Дикарка у варваров. Песнь Сумерек (СИ) - Тигиева Ирина

— Интересно, сколько будешь спать, если дать тебе волю? — он легко шлёпнул меня по затылку.

Я попыталась стукнуть его, но «братец», конечно, увернулся.

— Помнишь, что я говорил? Тебе придётся ОЧЕНЬ долго тренироваться, чтобы сделать со мной то же! — и, рассмеявшись, унёсся прочь.

Я побежала следом, и в комнату для омовений мы влетели одновременно.

Вообще, тренировалась я много и фанатично. Фа Хи в самом деле начал отрабатывать со мной совершенно необыкновенный стиль — взрывную смесь из моих балетных движений и техник кунг-фу. Я старалась изо всех сил, и, хотя отношение Фа Хи ко мне оставалось таким же отстранённым, иногда казалось, он готов меня похвалить. Правда, слова одобрения так ни разу и не сорвались с его губ, но меня это особо и не заботило. Физические упражнения доставляли истинное удовольствие — в отличие от духовной галиматьи, которой истязали мой мозг в промежутках между тренировками.

Чтобы не подставлять Вэя, я до отказа напичкала голову «основами Дао», которые он должен был мне преподать. И, хотя смысл «основ» так и остался за пределами моего понимания, привычка зубрить не подвела — я с честью выдержала обещанный Фа Хи «экзамен», ответив правильно на все заданные им вопросы. Но это ничуть не приблизило меня ни к способности общаться телепатически, ни к умению управлять разумом животных. Фа Хи хмурился, качал головой, пытался донести до меня важность даосского учения, но я продолжала считать его бредом, мысленно отключалась на беседах и неизменно засыпала на медитациях…

— Эй, росинка, поторопись! — Вэй дёрнул меня за рукав. — Хватит елозить по лицу, оно и так бледнее лунного света!

— По сравнению с чьим? — ехидно отозвалась я и плеснула на него водой.

— Ну подожди, маленькая дикарка… — угрожающе начал Вэй, но я уже со смехом выскочила из комнаты, чуть не сбив с ног оказавшуюся на пути Жу, почитательницу моего гэгэ, тенью следовавшую за ним повсюду.

Вэй был не единственным кумиром местных девчонок. Все «старшие» — те самые парни с прямыми осанками и невозмутимыми лицами, за столом с которыми мне «посчастливилось» сидеть, пользовались здесь большой популярностью. Чем, кроме возраста, была вызвана популярность некоторых из них, оставалось для меня загадкой. Но Киу тайно сохла по Ичэну, а Сонг — по Лиангу, тощему молчаливому парню, всегда державшемуся особняком. Общавшиеся со мной «старшие» переняли покровительственную манеру Вэя и поначалу озабоченно заглядывали в миски, проверяя, всё ли я съела. Моя борьба за право выбора, с кем сидеть за одним столом, закончилась бесславно. Вэй заявил, что отказ сидеть с ним рядом приравнивается к отказу принять его, как старшего брата, и в результате мне могут дать другого — или, может, этого я и добиваюсь? Я решила, что не хочу другого старшего брата, и с тех пор безропотно садилась возле сияющего, как новая монетка, Вэя на всех общественных «мероприятиях». А Киу рассказала по секрету: Сяо Ци до сих пор не смирился, что не он стал моим гэгэ. По его мнению, Вэй слишком мне потакает и тем самым вредит моему духовному развитию. «Братец» расхохотался, когда, желая поддразнить, я передала ему эти слова, и лукаво сощурил глаза:

— Ты ведь хотела сидеть с Киу?

— Хотела. И что?

— Увидишь, — загадочно улыбнулся он. — Только подыграй мне!

В тот же день он завёл разговор со «старшими», чтобы Киу за трапезами отныне сидела с нами. Те отнеслись к идее без энтузиазма, особенно Сяо Ци, не видевший в этом смысла. Тогда Вэй со вздохом покачал головой: что ж, ничего не поделаешь, придётся разочаровать меня, занесённую в эту чужую реальность и так сдружившуюся с Киу. Я тоже горестно вздохнула, подыгрывая, и не поверила ушам, когда Сяо Ци тут же горячо заверил, что на самом деле не имеет ничего против присутствия Киу. А потом, повернувшись ко мне, сочувственно проговорил, что понимает, как мне тяжело, и готов сделать всё, чтобы я не чувствовала себя одиноко. Я вежливо поблагодарила его, одним глазом наблюдая за давившимся от смеха Вэем — не знаю, как не расхохоталась сама. А позже, оставшись без свидетелей, мы с гэгэ наконец дали волю смеху.

