Психология эволюции - Роберт Уилсон

Внимательный читатель вспомнит, что сетка первых двух контуров помещает превербального ребенка в двухмерный мир, который на простейшей диаграмме выглядел следующим образом:

Третий, семантический контур тесно связан с трехмерностью (хотя наше бинокулярное зрение, конечно, также играет здесь свою роль). Доминирование функций правой руки свойственно только человеку и приматам. У других млекопитающих подобное предпочтение отсутствует; они одинаково свободно владеют обеими руками.

Недавние достижения нейрологии показали, что доминирование правой руки тесно связано с нашей тенденцией использовать левое полушарие головного мозга больше, чем правое. (Левши будут рассматриваться ниже.) И действительно, мы настолько редко используем правое полушарие в повседневной жизни, что долгое время его называли “безмолвным полушарием”.

Таким образом, у большинства людей существует генетически заложенное (“жестко заданное”) предпочтение манипулировать правой рукой и думать левым полушарием. Это предпочтение тесно связано с вербальным, семантическим контуром, так как левое полушарие — это полушарие “разговора”. Оно линейно, аналитично, компьютероподобно и очень вербально. Это и есть нейрологическая основа связи между созданием карт и манипулированием. Правая рука манипулирует (и создает артефакты), а левое полушарие картографирует результаты — создает модель, позволяющую предсказывать будущее поведение этой части мира. Эти характеристики являются чисто человеческими (постприматными).

У левшей же, наоборот, большую часть времени функционирует правая часть мозга — холистическая, суправербальная, “интуитивная”, музыкальная и “мистическая”. Леонардо, Бетховен и Ницше были левшами. Левши традиционно внушали страх и благоговение; их подозревали в особых, шаманических сношениях с “Богом” или “Дьяволом”.[44]

Таким образом, существует перекрестное соответствие левого и правого в функционировании мозга и рук:

Эта двойная (зеркальная) полярность левого и правого помещает нас нейрологически в трехмерное пространство. Модифицируя предыдущую диаграмму и добавляя третий контур, мы получаем следующее:

Для визуализации этого двухмерного наброска трехмерной системы необходимо представить себе, что ось “наступление-отступление” располагается под прямым углом ко всем остальным осям — то есть “увидеть” ее выходящей из страницы прямо на вас.

Это так называемое “евклидово” пространство. В этом контексте очевидно, почему евклидово пространство было первым типом пространства, принятым математиками и художниками, почему оно до сих пор кажется нам “естественным”, а также почему некоторым людям очень трудно представить неевклидовы виды пространства, используемые в современной физике.

Евклидово пространство — это внешняя проекция того, каким образом наша нервная система собирает информацию би-овыживательного, эмоционального и семантического контуров.

Импринтные участки третьего контура расположены в коре левого полушария и тесно связаны с тонкими мышцами гортани и правой руки. Кора головного мозга появилась сравнительно недавно, поэтому ее часто называют “новым мозгом”; она обнаружена только у высших млекопитающих и наиболее развита у людей и китообразных (дельфинов и китов).

Люди, у которых тяжелейший импринт приходится на третий контур, обычно вырастают “церебротониками”. Они высоки и тощи, так как энергия постоянно вытягивается из тела в головной мозг. Карикатурный злой гений Доктор Сивланус из “Супермена”, состоящий практически из одной головы, представляет собой экстремальную форму этого типа людей. В народе их называют “яйцеголовыми”.

Почти всегда эти церебротонические типы третьего контура игнорируют или относятся враждебно к функциям их первого и второго контуров. Игривость их озадачивает (кажется им глупой или эксцентричной), а эмоции одновременно сбивают с толку и пугают.

Так как все мы имеем этот контур, нам всем необходимо регулярно его упражнять. Составьте схему, описывающую ваш бизнес или домашние обязанности, и постарайтесь ее оптимизировать для большей эффективности. Разработайте схему, которая объясняла бы весь мир. Каждые несколько лет начинайте изучать какую-нибудь науку, о которой вы раньше ничего не знали.

