Возвращаюсь домой (СИ) - Шугар Мия

— Что вы… — внезапно стало мало воздуха от нависшего большого тела, зажавшего Алёну между собой и толстым стволом дерева. Сердце зашлось истерическим ритмом, а к горлу подкатил противный комок, вызывая тошноту и предательскую слабость.

— Так ты знахарка? — внимательные глаза смотрели с новым выражением, будто изучали и запоминали.

— Бабушка была травницей, а я только учусь, — прошептала Алёна дрожащими губами и вжалась в ствол затылком, пытаясь отодвинуться дальше от ненормального грубияна, неторопливо обнюхивающего её волосы.

Внезапно давление пропало и обнажённый мужчина отошёл в сторону, отпуская Алёну.

— Можешь собирать травы в Тёмном лесу. Если кто спросит, скажешь, что Влад разрешил.

***

— Как твои дела, родная моя? — Алёна зажимала телефон между ухом и плечом, и энергично помешивала настой коры дуба, не давая ему закипеть. Сверилась с бабушкиными записями, сняла медный ковш с плитки, накрыла крышкой и поставила на тёплую печь. — С учёбой всё хорошо?

— Да, мамуль, всё отлично. Слушай, а ты не знаешь, почему папа трубку не берёт, сбрасывает звонки? И не перезванивает..

Алёна замерла, беспомощно покусывая губы и невидящим взглядом уставившись в окно. Случилось то, чего она больше всего боялась — у дочери появились вопросы, на которые так не хочется отвечать.

— Может он на встрече с клиентом? Или на совещании… Ты же знаешь, у папы всегда много работы. Уверенна, он сразу позвонит тебе, как только освободится. — Алёна осторожно подбирала слова, чтобы избежать очередной лавины вопросов.

— Мам, ну какое совещание? Я уже три дня не могу дозвониться.

— Три дня?! — у Алёны перехватило дыхание и тщательно скрываемые эмоции просочились в голос, выдавая волнение.

— Да, три.. — Судя по сменившемуся тону, Вероника что-то заподозрила и её голос в телефонной трубке тоже дрогнул, когда она спросила: — Мам, а папа ночевал дома?

Алёна резко выдохнула и почувствовала, как глаза наполняются слезами. Вот и всё. Кончилась беззаботная жизнь их дочери и не осталось даже иллюзии семьи. Скрывать и врать дальше не было никакой возможности.

— Мама! — волнение дочери возрастало и в голосе появлялась вибрация.

— Я здесь, дочь..

— Мама, где папа, что с ним?!

— Я не знаю. — просто ответила Алёна и зажмурилась, прогоняя слёзы. — Я сейчас не дома.

— А где? Я не понимаю, мам, что происходит? — Вероника тихо всхлипнула.

— Я в Родниковке, дочь. В старом доме бабы Маруси.

— А папа?

— Папа дома. Наверное.

— Вы поссорились?

— Ника, чтобы между нами с твоим отцом не происходило, ты должна знать — на тебе наш разлад никак не скажется. Мы тебя очень любим и сделаем…

— Это он от большой любви ко мне трубку не берёт? — перебила Ника, и Алёна растеряно умолкла.

— Я позвоню ему и узнаю, в чём дело. Обещаю.

После тяжёлого разговора, Алёне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Злость на бывшего мужа вытеснила все сожаления о рухнувшем браке. Как он смеет игнорировать и доводить до слёз свою родную дочь? Мужчине можно простить многое, но только не пренебрежение по отношению к детям.

Алёна схватила телефон и быстро, не давая себе передумать, набрала знакомый номер. Спустя пять равнодушных гудков, в трубке щелкнуло и раздался некогда родной голос:

— Слушаю.

На заднем фоне слышался весёлый разноголосый смех и какой-то шум, будто Сергей сейчас находился в аквапарке.

— Привет. Это я. — зачем-то уточнила Алёна.

— Да уж узнал, не волнуйся. Что хотела?

— Я… По поводу Вероники..

— А что с ней?

Вопрос прозвучал так спокойно и буднично, что Алёна задохнулась от возмущения.

— Что с ней? Ты спрашиваешь, что с ней? Ты же обещал поговорить с дочерью, а сам сбрасываешь звонки и не перезваниваешь! Она волнуется, между прочим! Ищет тебя!

