Леди и разбойник - Барбара Картленд

Графиня была в восторге, получив возможность вернуться в Лондон, и позаботилась о том, чтобы ее пригласили состоять при ее величестве. Она вела переговоры, плела интриги, строила планы, пускала в ход связи, пока ей не предложили место при дворе. После смерти мужа, пожалуй, не было людей, которые могли бы помешать вдовствующей графине Дарлингтон добиться своего.

Тея наблюдала за маневрами своей родственницы с веселым любопытством, хотя в то же время немного ее побаивалась. Впрочем, в этом она была не одинока. Леди Дарлингтон обычно говорила то, что думает, невзирая на то, насколько неловко это было слышать другим. Тея решила, что неразумно делиться со старой графиней своими сведениями о Лусиусе.

Да и есть ли у нее какие-либо сведения?

Она знала только, что Лусиус был тем разбойником, который спас ее от страшного замужества, и что при упоминании о нем Марта дрожит и прячется.

Глава 4

Барбара Каслмейн сидела в спальне своих новых апартаментов. С торжествующим видом она осматривала пышно обставленную комнату, а потом устремила взгляд на окна, выходившие в Тайный сад. Она походила на полководца, радующегося победе, одержанной над превосходящими силами противника, вырванной из рук судьбы.

Барбара знала, что все, включая ее лучших друзей, ожидали, что она отступит с поля боя. Вместо этого под ее напором пали последние линии обороны и крепость, которую она осаждала, сдалась на милость победителя.

В душе она понимала, что ей необычайно посчастливилось, но всем своим видом стремилась показать окружающим свою уверенность в победе.

Барбара еще раз обвела взглядом спальню и раскинула руки торжествующим победным жестом. Да, она здесь, во дворце Уайтхолл, в апартаментах, отведенных ей как старшей фрейлине королевы Екатерины из португальской династии Браганса.

Никто не узнает, что она пережила, услышав, что ее имя вычеркнуто из списка придворных дам, представленного королеве. Никто не узнает, в какую ярость она пришла, узнав, что королева поклялась скорее вернуться в родительский дом, чем терпеть в своем окружении любовницу мужа.

И все же Барбара одержала победу в этой битве, где с одной стороны была молодая и наивная девочка, которая не знала, как следует вести себя со своим очаровательным, обаятельным и непостоянным супругом, а с другой — многоопытная, блестящая Барбара с ее непомерным честолюбием, которой удавалось уже два года удерживать у своих ног самого удивительного мужчину Британии.

Да, Барбара победила, несмотря на вражду со стороны более добродетельных и чопорных дам двора, несмотря на интриги многих королевских советников. Она победила, и теперь, когда ее противники были посрамлены, она предвкушала жестокое мщение всем, кто посмел выступить против нее.

В кружевных нижних юбках и белом пеньюаре, наброшенном на обнаженные плечи, Барбара казалась моложе своих двадцати двух лет. Она была в самом расцвете своей красоты, и почти никто не мог устоять перед ее чарами, не говоря уж о Карле, который вообще питал слабость к красивым женщинам и к тому же был настолько мягкосердечен, что не мог отказать в просьбах той, которая стала матерью его детей.

Однако больше всего удивляло то, что Карл, всегда такой влюбчивый, хранил верность Барбаре, хотя немало молоденьких очаровательниц, куда более покладистых, мечтали обратить на себя августейшее внимание. При дворе даже шептались, что такую верность Карла можно объяснить только тем, что Барбара имеет над королем некую магическую власть. Со временем эти слухи все росли, сопровождаясь рассказами о каких-то тайных пороках, которые, впрочем, оставались неназванными.

А на самом деле все было гораздо проще. Барбара была женщиной, для которой предаваться любви было так же естественно, как дышать, и при этом ее красота достигала предела совершенства. В обычном состоянии от других женщин ее отличала разве что нежная и шелковистая, как лепестки цветов, кожа.

Карл был верен ей, потому что в них обоих пылало пламя страсти. Им достаточно было только заглянуть друг другу в глаза, и это пламя вспыхивало, пожирая их, заставляя их тела трепетать в восторге предвкушения.

Это не было любовью. В своей жизни Барбара любила только однажды, известного повесу графа Честерфилда, который обольстил ее, когда ей было всего шестнадцать. Этого искусного фехтовальщика и непревзойденного во всей Англии негодяя она любила всем сердцем и, как однажды она грустно призналась, до последней капли крови.

По хотя он увлекся прелестной юной Барбарой, он женился на другой, а его сердце всегда принадлежало ему самому.

С той минуты, как он ушел из ее жизни, Барбара больше никого не любила. Ее забавляли, а порой даже увлекали мужчины, которые толпились вокруг нее, но только пока пробуждали в ней желание. Утолив страсть, она отталкивала их и забывала об их существовании.

Но с Карлом все было иначе. Благодаря ему она обладала властью и прекрасно понимала, что, потеряй он к ней интерес, ее моментально изгнали бы из дворца, да, пожалуй, и из высшего света. Но сейчас, купаясь в королевских милостях, уверенная в прочности своего положения, Барбара торжествовала, успокоившись за свое будущее.

Ее мысли нарушил стук в дверь. Не оборачиваясь, она сказала: «Войдите!» — но, услышав шаги, быстро обернулась. Она ждала короля: обычно он заходил к ней примерно в это время, однако в комнату вошел Рудольф Вайн. Графиня бросила на него удивленный взгляд.

— Я вас сегодня не ждала.

— Простите меня, но мне необходимо было вас видеть!

Рудольф наклонился к ней и запечатлел поцелуй на белоснежном плече. Пеньюар чуть распахнулся, открыв прелестную грудь и стройную шею. Этот поцелуй словно утверждал право мужчины на обладание женщиной.

Барбара приняла его ласку спокойно, не отстраняясь. Рудольф бросил шляпу на стул и устроился на кушетке, которая стояла в изножье огромной кровати с балдахином.

— Барбара, я очень беспокоюсь, — проговорил он, глядя на нее почти умоляюще.

Он был очень хорош в бархатном расшитом камзоле с золотыми пуговицами. В прорезях рукавов виднелась малиновая атласная подкладка. Обшитые серебряным кружевом панталоны доходили до колен. Рудольф не носил парик, но причесывал его самый модный парижский куафер.

— Что вам теперь не дает покоя? — спросила Барбара.

Ее глаза на секунду задержались на лице Рудольфа. Его можно было бы назвать одним из самых красивых придворных, но чего-то ему не хватало. В присутствии Рудольфа она неизменно чувствовала, что почему-то ему не удается быть таким красивым, как можно было бы ожидать.

— Мне нужна ваша помощь, Барбара!