Готская Испания - А Корсунский

Все это свидетельствует о внедрении складывающейся феодальной вотчины в свободную деревню, об установлении зависимости ранее свободных крестьян от землевладельцев и дальнейшем разложении общинных <88> порядков у готов 123. Последнее было обусловлено, следовательно, с одной стороны, процессами, происходившими внутри общины, - ее дифференциацией, связанной с быстрым ростом производительных сил после поселения готов в Галлии и Испании и, с другой, воздействием готского и испано-римского землевладения. Тесный контакт готов с местным населением, усвоение завоевателями многих элементов римской правовой системы, включение германцев и испано-римлян в одну и ту же церковную организацию также ускорили разложение готской общины.

Отражением экономического процесса упадка мелкой земельной собственности и роста зависимого крестьянства является дальнейшее расслоение свободных, затрагивавшее область гражданских и политических прав. В законах Хиндасвинта (642-653), Рекцесвинта и Эрвигия (680-687) деление на два разряда - inferiores и maiores - выражено еще резче, чем в законодательстве

VI в. При этом все более подчеркивается, что представители низшего разряда - это бедняки, pauperes 124. Законы VII в. видят в них людей несостоятельных, неспособных возместить ущерб, который они нанесли другому лицу своими действиями, и уплатить даже не очень высокий штраф 125.

Устанавливается ряд ограничений в гражданских правах для свободных людей низшего разряда. В частности, ограничивается право inferiores привлекать к суду знатных людей 126; свидетельские показания первых не считаются вполне достоверными. Согласно законам

VII в., в качестве свидетелей на суде должны выступать одни только idonei или honesti, т. е. не просто свободные, <89> но и в достаточной мере состоятельные люди 127.

Отличия в наказаниях, назначаемых за одинаковые преступления для людей низшего и высшего звания, становятся еще более значительными. Например, за лжесвидетельство honestior должен лишь возместить ущерб пострадавшему, тогда как inferior подлежит обращению в рабство 128. Свободных людей низшего разряда, наряду с сервами и либертинами, подвергают пытке при судебном разбирательстве 129. Свободные и зависимые крестьяне, в массе своей практически лишенные права участвовать в избрании королей еще в VI в., теперь утрачивают это право и формально 130.

В VII в. для того, чтобы быть полноправным человеком, недостаточно относиться к свободнорожденным: необходимо обладать еще и "достоинством" (dignitas), принадлежность к разряду honestiores или maiores 131.

В законах VI в. "низший" противопоставляется знатному (nobilis) как человек "меньшего достоинства"132. В законе же Реккесвинта говорится о свободных, у которых вовсе нет никакого достоинства (nulla dignitas) 133.

Несмотря на интенсивность разорения свободного крестьянства, мы не имеем все же оснований полагать, что его результатом к началу VIII в. явилось полное исчезновение германских свободных общинников и <90> испано-римских мелких земельных собственников 134. Не говоря уже о том, что процесс феодализации мало затронул племена северной Испании (басков, кантабров) 13S, следует признать, что среди готов и испано-римлян вплоть до VIII в. сохранилось немало аллодистов. Об этом свидетельствуют данные, касающиеся социальной структуры Астурии VIII - IX вв. В своей работе о бегетриях К. Санчес-Альборнос отмечал наличие в Астурии Х в. значительного числа свободных мелких собственников 136. Правда, как справедливо полагал он, этот слой мог расшириться вследствие эмансипации прежних сервов и либертинов и в связи с колонизацией территорий, запустевших во время войн с арабами137. Но документы позволяют видеть во многих мелких аллодистах VIII - IX вв. потомков свободных крестьян готского периода.

В ряде грамот VIII-IX вв. фиксируются условия продажи земельными собственниками, нередко братьями и сестрами, наследственных земельных наделов и другого имущества; оно продается по весьма незначительной цене. Так, некий Пруэлло вместе с четырьмя братьями и пятью сестрами продает наследственное достояние монастырю de Villena, получая за это около 10 солидов 138. Аврелий совместно с братьями продает монастырю четыре луговых участка и приобретает взамен имущество стоимостью в несколько солидов 139. Помпеян продает Герфонсу и Гермильде четыре пятых своего земельного участка, а получает за это быка и кое-что из вещей общей стоимостью в четыре солида 140. Некий <91> Нунильо дарит виллу, унаследованную им от родителей и деда (de proprietate parentum et de avio Daildi), Герменгильду и Патерне. Вилла эта, по-видимому, представляет собой небольшой земельный надел: предки Нунильо получили ее от серва Фронтиниана, который расчистил пустошь 141.

