От Андалусии до Нью-Йорка - Илья Исаевич Левит

До середины XIV века евреи часто делали отличную придворную карьеру. Правда, случалось, что это кончалось плохо. Запутавшись в придворных интригах, вчера еще всемогущий министр, с грохотом падал. Но на положении еврейского народа такие события в то время не отражались[11]. На место павшего довольно быстро выдвигался другой. Обычно эти еврейские временщики доброго слова не заслуживали. О своих соплеменниках не думали, еврейским образованием не блистали, лишь изредка меценатствовали. Увы, не каждый день встречаются Хисдаи ибн Шапруты или, хотя бы, Иосифы ибн Фаррузили. Куда чаще евреи-вельможи любили роскошь, почет, словом, «мишурный блеск», по выражению историка Дубнова. Впрочем, из тщеславия, такой временщик иногда мог построить красивую синагогу. Но, в основном, национальная и религиозно-культурная жизнь евреев Испании шла помимо них.

Глава пятнадцатая

Начало конца

Если бы в середине XIV века какой-либо мрачный пророк сказал бы евреям Кастилии, что их хорошее время кончилось и никогда более не вернется, от него бы, в лучшем случае, отмахнулись (так обычно и бывает с пророками). Все, уже довольно долго, шло относительно хорошо и более или менее спокойно. Уже лет сто, как миновали героические времена Реконкисты. На Пиренейском полуострове сложились три христианских государства: 1 — Кастилия (Леоно-Кастильское королевство), 2 — Арагон (Арагоно-Каталония. В состав этого королевства входили и земли за пределами Пиренеев. Нам для дальнейшего важно, что Арагону подчинялась Сицилия) и 3 — Португалия. (Была еще маленькая Наварра, но нам она не важна). Большинство евреев жило в Кастилии. Но не обижали их и в двух других христианских царствах. На юге, в Гранадском эмирате, еще держались мавры. Там евреи тоже жили. Войны, конечно, не прекратились. Христиане воевали между собой, а иногда и с маврами. Но большого значения это не имело — положение долго оставалось неизменным. Гранада лавировала между Кастилией, Арагоном и Меринидами (династии правящей в Северной Африке — см. главу 12) и довольно благополучно существовала. Эти мелкие пограничные войны не интересовали евреев и не касались их. А что до антисемитизма, то, конечно, он давал себя знать. То какой-либо вельможа призывал покончить с еврейским засильем, то кортесы принимали антиеврейскую резолюцию (кортесы — это парламент, на Пиренеях парламентская традиция старше, чем в Англии). Но в жизнь это не проводилось. И евреям казалось, что так будет вечно. И вдруг все рухнуло. А накликали беду бабьи дрязги. На евреев и на всю Кастилию. Притом, бабы эти были не еврейки…

Жил-был король когда-то. Звали его Альфонс XI. Была у него жена — принцесса Португалии. Она родила ему нескольких дочерей, но только одного сына. Сын был младшим. Звали его Педро (Петр). В историю он вошел как Педро I Кастильский. Но обычно говорят: «Педро Жестокий» (а в старых русских книгах писали: «Педро Грозный»). У Альфонса XI была еще и постоянная любовница Элеонора де Гусман. Она родила королю целых пять сыновей. Таких внебрачных детей называли бастардами. Общество Западной Европы относилось к бастардам очень терпимо. Жены королям или другим феодальным вельможам подбирались не по любви, а по соображениям династическим, политическим и т. д. А надо же и для души что-то. В общем, о бастардах заботились, но на титул своего отца они права не имели. Если не было законного прямого наследника или хотя бы наследницы, титул наследовал не бастард, а более дальний, но «законный» родственник. Только в совершенно исключительных случаях происходила «нобилитация» бастарда — он наследовал титул (например, шекспировский Эдмонд, персонаж «Короля Лира», ценой преступления получил титул графа Глостера). Альфонс XI неплохо пристроил своих (королевских!) бастардов. Старшего звали Энрике (Генрих) граф де Трастамара. Он нас и будет интересовать. Но все это была присказка. А теперь начинается сказка.

Законная королева Кастилии Констанция — была стерва изрядная и свою соперницу мечтала извести. Пока был жив Альфонс XI, мечты оставались мечтами. Но в середине XIV века в Европе была чума. Как я уже писал (см. главу 1), это было «плохо для евреев», ибо их обвиняли в распространении чумы. В Испании это случалось гораздо реже, что лишний раз показывает насколько лучше чем в других странах жилось там евреям. Но от этой чумы умер Альфонс XI. Королю было сорок лет, он был полон сил, он осаждал Гибралтар, тогда еще мавританский, и не собирался умирать. И вот вдруг умер. И на престол взошел Педро I. Он был еще очень молод (16 лет) и находился тогда под большим влиянием своей матушки. И она поспешила этим воспользоваться — Элеонору де Гусман арестовали. Оказалось, что слушаться маму — не всегда хорошо. С ареста Элеоноры началась цепь событий, которые длились полтора десятилетия и потрясли и разорили всю Кастилию. В эти события оказались втянуты не только ближайшие соседи — Португалия, Гранада, Арагон, но и, отчасти, Франция, Англия и папский престол, который тогда находился в Авиньоне. Но главное для нас то, что это было «плохо для евреев». Очень плохо. Все, что прямо не касается евреев, я буду описывать очень кратко. Иначе придется писать отдельную книгу.

Сперва, как я уже сказал, Педро был очень молод и болезнен. Всем заправляла мать. Так что в первом преступлении он был виновен только отчасти. Кстати, когда из-за болезни еще неженатого короля возник спор о наследнике престола, о его сводных братьях-бастардах еще и не думали. Думали о более дальних, но «законных» родственниках. Но он выздоровел. А Элеонору около этого времени убили в тюрьме. Не ясно, с ведома Педро или нет. Началась смута — такого бастарды снести не могли. Педро был красавец, богатырь и ко всему еще человек образованный и веротерпимый. Не только по отношению к евреям, но и к мусульманам. Был он храбр. Но и жесток, вздорен, неуправляем. Как выяснилось потом, мамаша плохо знала своего сыночка. Но сперва Педро победил, и все на некоторое время успокоились. Тут-то вдовствующая королева Констанция и решила сына женить. Подобрала ему в жены французскую принцессу Бланш Бурбонскую (в Испании ее звали Бланка). А ведь знала, что сошелся сын со знатной испанкой Марией де Педилья. И знала вдовствующая королева, что в таких случаях происходит. Но династические интересы — превыше всего. Итак, французская принцесса приехала. Евреям этот брак добра не сулил — французский двор был тогда очень антисемитским, и они ждали от Бланш бед. Но через три дня после свадьбы Педро бежал к своей Марии.