— И он ещё говорит, я потакаю тебе! — с трудом перевёл дух Вэй. — Кстати, общаться с кем-то, кроме старшего брата, можно только с согласия старшего брата!

— Кто это придумал? — фыркнула я.

— Я только что, — расплылся в улыбке Вэй. — Если Сяо Ци попытается заговорить с тобой в моё отсутствие, немедленно сообщи мне.

— В твоё отсутствие? Имеешь в виду, когда сплю? Ведь всё остальное время ты присутствуешь.

— Потому что тебя нельзя оставлять без присмотра! — Вэй попытался щёлкнуть меня по носу, но я увернулась и погрозила ему пальчиком:

— Ещё несколько тренировок с Фа Хи — и по носу будешь получать ты!

— Скорее солнце взойдёт на западе!

— Тогда же и перестанешь таскаться за мной по пятам? — съехидничала я.

Вэй действительно всегда маячил поблизости. Исключением были только мои тренировки с Фа Хи и таинственные «уроки», которые «старшие братья» получали отдельно ото всех в строении, удалённом от основной территории монастыря. Вэй будто воды в рот набирал, всякий раз, когда я его об этом спрашивала, и только смотрел на меня чуть затуманенными глазами, будто накурился дури. Неужели здесь такое действительно практикуют? Хотя… это бы объяснило существование некоторых ритуалов, которые можно придумать только под кайфом. Например, ежеутреннее «глотание солнца». Впервые услышав это абсурдное название от Вэя, решила, что тот шутит. Но, вскарабкавшись по узкой горной тропинке к открытой всем ветрам площадке, заподозрила неладное. Мастер Шуи — тощее, похожее на богомола создание гораздо моложе остальных учителей, раздал всем по листку зелёной бумаги, на котором киноварью был выведен квадрат с иероглифом, обозначающим «солнце». На этом иероглифе следовало сосредоточиться, а потом сглотнуть его образ, после чего нужно было девять раз постучать зубами, «удерживая образ солнца в сердце». Выслушав с приоткрытым ртом инструкцию, я мельком глянула на адептов. Они старательно сглатывали, а потом не менее старательно стучали зубами — довольно странное зрелище в лучах восходящего солнца. Вэй насмешливо ткнул меня локтем и кивнул на листок:

— Не можешь проглотить?

Я оттолкнула его руку, поднесла листок к лицу… и надсадно закашлялась, заглушив доносившийся отовсюду стук зубов. Мастер-богомол тут же оказался рядом.

— Что случилось?

— Ничего… — я вытерла со лба воображаемый пот. — Кажется, подавилась солнцем.

Вэй по своему обыкновению хрюкнул и отвернулся, скрывая улыбку, но на лице мастера не дрогнул ни один мускул. Отцепив глиняную бутылочку, болтавшуюся у него на поясе, он протянул её мне.

— С первого раза солнце проглотить трудно. Но, если запьешь, будет легче.

Я чуть не закашлялась по-настоящему — неужели этот тщедушный мастер, к которому я отнеслась с таким пренебрежением, способен шутить, как обычный человек? Что ж… Взяв бутылочку, отхлебнула глоток и поморщилась — содержимое оказалось горьковатым.

— Что это?

— Вода с лечебными травами. Чтобы предотвратить возможное несварение.

Я так и прыснула от смеха и, вернув бутылочку, возразила:

— Солнце ведь нужно удерживать в сердце, а не в желудке. Так откуда несварение?

— Попади оно сразу в сердце, ты бы им не подавилась, — невозмутимо ответил учитель и подняв голову, распорядился:

— Продолжайте.

Все снова застучали зубами, а я, пытаясь сдержать душивший меня смех, пробормотала:

— Твоим голосом будто Фа Хи говорит.

— Так и есть, — улыбнулся он. — Мастер Фа Хи предупредил о тебе и посоветовал, как себя вести. И оказался прав.

С того утра мастер Шуи стал моим любимым шифу после Фа Хи, и, внутренне содрогаясь от смеха, я раз за разом усердно стучала зубами вместе с остальными…

— Догнал! — Вэй налетел сзади — очевидно, путавшаяся под ногами Жу задержала его в комнате для омовений ненадолго. — Далеко собралась?

— Вэй! Юй Лу! — с расстояния нескольких шагов нам махала Киу.