Между добром и злом. 1 том - Кирико Кири

последнее время или Корто, или сплетница миссис Берц, или его брат, с которым они выпивали. А раз выпивали, то у Брина была возможность стащить нож, пока его брат был пьяным и плохо соображал. Кондрат не стал специально расспрашивать Ульфа подробнее о брате, понимая, что в случае чего тот мог предупредить кузнеца.

Ещё один момент, который сужал круг лиц, был телегой, как это ни странно. Слишком она удачно сломалась, чтобы задержать на нужное время семью Корто. И как удивительно, что Брин, кузнец, у которого хозяйства почти не было, оказался рядом ранним утром, чтобы помочь.

Да, его мог разбудить сам извозчик, обнаружив поломку, но так же он мог встать и сам, чтобы сначала сломать, а потом починить. Уж сломать он вполне что-то мог или под предлогом, что увидел поломку, просто чтобы задержать того на нужное время.

И четвёртый звоночек — мотив. Самым главным был всегда мотив. В этом случае мотивом были банальные деньги. То есть искать надо было тех, кому они были очень нужны. Тут, конечно, можно было записать любого, но не все бы рискнули пойти на преступление ради наживы. А у Брина Маталь был мотив, о котором, сам того не зная, поведал Нейш.

Род деятельности деревни.

Раньше она добывала руду и рубила лес. У кузнеца всегда была работа, потому что кирки и топоры или ломаются, или тупятся. Можно сказать, что выживание деревни держалось на одном лишь кузнеце. Но вот они начинают собирать прибыльный ведьминский мох, и уже услуги кузнеца не так нужны. Мелочь, не может дать нужное количество денег, и дело идёт на спад.

Гуляя, Кондрат лично заглянул в кузницу, воспользовавшись моментом, и увидел своими глазами, что ей если и пользуются, то очень мало. Всё заметено позёмкой и пылью, печь не горит, а большинство инструментов выглядят так, будто их давно не брали в руки.

Иначе говоря, спрос очень маленький.

Да, среди подозреваемых был и глава Нейш, и сама семья, и неизвестные, однако, собирая по чуть-чуть мозаику, картина становилась понятной.

Замок мог открыть тот, кто или имел ключ, или знал, как его открыть без него — это могли быть или кузнец Брин, или Нейш.

Нож мог выкрасть у Ульфа тот, кто к нему приходил в гости и имел достаточно времени, чтобы тот стащить — частым гостем был именно кузнец Брин, брат хозяина дома, Корто и соседская сплетница. А вот Нейш в гости к нему не ходил, это сказал сам Ульф.

Мотив был у всех, — кто откажется от лишних денег, — но нужда мучала именно Брина и семью Корто. Все хоть как-то сводили концы с концами, а у них у одного погорел бизнес, а другие потратили все деньги на переезд.

Да, в каждом случае мотив был у многих, но именно Брин Маталь фигурировал по всем пунктам. Теперь добавить сюда случайность с телегой и нелепость с монетой, которую не заметить было сложно, что оправдывало Корто. Плюс Кондрат помнил, как Брин хотел остаться на допросе, единственный, помимо Нейша, вышел вперёд и предложил это. Явно странный интерес.

Собственно, для Кондрата было уже этого достаточно, но требовалось неопровержимое доказательство. И здесь сыграла на руку болтливость главы деревни Нейша, о которой он узнал от сплетницы Берц.

Кондрат знал, что тот расскажет, что ему известно, где сундук, и что по нему будет легко найти преступника. И в сопровождающие он точно возьмёт кузнеца, как одного из самых крепких людей. То есть тот так или иначе узнает об этом, а значит, захочет перепрятать от греха подальше.

Это он заходил перед сном в дом, где остановился Кондрат, чтобы под каким-нибудь глупым предлогом узнать, спит тот или нет, после чего отправился в лес перепрятывать украденное.

Капкан схлопнулся.

И это он рассказывал главе Нейшу и другим заинтересованным, опуская некоторые подробности, включая то, что главу считали сплетником, несколько раз тем самым подтверждая свою версию. Да, Брин говорил, что это сделал всё сам Кондрат, однако у того было алиби в виде семьи, и он не знал ни про дату оплаты налогов, ни про сундук.

Конечно, появлялся вопрос, почему он первым делом не воспользовался уловкой, попытавшись сразу спровоцировать убийцу, однако поверил бы Брин, что Кондрат вот так с ходу узнал это? К тому же, требовалось проверить остальные версии и в принципе осмотреть место, чтобы прийти к каким-либо выводам.

— Вы гениальный сыщик… — выдохнул Нейш. — Я очень благодарен, что вы помогли нам с этим делом. Было бы жаль повесить невиновных.

Было бы жаль… Кондрат не показал своего отношения к подобному, просто кивнул.

— А можно спросить, господин Брилль? Вы тогда проводили пальцем под кроватью, зачем?

— Хотел убедиться, что сундук действительно лежал под кроватью и что его не прятала под кровать семья Корто.

— А зачем проводить пальцем по полу?

— Пыль.

Этого объяснения было вполне достаточно. Если же глава Нейш не понял, то, значит, ему и знать об этом не обязательно.

Кондрат бросил взгляд на дерево, на котором стало на одну виселицу меньше. И она одиноко покачивалась, как пугающее напоминание, говорящее, что удерживает людей от того, чтобы те не скатились в кромешный неуправляемый хаос.

Место казни уже окружила толпа жаждущих увидеть казнь, приведя с собой даже детей. Они замерли в каком-то пугающем ожидании и разразились одобрительным гулом, когда к дереву притащили кузнеца Брина. Пока его вели к петле, он даже пытался сопротивляться, но после нескольких ударов под дых от его конвоиров сдался. Да, он был крупным, но и те, кто его вёл на смерть, были не меньше, и их было больше.

Они остановились около виселицы, и едва петля оказалась на шее убийцы, толпа вновь одобрительно загудела.

Кондрат наблюдал за казнью издалека, не отводя взгляда. И в какой-то момент, когда Брин окидывал взглядом толпу, их взгляды встретились.

Бывший кузнец улыбнулся ему ехидной улыбкой, как будто тем самым приветствовал его. Или говорил, что однажды уже он сам окажется на этой виселице. Они несколько долгих секунд мерились взглядом, прежде чем лошадь, к которой был привязан второй край верёвки, начала шагать вперёд.

Верёвка начала натягиваться, пока полностью не затянулась на шее кузнеца. И он начал медленно подниматься над землёй. Его ботинки перестали касаться земли, по телу пробежала дрожь, заставив задёргаться ноги, а он продолжал смотреть в глаза Кондрату, как загипнотизированный. И Кондрат не отвёл взгляда.

Тело Брина продолжало