Барон и Звезды - Джон Кризи

– За два фунта – уже не впустую!

– Могли бы вы отвезти меня, куда я скажу?

– Пожалуйста, куда угодно! А далеко?

Джон указал механику на машину Гарстона.

– Не знаю. Надо проследить за этой машиной.

Парень вытаращил глаза:

– Не думаю, чтобы нам пришлось далеко ехать, мистер. Гарстон обычно оставляет машину у нас.

Джон пришел в легкое замешательство. К добру это или к худу? Теперь он, конечно, узнает, где живет Гарстон, но механик может заподозрить неладное и предупредить клиента.

– Вы уверены? – спросил он.

– Еще бы!

– И он хороший клиент?

– Гм... во всяком случае исправный.

Сдержанность молодого человека навела Джона на мысль, что Гарстон не пользуется большой популярностью. Он нахмурил густые брови с серьезным и озабоченным видом, вполне приличествующим мистеру Муру.

– Понимаете, мой юный друг, мне предложили вложить деньги в предприятие мистера Гарстона, но я хочу предварительно навести справки. Скажите, вы не прочь получить этот маленький листок бумаги? – Джон захрустел новеньким фунтовым банкнотом.

– Ода, сэр!

Успокоенный его блаженным вздохом, Джон продолжал:

– Мне бы хотелось взглянуть на дом мистера Гаротона. Я считаю, что дома очень многое говорят о своих хозяевах. Вы не согласны со мной?

По-видимому, парень впервые задумался над таким вопросом.

– Честное слово, вы правы, сэр! У дома мистера Гарстона даже есть имя, очень странное – "Минкс". У меня когда-то была кошка, которую так звали!

Второй раз в течение часа Джон представил себе красивое лицо, темные глаза и губу, изуродованную шрамом... Минкс! Название дома Гарстона не могло быть совпадением!

Он задумчиво последовал за механиком к старенькому "хэмблеру", и они медленно поехали к небольшому тупичку, где стояли, по-видимому, только жилые дома: три справа и три слева. Центральный дом на одной стороне окружал огромный сад.

– Вот этот, в середине, и есть "Минкс", – сказал механик.

– Какой большой дом! У мистера Гарстона есть семья?

– Нет, только двое слуг. И, если хотите знать, довольно странные типы! Не хотел бы я столкнуться с ними на темной улице!

– А теперь отвезите меня на Пикадилли, молодой человек. Кажется, мистер Гарстон неплохо устроился и мне нечего беспокоиться о состоянии его финансов.

Мистер Мур добродушно рассмеялся, и молодой человек последовал его примеру.

– О, еще бы! – воскликнул он. – У Гарстона не меньше пяти табачных лавок, и та, что напротив нашего гаража, чертовски бойко торгует!

– Да, что-то вроде этого мне и говорили, – пробормотал Джон, а про себя подумал: "Табачные лавки! Черт возьми, каким образом Звезда могла попасть в руки табачника?"

– К тому же, – продолжал парень, – он не спускает глаз со своей лавки. Так и торчит там целыми днями! Уж от него-то ни одна ошибка в счетах не ускользнет. И в гараже то же самое! И притом ужасный жмот! Ни разу не видел, чтобы он раскошелился, и не слышал ничего вроде "мне некогда ждать, оставьте сдачу себе".

– Зато я довольно часто говорю эту фразу. Кажется, мы с вами сумеем столковаться. Но ни слова Гарстону. Договорились?

– Само собой разумеется!

Парень явно радовался возможности отомстить неприятному клиенту, и Джон вполне успокоился.

Он вышел на Пикадилли и направился к Гайд-парку. Все эти переодевания – хорошая вещь, но как теперь вернуться домой? Если в окрестностях бродит Бристоу или Тринг, придется по меньшей мере давать неприятные объяснения. Но перед Джоном такая проблема вставала не впервые. На Фуллер Мэншнс он знал довольно приличный дом, где в любое время можно было снять меблированную комнату... правда, за большие деньги. Однако подобные мелочи никогда не смущали Мэннеринга. Через пятнадцать минут он снял на месяц небольшой номер с ванной. Оставшись один, сразу же вскрыл пакет, так ловко отобранный у Лаба, и убедился, что не ошибся: 8000 фунтов в старых бумажках – плата за Звезду. Джон потерял на этой операции две тысячи – комиссионные Флика. Но он считал это не слишком дорогой платой скупщику за помощь. Двадцать минут спустя Мэннеринг вышел на улицу уже без грима, сильно помолодевший, но все так же плохо одетый.

Вернувшись домой, Джон немедленно забрался в холодильник. Он страшно проголодался, но не успел сесть за стол, как зазвонил телефон.

– Можно подумать, этот чертов аппарат подключен к моей вилке, – буркнул Джон. – Стоит мне приняться за еду – и проклятая штуковина тут же начинает тарахтеть.

Звонил Бристоу.

