Боже, помоги мне стать сильным - Александр Андрианов

Через какое–то время спорт стал играть в моей жизни ключевую роль. Я делал зарядку, бегал, занимался с тренером в тренажерном зале. Мои мышцы крепли, тело приобретало красивые формы. Но я чувствовал, что и этого мало, чтобы считаться настоящим воином! Прямо скажем, я был несколько трусоват! Я не очень уютно чувствовал себя, если в вагон метро заходили крепкие борзые парни, для меня было проблемой пойти поздней ночью через парк, я старался по–максимуму избегать конфликтных ситуаций.

Все это шло из детства. Ведь сколько раз всем нам внушали — избегай шумных компаний, ни с кем не связывайся, будь очень аккуратен, если вдруг что — лучше помалкивай! Ну а с чего бы вдруг? Если так подумать, а почему это я должен избегать шумных компаний, а не они меня? Почему именно я должен помалкивать, а не остальные?

Нас всех воспитывали трусами! Нас учили лишь плыть по течению, быть послушными рабами, со всем соглашаться и не высовываться из своей ракушки! А за нас все решат другие. Нас учили бояться жить, делать свой собственный выбор! И этот страх впитывался едва ли не с молоком матери! Мы привыкали бояться всего на свете — других людей, ответственности, любых непредсказуемых ситуаций. Привыкли покоряться чужой воле! Следовать чужим инструкциям! Подчиняться даже не более сильному, а более наглому и громогласному и даже не пытаться ему сопротивляться!

Мне это ужасно не нравилось, но я весь как будто бы состоял из этого страха. Он управлял мной, лишал меня воли…

Как–то раз мы с Олесей решили организовать поездку из Голландии в Париж и гулять там всю ночь напролет, не заморачиваясь съемом гостиницы. Мы погуляли по Елисейским полям, прошлись по сувенирным лавкам, заглянули в ресторан. Все шло отлично, было ощущение, что мы оказались в какой–то сказке. Но когда стрелка часов приблизилась к двум ночи, мы вдруг поняли, что коварный план — скоротать время в одной из забегаловок — с треском проваливается, поскольку все заведения начали закрываться, а улицы — пустеть.

Ночная парижская жизнь, о которой ходило столько сплетен, попросту свернула свою деятельность, призывая граждан ко сну. В два часа ночи на Елисейских полях не осталось ни одного работающего магазина, ни одного кафе. Может, где–нибудь в ночных клубах и кипела жизнь, но мы совершенно не представляли, где их искать.

Было принято решение — идти к Эйфелевой башне. Может, хоть там удастся найти признаки жизни? Но, покинув Елисейские поля, где горели фонари, мы погрузились в кромешную тьму. Идти вдоль безлюдных кварталов абсолютно незнакомого города было страшновато. А еще пугала тишина. Мертвая тишина. Ни рева автомобильных двигателей, ни мурлыканья кошек, ни лая собак — и это в самом центре Парижа. И ни одного работающего заведения, пусть хоть самой вшивой забегаловки — ничего этого не было и в помине!

Наконец, мы увидели перед собой сверкающую огнями башню, которая словно утопала в ярких лучах света. В другой ситуации я непременно насладился бы таким зрелищем, но сейчас было не до того. Перебежав дорогу, по которой неслись редкие автомобили, мы устремились к ярким огням, где прогуливались люди, а назойливые негры впаривали всем подряд брелки с символикой творчества легендарного Эйфеля. Чуть позади башни простиралась огромная лужайка, на которой сидели молодые пары и загулявшие туристы. Мы с Олесей тоже примостились на этой траве, чтобы немного перевести дух.

Однако с каждой минутой местность вокруг пустела. Люди разбредались по своим домам, в теплые уютные квартирки, где их наверняка ждал теплый чай, мягкая кровать и подушка, а вот нам возвращаться было некуда. Нас никто не ждал этой холодной весенней ночью, и мы остались по сути один на один с этим пугающим, негостеприимным городом, где нам предстояло провести семь долгих часов до наступления утра…

Между тем, места влюбленных парочек и загулявших туристов стали занимать подозрительные компании негров по пять–шесть человек. Они громко разговаривали, распивали алкогольные напитки и размахивали руками. Кто–то занимал окрестные скамеечки, кто–то шел вглубь лужайки и продолжал веселье уже там. Лучи света от Эйфелевой башни уже не казались спасительными, и нас с Олесей окутал страх. Страх от того, что мы находятся в городе, который совсем нам незнаком. Страх от того, что если эти негры нападут и отнимут документы, то назад в Голландию мы уже вряд ли вернемся. Страх, что в этом месте нет ни одного полицейского с пистолетом в руках и вообще людей, которые могли бы прийти на помощь. Страх от безысходности и полной безнадеги. От того, что некуда идти и бежать, негде укрыться…

Попробовали заснуть — бесполезно, не очень–то и поспишь на холодной траве и в состоянии жуткого напряжения. Оставаться здесь дальше совершенно не хотелось, и мы приняли решение вернуться на Елисейские поля, там все–таки казалось безопаснее. Но туда еще надо было дойти! И снова пустынные улочки, мертвая тишина и кромешная темень. Мы не шли — почти что бежали, любое промедление внушало ужас.

