Необычный отпуск - Морин Чайлд

Когда разговор принял такой поворот, Эйлин будто увидела, как тяжелые глухие ставни закрыли глаза Рика, словно он намеренно отгораживался от беседы. Ей захотелось утешить его, намекнув, что она вовсе не посягает ни на него, ни на его капиталы. Но в присутствии клиентов ее искренние признания прозвучали бы глупо. А когда они остались с Риком наедине, обсуждение каких-либо проблем было вообще отправлено в долгий ящик.

— Итак, — наконец заговорил Рик, — наша сделка, условия которой охватывают всего одну ночь, требует внесения в нее корректив. Срок действия договора слишком мал.

— Слишком мал, — согласилась она.

— Продублируем и заключим еще один на следующую ночь?

— Технически эта процедура будет простой пролонгацией, что автоматически делает наш контракт эффективным и имеющим силу в течение двух ночей.

— Прекрасно. Объявляю пролонгацию законной на еще одну дополнительную ночь. И учти: я думаю совсем не о продолжительном здоровом сне.

Под ложечкой у нее что-то засосало.

— Я тоже, — призналась Эйлин, а потом добавила: — Но пока это все не закончилось просто испорченными выходными, нам следует определить фундаментальные условия договоренностей.

Он повернулся на бок и подложил руку под голову.

— Базисные условия договора меня бы устроили.

Эйлин рассмеялась. Ответ был вполне в его стиле. Она тоже повернулась на бок к нему лицом. Языки пламени плясали в камине, освещая комнату и золотя кончики его волос, образуя вокруг головы светящийся ореол, словно он был увенчан нимбом.

Рик лениво вытянул руку и стал томно поглаживать ее грудь.

— Прежде всего, — начала Эйлин более громким и резким голосом, чем обычно, — никаких посягательств на свободу личности.

— Согласен, — охотно ответил он. — Я не стремлюсь к традиционным долговременным отношениям.

— Аналогично. — И, заметив искорку удивления в его глазах, она продолжала: — Думаешь, что нет правил без исключения и каждая женщина, встретившаяся на твоем пути, лелеет одну только мысль, как бы поскорее заманить тебя в медвежий капкан?

Одна бровь на его лице поднялась, многозначительно выражая его комментарии.

— Что ты конкретно подразумеваешь под предоставлением полной свободы? — вернулся Рик к началу разговора, игнорируя ее вопрос.

— Пожалуй, это можно расшифровать так: надо наслаждаться тем, что мы имеем, пока мы это имеем, — произнесла Эйлин и внезапно судорожно глотнула воздух. Рик по-прежнему гладил ее грудь. На мгновение, закрыв глаза, она снова открыла их и, глядя прямо на него, добавила: — Как только одна из сторон сочтет отношения исчерпанными, они сразу же прекращаются. Идет?

— Идет.

— Стоит пожать друг другу руки, скрепляя договор?

Уголок его рта ехидно пополз вверх.

— Мы можем скрепить его и другой печатью.

Остатки выходных пронеслись, как в тумане.

Воскресным днем Эйлин вернулась к себе домой и, оставив свой небольшой дорожный чемодан на колесиках в прихожей, рухнула на видавший виды диван. Положив ноги на невысокий кофейный столик, она закрыла лицо руками. Потом начала сильно растирать щеки, стараясь привести себя в нормальное состояние и дать четкий ответ, как и зачем она впустила легкую интрижку в свою жизнь.

Бог тому свидетель, это произошло случайно, она ничего заранее не планировала. Кто мог подумать, что Рик Хокинс окажется именно тем мужчиной, которому удастся зажечь ее, словно новогоднюю елку? И кто мог заранее спрогнозировать, что любезность, оказанная Эйлин ее бабушке, обернется… Обернется чем? Что такое, собственно говоря, произошло?

Конечно, Эйлин отчасти сожалела о содеянном. Она не стремилась к официальности и законным узам, но слишком много лет провела в полном одиночестве. И ей понравился не только секс, хотя у Рика явно был талант по этой части, но нечто большее, что выходило за рамки секса. Смеяться вместе с ним. Разговаривать с ним. Устраивать спонтанный ужин ровно в полночь или лежать в полудреме у камина. Гулять по вычищенным и выстуженным ветром холмам и внимательно слушать его подробные рассказы о рынке ценных бумаг, специально адаптированные для малопосвященных.

За банальными интимными отношениями скрывалось нечто большее, о чем она даже не подозревала.

Эйлин не испытывала ничего приблизительно похожего даже в период ее отношений с Робертом Бэйтсом, вплоть до официального расторжения их помолвки. Они влюбились друг в друга в студенческие годы, во время учебы в колледже. Он собирался стать врачом, и они строили грандиозные планы на будущее. Эйлин готовилась к свадьбе, мечтала о долгих и счастливых годах супружества и, конечно, о детях. Они хотели иметь троих детей: двух мальчиков и одну девочку. Но перед самым окончанием учебы Роберт внезапно предложил не торопиться со свадьбой и посоветовал ей поскорее устроиться на работу. По его мнению, они могли продолжать жить вместе за ее счет. Это было бы ее вкладом в получение им медицинского образования. А только потом, проверив свои отношения и выбрав наиболее благоприятное для официальной церемонии время, они могли пожениться.

Эйлин вздохнула и откинула голову на диванные подушки.

— Но ни менее, ни более благоприятное время так и не наступило, — пробормотала она, вспомнив выражение его лица, когда однажды вечером она раньше обычного вернулась с работы домой.

Девушка, лежавшая вместе с ним в постели, очень удивилась. Но у Эйлин в памяти на всю жизнь сохранилось только выражение лица Роберта, на котором не было ни страдания, ни душевной боли, ни просто чувства вины. Кроме злости, лицо его ничего не выражало. Он сердился на нее за то, что она мало работала и не стала дойной коровой, которая дает золотое молоко.

Эйлин сгребла в кучу ровно столько своих вещей, сколько могла унести в руках, и ушла навсегда. И это был первый и последний раз, когда она вверяла кому-то свое сердце. Тогда же Эйлин поклялась, что никогда больше этого не сделает.

— Но сейчас дело обстоит совсем по-другому, — уговаривала она себя. — Это не затрагивает моего сердца, это просто игра гормонов.

В тишине слова ее отозвались эхом, и даже она сама не поверила в их искренность. Но поверить нужно. Ей надо все время напоминать себе, как заклинание, что их отношения с Риком только временные.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Звонила твоя бабушка, — сказала Эйлин, показавшись в дверях кабинета Рика в понедельник утром.

Он поднял голову.

— По какой линии она звонит?

— Глагол «звонить» был употреблен в прошедшем времени. — Прислонившись к дверному косяку, Эйлин сложила руки на груди и внимательно посмотрела на него. — Она просила передать тебе, что едва успела забронировать последнее место на поезд, совершающий обзорную экскурсию под романтическим названием «Осенние листья», и ей еще надо пройтись по магазинам.