, что краснею. Не потому, что это был Шарль, а потому, что Этьен и Жюли смотрели на меня, пока я разговаривала. Я дала им знак, чтобы садились в машину.

Говоря с Шарлем, я расхаживала туда-сюда перед рестораном.

– Как дела?

– Хорошо! Прости, вчера не было времени тебе рассказать, но Сент-Огюст прекрасное место. У меня там был контракт по ремонту клиники лет пять назад.

– Правда? Большое желтое здание на берегу реки?

– Ага!

– Я его не видела, парень из магазина рассказывал.

– Когда возвращаетесь?

– Наверное, завтра. Сегодня вымоем полы и немного приведем дом в порядок.

– Он не пустой?

– Внутри пусто, но задний двор похож на свалку.

– Я как раз выезжаю в ту сторону, если хочешь, могу заскочить глянуть на состояние дома.

Удивительно, но эта мысль даже не приходила мне в голову. Никто не мог бы оценить состояние дуплекса вернее, чем Шарль.

– Я бы не решилась тебя просить.

– Знаю. Я привезу ужин!

– Адрес – улица Грэв, дом 2002.

– Окей, до встречи!

Я побежала к Этьену и Жюли – они фотографировались, присев на капот.

– Фаб! Иди к нам!

Мы пофотографировались в разных позах, пока чувство вины не заставило меня извиниться и сказать, что мне надо сделать последний звонок. Прозвучало несколько гудков, прежде чем на том конце взяли трубку.

– Hello?

– Hi Pat! It’s Fabienne.

Парень на другом конце провода немного растерялся.

– Is everything OK, Fabienne?

– Yes. Anna is there?

– Wait[9]…

Прошло какое-то время, прежде чем я услышала голос Анны.

– Фаб? Что случилось? У тебя все в порядке?

– Да, а что? Твой парень спросил то же самое.

– Сейчас полпятого утра.

Я сразу почувствовала себя ужасно.

– О черт… Всегда забываю, что у нас три часа разницы. Я перезвоню.

– Да нет, я уже проснулась. Рада тебя слышать.

– Я только хотела спросить тебя кое о чем.

Она предугадала мои мысли:

– Нет, то, что вы с моим братом больше не пара, ничего не изменит в наших отношениях. Даже еще лучше: когда я к тебе приеду, ты будешь в полном моем распоряжении!

С Анной всегда кажется, что мы говорили только вчера.

– А, так ты в курсе? Когда он рассказал тебе, что между нами все кончено?

– Ну… месяца два назад.

Меня как громом поразило.

– Два месяца?

– Я ждала, пока ты заговоришь об этом, но не хочу вмешиваться, Фаб. Я люблю и Фреда, и тебя. И не хочу, чтобы это менялось.

– Знаю, но два месяца, Анна! Я только на прошлой неделе узнала!

– Что? Разве не ты его бросила?

– Я? Нет же! Он встретил другую!

– Да ладно!

Анна перешла на крик. Я услышала, как Пэт попросил говорить потише, чтобы не разбудить детей.

– Слушай, ничего не поделаешь. Он ушел, и надо это принять.

– Сукин сын, поверить не могу! Еще и мне соврал!

Меня огорчило, что сестра говорит такое о брате, и одновременно было приятно слышать, как подруга обзывает моего бывшего «сукиным сыном».

– Короче, я тебе писала, что мама оставила нам с Этьеном дом?

– О нет! Опять сошлись ваши дорожки? А твоя мама коварна.

– Ха-ха! Перестань, бывает и похуже. Просто я хотела сказать тебе, что на состояние дома приедет посмотреть Шарль. Он в этом разбирается лучше нас с Этьеном, так что…

– Не понимаю… Я-то какое к этому имею отношение?

– Ну, не знаю, не хочу, чтобы между мной и тобой возникла неловкость, потому что твой бывший приедет нам помочь.

Анна рассмеялась.

– Ой! Мой бывший? Да ты прямо с самого утра в ударе! Ничего серьезного между нами не было. Клетчатые рубашки не в моем вкусе! Мне больше по душе рубашки адвокатов.

Ее парень – адвокат, и она часто говорит мне, каким он ей кажется красивым в адвокатском костюме. Меня это всегда смешит: ей хорошо известно, что для меня ничто не идет в сравнение со старыми джинсами и футболкой.

– Просто хотела твоего благословения.

– Я тебя умоляю, Фаб! Делай с Шарлем все, что захочешь! К тому же он чертовски хороший парень. Да еще и такой красавчик!

Два последних слова она произнесла шепотом.

– Не сваливай все в кучу. Он просто приедет посмотреть на дом. И потом, я совсем не готова снова кому-то довериться.

– Сейчас скажу тебе дикую вещь: для тебя и Фреда это наилучший исход. Помнишь, ты говорила, что он дулся на тебя целыми днями, делал вид, что тебя не существует? Эти отношения слишком затянулись, Фаб.

– Знаю, но это же не причина два месяца за моей спиной… траходром устраивать.

Мы засмеялись, и ничего лучше сделать не могли бы, учитывая предмет разговора.

– Мне не хватает твоих шуток. Ладно, отключайся. Это же межгород, ты разоришься. И перестань волноваться: между Шарлем и мной ничего такого не было. Удачи! Люблю тебя!

– И я тебя.

Этьен заждался меня – он стоял прислонившись к машине и скрестив руки. Жюли пошла прогуляться по берегу реки. Подойдя к машине, я посмотрелась в стекло и вытерла слегка потекшую тушь.

– Не слишком ли много звонков для субботнего утра? Может, тебе нанять менеджера?

Этьен уже несколько лет не занимался моей карьерой художника, но никак не хотел смириться с тем, что больше не может похвастаться титулом менеджера. Наверняка это была попытка рассмешить меня, но я сделала вид, что не слышу.

– К нам приедет Шарль, он расскажет о состоянии дома поконкретнее.

– Круто! Я больше не буду одним мужиком на всех.

– Да, жаль, что его тут вчера не было. У него же ручищи лесоруба – помог бы тебе превратить Марселя в лепешку.

Этьен в отчаянии вознес руки к небу. Глядя на него, я рассмеялась.

– Какая же ты зануда!

Вдалеке послышался крик Жюли:

– Этьен! Фабьена! Идите сюда!

Это глупо, но я впервые в жизни заметила, как схожи наши имена. Мы побежали к берегу реки, там Жюли указывала на что-то в воде.

– Смотрите!

В нескольких метрах от берега плавала бутылка. Этьена это, похоже, не особо впечатлило.

– Ну бутылка, и что?

Жюли толкнула его локтем.

– Присмотрись! Там внутри лист бумаги!

Не знаю, чего мы ждали, прежде чем полезть за бутылкой, но какое-то время все трое наблюдали за тем, как она кружится в воде. Большая волна подтолкнула ее к нам, и я, нагнувшись, выловила ее. Этьену, которому еще секунду назад было абсолютно наплевать на бутылку, теперь не терпелось ее открыть.

Это и вправду был свернутый лист бумаги в бутылке из-под вина. Мы сели на землю, как трое детей перед сокровищем, и я изо всех сил потянула пробку. Когда мы перевернули бутылку, бумажный цилиндр застрял в горлышке, и я аккуратно его извлекла. Это был длинный, плотно свернутый лист.

– Серьезно?! – воскликнула Жюли. – Знала бы, оставила бы ее в воде. Очень надо читать оскорбления с утра пораньше!

Этьен заключил ее в объятия и сказал:

– А ты думала, там выигрышные номера лотереи? Дети баловались, и все. Когда мы с Фабьеной были маленькими, делали вещи и похуже.