i ebdddae2db928a4a - Admin

   Тем временем на столе появилась горячая картошечка, из погреба перекочевали огурчики мочёные. Давненько не видала столько яств амазонка. Дед, неведомо сколько ползавший по лесу, тоже должен был бы быть голодным. Но ел он с отвращением, медленно, всё время закусывая старым сухарём, припрятанным на чёрный день.

   - А где же бабушка твоя? - поинтересовалась амазонка, не выдержав настойчивого изучающего взгляда девочки.

   - Болеет бабушка. Хворь какую-то подхватила. Вот всё вылечить пытаюсь, да не выходит. Не всё пока знаю и умею. - Бодренько ответила она.

   - Так может мне помочь чем? - спохватилась амазонка. - Старая матушка моя научила кое-чему. Правда, в поход с собой много зелий, да трав не возьмёшь. Но могу чего-нибудь и из ваших сделать. А то знахари да лекари всех лечат, сами же помочь себе не могут.

   Девчушка побледнела. Глазёнки выпучила, губки надула, - разгневалась. А потом снова улыбнулась:

   - Спасибо тётенька. Знахарь наш местный сказал, что ей просто отдыхать больше надо. Посоветовал, чем поить. Велел слушаться его, и бабушка через недельку на ножки встанет...

   Селена пожала плечами. Не помогать же насильно человеку! И снова принялась за кушанье.

   - А мне ведь и поговорить-то не с кем. - Что было вполне заметно. Девочка не умолкала ни на секунду, совсем как дед, кстати, растерявший словоохотливость за время пребывания в этом доме.

   Селена посмотрела на старика, спрятавшегося в темноте закутка. Его глазёнки горели, как у лесного зверя на охоте, когда следил он за движениями девочки. Больше не было у амазонки сомнений на его счёт - дед совершенно сошёл с ума!

   Девочка же не обращала на блаженного никакого внимания, жалуясь на несправедливость жизни:

   - Целый день то в поле, то по дому, то бабулечку обхаживаю. Подруг нет совсем...

   - А хлопцы? Неужто, не заглядывают?

   - Нет, - покраснела кареглазая, и Селена поняла, что врёт.

   "Ну и пусть. Главное, она не отказала двум уставшим путникам в укрытии. А значит, сердце у неё доброе и чистое! Хорошо, что не все люди на этом свете окончательно озлобились".

   Но вот, что интересно: бабушки не было видно, и даже не слышно вздохов, стонов... А больные ведь не могут стоны сдерживать. Час как тихо, да кроме треска в камине никаких шорохов живых не доносится. Однако загадку эту Селена решила оставить на завтра. Потому как, неутомимая девчушка проявила завидную жажду к россказням, и всё требовала новых и новых историй. Дед подозрительно и угрожающе молчал в уголочке рядом с печью. Когда же Селена призналась, что сил больше нет разговаривать, гостью, наконец, отпустили на покой. Про старца женщина как-то забыла, предоставив безумца властвовать в собственном иллюзорном мирке.

* * *

   Битва. Две женщины на выгоревшем поле. Одна высокая, статная, её кудрявыми тёмными волосами играет ветер. Кожаные штаны, равно как и куртка, истрепались во время сражения, лицо перепачкано сажей, меч лежит в нескольких шагах, но смысла подбирать его нет - противоборствующую силу такими погремушками не одолеть. И на лице кудрявой воительницы оскалом застыла улыбка. В этой воительнице Селена узнала себя.

   Напротив стояла соперница: странная, костлявая, почти как обтянутый кожей труп в платье, превратившемся в лохмотья. Её кожа - пепельного цвета. Нос скрюченный. Руки несуразные, длинные. Двумя зелёными огоньками светятся глаза. Даже Пожинательница выглядела бы на её фоне прекрасной богиней любви. В её руках ни ножа, ни меча. Но амазонка чувствовала опасность, от которой простым оружием не защититься. И то правда. Ведь мгновение, и эта костлявая баба за спиной.

   Враг напирал, когтистыми ручищами впиваясь в воздух вокруг уворачивающейся амазонки, не желая отступать и признавать чужое превосходство. Там, где проходила костлявая сухая нежить трава чернела. И поле, на котором обе они стояли, выжигало дотла лишь одно только присутствие жуткой старухи.

   Селена боролась, как могла. Но лишь вязла ногами в пепле.

   Вот враг поверг Селену, и как бы амазонка не старалась отвертеться, сухие пальцы вцепились ей в шею. Во вражеских руках оказалась нечеловеческая силища. Селена задыхалась, глядя в светящиеся глаза своей смерти и, чувствовала, что вот-вот позвонки не выдержат такого напора...

   Она распахнула глаза, как можно шире, чтобы удостовериться, что всё это сон. Но реальность была не лучше. Лицо кареглазой девчонки нависло над ней из темноты. Она больше не улыбалась милой детской улыбкой. Черты когда-то симпатичной курносой мордашки исказились прилагаемыми усилиями. Её лоб покрылся испариной - не лёгкое это дело, лишать другого, такого же, как ты человека, жизни!