— А вдруг нас здесь убьют? — прошептала Олеся, и сам я весь сжался от ужаса!

В общем, в тот раз все обошлось. Мы нашли какую–то скамеечку рядом с полицейской машиной и встретили возле нее рассвет, ну а там уж появились люди, машины, и нашей безопасности вновь перестало что–либо угрожать. Однако, это состояние неуверенности, даже паники, я запомнил на всю свою жизнь. И мне очень не хотелось, чтобы когда–нибудь оно посетило меня вновь. Мне не нравилось зависеть от страха в принятии тех или иных решений, мне не нравилось, что страх диктует мне свою волю и заставляет плясать под его дудку. Не позволяет мне наслаждаться в полной мере миром вокруг, наполняя мою голову кучей бестолковых, бессвязных мыслей о том, как бы чего не вышло! Надоело!

Качалка, какой бы крутой она не была, не сделает из тебя мужчину. Хорошо быть горой мышц на городском пляже, но в конфликтной ситуации от этого мало толку. А я, при своем росте 165 сантиметров, отнюдь не был горой…

Я хотел научиться драться, чтобы чувствовать себя уверенно. Чтобы постоять за себя в случае чего. Но самое главное — иметь выбор. Иметь выбор — это очень важная штука для любого свободолюбивого человека. Когда ты сам решаешь: ввязываться в конфликт или разрешить все миром, пройти мимо какой–то несправедливой ситуации или попытаться помочь, бежать или принять бой. У меня такого выбора по сути не было — я не умел драться, а значит, был беспомощен в любом уличном конфликте. Конечно, я бы не бросил свою девушку в беде, не оставил бы одного своего друга, но если не брать такие крайности, то по большей части я предпочитал прятать голову в песок. Отсюда проистекали и другие проблемы — я в целом чувствовал неуверенность. Мне было сложно отстаивать свои интересы в разговоре с шефом, я терялся в каких–то незнакомых ситуациях, отмалчивался, когда нужно было что–то сказать или действовать, а не пускать ситуацию на самотек. В общем, над этим предстояло серьезно поработать, поэтому следующим этапом в моем развитии должно было стать умение за себя постоять! Я хотел научиться драться! Я хотел иметь выбор!

В разное время я уже занимался боевыми искусствами и более или менее понимал, что они из себя представляют. Мне хотелось что–то прикладное, практичное, подходящее именно для улицы. Моими фаворитами было три направления: во–первых, тайский бокс. Очень мощная и эффективная система, включающая в себя удары локтями и коленями. На втором месте расположилась крав–мага, израильское боевое искусство. Тоже очень практичная вещь, позволяющая довольно быстро сделать хорошего бойца из любого неподготовленного человека и обучить его использовать подручные предметы в качестве смертельного оружия. И, наконец, наше боевое самбо, которое в общем–то не нуждается в дополнительных представлениях. Многократный чемпион мира по боям без правил, пожалуй, самый известный наш боец, Федор Емельяненко, построил свою блестящую карьеру во многом благодаря этому виду спорта!

В то же время мне хотелось получить какие–то закрытые знания. Мне всегда казалось, что сотрудники спецслужб, к примеру, знают нечто такое, что недоступно простым смертным. Какие–то тайные приемы, секретные техники. Плюс, мне было важно, чтобы в том виде, которым я буду заниматься, присутствовали элементы ножевого боя, ну и какие–то другие практичные вещи, способные выручить в трудной ситуации. И опять же, по воле Вселенной, я обнаружил то, что искал — систему СКАД, разработанную настоящим мастером и знатоком своего дела, Вячеславом Костенко. Он всю свою жизнь посвятил изучению различных видов боевых искусств и на их основе разработал свою собственную методику. Это было то, что я искал!

Вячеслав не отличался богатырским сложением, какой–то неимоверной физической силой, он был примерно моего роста и производил впечатление обычного русского мужика. Выглядел абсолютно не примечательно, и, если бы я встретил его на улице, никогда бы не подумал, что он является мастером боевых искусств! Но какой же огонь горел в его глазах! Это были глаза настоящего воина! В его голосе и действиях сквозила такая уверенность, что я не минуты не сомневался: Вячеслав сделает из меня человека! Надо только закатать рукава и приготовиться к работе!