— Тон сбавь и больше никогда не смей повышать на меня голос. — жёстко припечатал Сергей. — Я обещал поговорить и своё слово сдержу! Сейчас мне некогда этим заниматься, я впервые за несколько лет вырвался в отпуск. Вернусь и сразу свяжусь с Никой, обсудим с ней эту ситуацию как взрослые люди.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Серёёёёжа… — игривый женский голос ворвался в разговор. — Ну сколько можно ждать!

— Всё, пока! — Сергей сбросил звонок, оставив Алёну ошалело смотреть на замолчавшую трубку. Больше всего ей сейчас хотелось швырнуть телефон о стену и заорать от обиды так, чтобы нахохлившиеся воробьи разлетелись с деревьев кто куда.

Сергей повёз любовницу на отдых? Её вечно занятой муж, который находил тысячу отговорок и отправлял Алёну с Вероникой на курорт одних? Сначала дочь была маленькой и требовала массу внимания к себе, ну какой отдых с малышкой? Потом она вошла в подростковый возраст и отцу не хотелось искать точки соприкосновения. Ну а последние несколько лет Сергей попросту прикрывался работой и убеждал семью, что без него фирма рухнет, так что езжайте-ка вы одни. Алёна всегда жалела своего мужа-трудоголика и только теперь поняла — он просто не хотел никуда с ними ездить, ему не нужна не только жена, но и дочь.

В памяти замелькали пропущенные Сергеем утренники и детские праздники. Его не было на осенних балах, и в новогодних хороводах его тоже не замечали. Он даже на 23 февраля не приходил ни в садик, ни в школу. Дети поздравляли своих пап, а грустная Ника держала к руках самодельную открыточку и с надеждой озиралась по сторонам. Да что там утренники — Сергея всего пару раз удавалось затащить на музыкальные выступления Вероники, но и тогда Алёна любовалась выражением смертельной скуки на лице мужа.

На велосипеде Никушу научил кататься сосед, пока отец обсуждал по телефону очередную проблему, и он лишь хмыкнул, увидев, что дочь смело рассекает без страховочных колёс по тротуару возле дома. Плаванью и нырянию Веронику обучали тренера в фитнесс центре, а ловкому владению мячом — физрук из школьной волейбольной секции.

Вытащив из памяти все эти моменты, Алёна без сил опустилась на табурет, закрыла лицо ладонями и расплакалась. Очень больно было осознавать, что при наличии родного отца, Вероника выросла, фактически, без него. Сергей лишь номинально присутствовал в жизни дочери, но их дороги шли параллельно и почти никогда не пересекались.

— Что стало с моей жизнью? — риторический вопрос повис в воздухе.

Алёна несколько раз глубоко вдохнула воздух, успокаиваясь и настраиваясь на рабочий лад, умылась над тазиком, смывая солёные дорожки слёз с бледных щёк, и решительно открыла книгу с заговорами. Пусть она сейчас не в силах изменить что-либо в своём прошлом и склеить разбитую семейную жизнь, но зато может помочь одной несчастной девчушке, плачущей при каждом взгляде на себя в зеркало.

"День пройдёт и ночь пройдёт,

Грязь с лица всю унесёт.."

До поздней ночи в старом домишке деревенской травницы горел свет, и если бы случайный прохожий заглянул в неплотно зашторенное окно, то увидел бы Алёну, напевающую тягучие заговоры и разливающую по флаконам разноцветные жидкости.

Глава 6

— Что, голуба моя, познакомилась с лесными людьми?

Бабушка Маруся привычными движениями толкла травы в ступке, подкидывая в каменную чашу то кусочек сушёного корня, то пару горошин ягод, то семена. На округлом добром лице блуждала умиротворённая улыбка, а смеющиеся глаза поглядывали с изрядной долей озорства на внучку. Алёна крутила в руках незаконченную вышивку с простым геометрическим узором и не знала, как к ней подступиться — вышивальную иглу не держала в руках с самого детства.

— С какими лесными людьми, Ба? — вздохнула и отложила небольшой квадратик ткани с черно-жёлтой вышивкой, вопросительно скосив глаза на бабушку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну как же… В Тёмный лес ходила, хулиганка?

— Ходила. — покаялась Алёна.

— Встретила кого, али нет?

— Встретила… Мужика странного, Владом зовут. Представляешь — голышом прятался в кустах! Напугал, зараза…

Бабушка заливисто засмеялась, да так, что слёзы выступили в уголках глаз.