   Амазонка не сразу поняла, что происходит. Но воздуха становилось всё меньше: девчонка сильнее и сильнее сдавливала горло гостьи. Селена не могла встать: ни один мускул не отвечал на призыв подняться. Ноги не хотели слушаться, и руки обессилили.

   "Зелье! Она что-то было подсыпала в еду!" - догадалась амазонка, но уже было слишком поздно и, она, парализованная, терпеливо ожидала конца на смертном ложе, оказавшись тряпичной куклой в жуткой игре сельской девки.

   Просто ждать - это уже смерть. Нужно бороться. - думала она, вызывая боль. Ведь лишь она может одолеть зелье, заморозившее мускулы!

   Вот сейчас, немного напрячься, поднатужиться...

   Из горла вырвался болезненный хрип.

   Глаза девочки зло сверкнули, а руки посильнее сжались.

   Собрав волю в кулак, наконец, почувствовав боль, доказав себе, что ещё жива, пока может сражаться, Селена упёрлась ладонью в лицо убийцы. Но это не помогло... Холодные пальцы только грубее сдавили горло.

   Сознание покидало, с позором дезертируя в забвение. Амазонка не хотела сдаваться. Спасти себя тоже не могла. Поэтому с вызовом глядела в лицо кареглазой жрице ночных демонов, мысленно проклиная на вечные муки в царстве теней и огня порождение Тьмы...

   Острое и безжалостное лезвие косы Пожинательницы, пришедшей на зов, поднялось вверх...

   Это был конец... Конец всего...

   Сейчас веки опустятся и больше ничего не будет... Селена исчезнет навсегда, и её душа, так и не встретится со Всевышней, уйдёт в никуда, растворится в темноте, а может в бездонном пузе какого-то демона, которому прислуживает кареглазая душегубка...

   Кто-то другой, свободный и сильный, считал иначе. Коса Пожинательницы так и не опустилась. Злобный демон не получил долгожданную жертву, поперхнулся собственной слюной и сгинул. Властная рука распахнула дверь, и в тёмной комнате, возле кровати-алтаря, оказался ещё один человек.

   Неистовый порыв ветра скинул одержимую с амазонки, и та покатилась кубарем по полу. Селена не видела нового участника битвы, но была благодарна за возможность снова дышать. Непокорное тело её не двигалось, так что, она могла лишь вслушиваться в происходящее.

   Шипение змеи, шаги. Убийца поднялась на ноги, чтобы дать отпор негодяю, посмевшему нарушить обряд.

   Стук, грохот. Что-то упало.

   Свист ветра.

   Удар. Шипение. Слова молитвы. Их произносят тихо, с ненавистью к тому, кому они адресованы. Они звучат в мелодичном незнакомом мужском голосе, как приказ:

   - Именем Матери моей, даровавшей жизнь всему живому на этой земле! Я проклинаю тебя! Ты не будешь более бродить по этой земле. ТЫ не станешь тенью. Твои следы исчезнут с восходом Солнца, будто и не было вовсе, НИКОГДА! Я лишаю тебя души во имя всего сущего!

   Боковым зрением Селена разглядела во мраке две фигуры: мужская сидела поверх женской, прижимая ту к полу. Из раскрытого рта побеждённой поднимался голубоватый столбик света.

   Свист. Хрип боли. Звук ударившегося тела о деревянный пол. Шаги, медленные, уверенные, нарочито тяжёлые - идущий давал знать о своём приближении.

   Над Селеной нависла знакомая морщинистая физиономия. Сердце в страхе сжалось, готовое принять ещё одну порцию ужаса. Но тонкие губы под растрёпанными усами растянулись в улыбке. Морщины исчезали, стираемые невидимой кистью. Человек стоявший перед амазонкой молодел на глазах. Лёгкой дымкой испарились усы, борода. Светлые, цвета пшеницы, волосы уложились гладкими локонами на плечи. Теперь яркие голубые глаза соответствовали внешности хозяина.

   - Говоришь, толстопузый, губатый маразматик? Посмотри ещё раз, доблестная амазонка, Селена Прекрасная из племени свободных женщин! Похож ли Вей, властелин ветров, на сумасшедшего грязного старика? - издевательски проговорил теперь красивый молодой мужчина, и поднял на руки измученную воительницу, будто она была пушинкой...

   - Так выходит, это Вей был? - выпучив глаза прервал рассказ Кроха.

   - А сам как думаешь? - хитренько подмигнула я, и рядом раздался Фаин хрип. Она эту историю слышала не раз, и тоже не всему верила. Бабушка рассказывала нам о своих приключениях вместо сказок, когда мы не хотели ложиться спать. Не сомневаюсь, что многое выдумывала, дабы заинтересовать неусидчивых девчонок.