О свободных мелких аллодистах идет речь и в других грамотах, составленных по случаю дарений и продаж земли церквам и частным лицам 142.

Прекарий

Различные формы условного землепользования были хорошо известны испано-римскому населению и до варварского завоевания. У готов они находят применение уже в V в., а в следующем столетии получают довольно широкое распространение.

Аренда античного типа (locatio-conductio) утратила свое прежнее значение еще в Поздней Римской империи. Эта форма земельных отношений уже не находит почти никакого отражения в Бревиарии Алариха и вовсе игнорируется Кодексом Эйриха и более поздними готскими законами 143.

Об узуфрукте упоминают и Бревиарии Алариха и Вестготская правда 144. Он мог быть передан либо на определенное число лет, либо заканчивался со смертью лица, взявшего имущество в пользование 145. Согласно готским законам, дочь, ставшая монахиней, пожизненно владела родительским наследством в качестве узуфрукта 146; точно также вдова получала пожизненно в узуфрукт свою долю наследства и не могла ее отчуждать до конца жизни 147. <92>

По эмфитевтическому праву владели имуществом главным образом из доменов фиска, например, как это видно по Бревиарию, поместьями и колонами 148. Владение было вечным при условии уплаты соответствующего канона. Эмфитевты могли данное имущество передавать по наследству и дарить его 149.

В Вестготской правде эмфитевсис не упоминается. Но, как отметил Э. Леви, там имеется закон, описывающий отношения, сходные с данной формой условного владения 150. B этом законе сказано: "Тот, кто получил земли при условии выплаты оброка, может владеть ими и ежегодно выплачивать собственнику назначенный оброк, ибо договор не должен быть порван. Если же он пренебрег выплатой установленного оброка в какой-либо год, то собственник земли может в соответствии со своим правом вернуть себе землю. Ибо по своей вине утратил полученное им благодеяние тот, кто уличен в несоблюдении договора" 151. Следует, однако, заметить, что данный закон мог иметь в виду и прекарные отношения 152.

Прекарий был наиболее распространенной в готской Испании формой условного землевладения. Он широко практиковался здесь еще в V-VI вв. Бревиарий Алариха сохранил ряд относящихся к нему положений римского права. Прекарий оставался необеспеченным держанием, которое могло быть в любое время востребовано собственником земли 153. Без его разрешения наследники прекариста не могли оставаться во владении прекарным имуществом 154. <93>

Держания, близкие к этому типу, появляются у готов ранее всего (во всяком случае по дошедшим до нас источникам) в церковных поместьях. В одном из законов Эйриха говорится, что дети клириков, владеющие землями или другим церковным имуществом, оставляя службу церкви или становясь светскими людьми, сразу же теряют то, чем владели 155. Позднее, уже в VII в., церковь прямо требовала, чтобы клирики и светские лица, пользующиеся ее имуществом, писали бы соответствующие прекарные обязательства 156.

Источники VI в. сообщают о прекарных держаниях не только церкви, но и светских землевладельцев 157.

Близким к прекарию институтом являлось дарение, при котором за дарителем сохранялось пожизненное право пользования подаренным. Тот, кто дарил имущество другому лицу на подобных условиях, через определенное время мог изменить свое решение. Но если тот, кому было предназначено дарение, дал что-нибудь дарителю (в качестве компенсации), то последний или его наследники должны были вернуть полученное прежнему собственнику 158. Так рисуется положение согласно постановлению Хиндасвинта. В редакции же Эрвигия этот закон упрочивал право собственности на подаренное добро за тем лицом, которому оно должно было принадлежать после смерти традента. Если получивший дар умирал еще в то время, когда жил даритель, он мог <94> завещать такое имущество любому. Если же завещания не было, то подаренное переходило не к дарителю, а к наследникам того, кому оно было подарено (non ad donatorem, sed ad heredes, eius, qui rem donatam percepit) 159.

Здесь становится явственным сближение такого рода дарения post mortem с прекарием, хотя отсутствует столь существенный признак прекария, как выплата оброка. Во всяком случае это был один из возможных путей появления precaria oblata 160.