– Где вас носило, Мэннеринг? Я с утра пытаюсь вам дозвониться!

– А в чем дело? Вы нашли остальные четыре бриллианта или логово Грюнфельда?

– Нет, – проворчал инспектор, – но сэр Дэвид хочет вас видеть. Он ждет вас в три часа.

– Так передайте ему, что я терпеть не могу приказного тона и что в три я занят, но постараюсь заскочить в пять.

– Вы сегодня встали не с той ноги?

– Я днем и ночью мыкаюсь с ворчливыми полицейскими и, кажется, становлюсь на них похожим!

Мэннеринг повесил трубку.

Большой кусок курицы и полбутылки бордо вернули его в доброе расположение духа. Он сменил наряд мистера Мура на прекрасно сшитый костюм. Когда Джон завязывал галстук, телефон зазвонил опять.

– Вы наконец вернулись домой, Мэннеринг? И, я полагаю, в добром здравии? Воспользуйтесь же этим, вам недолго осталось!

– Ах, если бы вы знали, как мне не терпелось услышать ваш голос, – весело отозвался Джон. – Я так хотел описать вам то, что сейчас лежит передо мной на столе... Это маленькая стопочка бумажек, не новых, конечно, но все-таки очень привлекательных. Лаба так любезно мне их отдал, что я, право же, не мог отказаться!

– Что??? Вы были...

– У Башни? Ода! Видите ли, ваш Лаба ужасно бросается в глаза. Я встретил его совершенно случайно и тут же пошел следом, раздумывая, кого же он собирается прикончить в этот раз. Честное слово, меня сильно удивило, что Лаба ограничился боксом и остался при своих трех убийствах, по официальному исчислению...

Грюнфельд буквально задохнулся от ярости.

– Кто вам сказал?

– О, вы и вообразить не можете, как я популярен – все меня обожают, везде друзья. В Париже, например... Вотя и узнал всякие замечательные истории о вашем Лаба. В следующий раз, когда вы позвоните, я наверняка буду знать и вашу подноготную.

– Следующего раза не будет, – холодно и угрожающе, но спокойно проговорил Грюнфельд.

– Как вы еще молоды! Поверьте старому дедушке вроде меня: не стоит делать таких категоричных заявлений – рискуешь ошибиться. И на вашем месте, Грюнфельд, я бы подлечился!

– Что?

– Не разыгрывайте удивление, Грюнфельд. Я, конечно, говорю не о минеральной водичке и не о сыроедении. Но если вы будете продолжать нюхать кокаин, то скоро не сможете управлять ни своими людьми, ни делами! Вы слишком легко теряете голову. Я просто содрогаюсь, вспоминая, как вы обошлись вчера вечером с беднягой Минкс. А теперь прощаюсь с вами – прогулка к Башне меня задержала, и я не успел толком позавтракать. Впрочем, беседа с вами доставила мне массу удовольствия.

Джон повесил трубку, представляя себе, как бесится Грюнфельд. В слепой ярости человек чаще делает ошибки или глупости, чем когда он хладнокровен.

11

Беседа с Грюнфельдом привела Джона в отличное настроение. Он открыл банку клубничного джема и уже запустил туда ложку, как снова зазвонил телефон. Это оказалась Лорна.

– Милый, я узнала то, что вы просили. Можете меня поздравить!

– Так быстро? Как вам это удалось?

– О, вся заслуга принадлежит маме. От меня требовалось только не перебивать. Мама прекрасно знает Рутлендов, а они в родстве с Клайтонами. Ваш Ричард – паршивая овца в семействе, дорогой мой. Он внушает наихудшие опасения своим несчастным родителям. Влюбился в какую-то француженку. Клайтоны бедны, но очень горды и пуще всего на свете ценят дворянскую частицу. А посему увлечение сына их страшно беспокоит!

– Они напрасно тревожатся: эта француженка – праправнучка Людовика Шестнадцатого! Можете сообщить об этом своей матушке, ее это наверняка заинтересует.

– Как? Мари-Франсуаза? Вы могли бы предупредить меня! – возмутилась Лорна. – Ладно! Слушайте дальше. С некоторых пор Ричард совсем зачудил: получив неожиданно наследство (кажется, от дяди), он, вместо того чтобы "подремонтировать" семейный кров, оставил деньги у себя. И никто не знает, куда он их девал.

– Я знаю. Он доверил их ла Рош-Касселю, а тот позаботился как молено быстрее все истратить.

Лорна присвистнула.

– Начинаю понимать. А потом, поскольку родители довольно резко осудили все его художества, мальчик хлопнул дверью и исчез в неизвестном направлении.

– Могу просветить вас и на этот счет: Ричард живет в семейном пансионе в Стретхеме и, как вы сами понимаете, дела его не блестящи. Клайтон обручен с Мари-Франсуазой, разорен ее отцом и к тому же в курсе истории со Звездами! Если когда-нибудь все это всплывет, семейству Клайтонов придется пережить довольно неприятные деньки!