Не пренебрегайте игрой с этим контуром; сочиняйте стихи, басни, афоризмы или анекдоты.

ПОМНИТЕ, МИСТЕР КРОУЛИ СКАЗАЛ: ТЫ ТОЖЕ ЗВЕЗДА

P.S. ОН ТАКЖЕ СКАЗАЛ: НЕ ГОНИСЬ ЗА РЕЗУЛЬТАТАМИ

Как и в случае с предыдущими контурами, все кондиционирование и обучение семантического контура строится на фундаменте жесткого импринта. Многие идеи, мыслимые экзистенциально, немыслимы социально, потому что (а) в данном обществе все имеют примерно одинаковый семантический импринт и (б) ежедневно это укрепляется предположениями, которые механически принимаются за истину.

Гений — это тот, кому в результате некоего внутреннего процесса удалось пробиться к седьмому контуру (малое нейрологическое чудо, называемое неопределенным термином “интуиция”) и вернуться назад, к третьему, уже со способностью нарисовать новую семантическую карту, построить новую модель реальности. Нет нужды говорить, что это всегда является глубоким шоком для тех, кто заперт в ловушку старых, роботических импринтов, и обычно расценивается как территориальная угроза (в идеологическом пространстве). Длинный список мучеников свободомыслия, начиная с Сократа, показывает, насколько неуклонно срабатывает у людей неофобия (страх новых семантических сигналов).

Как показал Томас Кун в “Структуре научных революций”, сама наука — апофеоз семантической рациональности третьего контура — не свободна от этой неофобии. Каждой научной революции требуется одно поколение для преодоления старого мировоззрения, причем старые ученые никогда не принимают новую семантическую парадигму. Они, в нашей терминологии, механически прикованы к своим первичным импринтам. Революция завершается, согласно Куну, только тогда, когда новое поколение, свободное от старого импринта, сравнивает две модели и выносит рациональное решение в пользу новой модели.

Но если науке, обладающей наибольшей способностью к самокоррекции среди всех функций обработки информации третьего контура, требуется целое поколение, что же тогда говорить о политике, религии, экономике? В них время запаздывания нередко составляет сотни, а то и тысячи лет.[45]

Ранее мы уже отмечали, что в биовыживательной нейрологии фактор времени отсутствует. “Я просто сделал это”, — говорим мы после срабатывания автоматического рефлекса контура биовыживания.

Время начинает иметь значение в действиях эмоционально-территориального контура. Сигналы доминирования могут не сработать: млекопитающее, на вид кажущееся более слабым, может дать отпор. Две собаки могут несколько минут бродить друг около друга, рыча и принюхиваясь (химические выделения собаки позволяют другой собаке определить степень ее испуга), пока не станет ясно, кто из них сильнее.

Что касается человеческого уровня, мы часто мучаемся над принятием важного решения, остро сознавая фактор времени во время этих колебаний. Как известно любому автору триллеров, основным способом повышения эмоционального напряжения является установка временного ограничения на принятие сложного или опасного решения. (Посмотрите любую серию “Star Trek”; там всегда присутствует этот прием. Можете также прочитать любой бестселлер Ирвина Уоллиса. Напряжение, конечно, становится еще сильнее, если временное ограничение внезапно усиливается перед самой развязкой.)

В третьем контуре время концептуализируется в той же степени, что и переживается. Нам известно, что мы — создания времени; “народное предание”, тотемный шест, “Одиссея” Гомера, Ветхий Завет, Веды и др. говорят нам о том, что было в прошлом, и часто содержат пророчества на будущее. Наука расширяет функции третьего контура до оперирования потрясающими воображение отрезками времени. Использование письменности и других символьных систем, таких, как математика, создает описанное Кожибским времясвязывание: мы осознаем себя не только получателями посланий мудрецов древности, но и потенциальными передатчиками посланий, которые могут быть получены через много веков.

В четвертом контуре мы еще сильнее ощущаем присутствие и давление времени.