Альпийский узел - Александр Александрович Тамоников

Оперативники перебежали дорогу, гуськом проникли на территорию. За оградой стояла грузовая машина со спущенным колесом. Машину бросили при отступлении, колесо было не единственной поломкой – капот был распахнут, на земле валялись разобранные узлы. Справа громоздились дощатые поддоны, валялись деревянные ящики.

Посреди двора стояло приземистое здание из серого бетона. Несколько зарешеченных окон, крыша с пологими скатами. Дверь в центральной части здания была приоткрыта. Неприятное покалывание не проходило. Гордин показал знаками: рассыпаться. Свечников и Несмелов подались к грузовику, присели за бампером. Остальные отступили за штабеля.

– Чего мы опасаемся, товарищ майор? – спросил Романчук. – Здесь же нет никого.

Возможно, никого и не было. Но росла нервозность, с этим объектом было что-то не так…

– Булычев, Романчук, обойти здание, осмотреть задворки…

Офицеры, пригнувшись, одновременно ушли в невидимую зону – один отправился налево, другой направо. Вернулись через несколько минут.

– Территория ограниченная, товарищ майор, – отчитался Булычев, – здание тоже небольшое, состоит из двух частей, связанных переходом. По периметру металлический забор, сзади дверь, она открыта. Забор беспросветный, задняя калитка в глаза не бросается.

– Ящики складированы под забором на дальней стороне, – добавил Романчук. – по ним можно перебраться через ограду. На той стороне улица, видны крыши жилых строений. Нет здесь никого, товарищ майор, говорю же…

Здание обследовали за несколько минут – со всеми мерами предосторожности. Шли осторожно, освещали пол под ногами, чтобы уберечься от сюрпризов. Центральный проход прорезал оба крыла здания, за проемом виднелся задний двор, фрагмент металлического забора. На полу в коридоре горой валялись плакаты – по ним от души потоптались сапогами.

Андрей присел на корточки, перебрал бумажную продукцию. Это были обычные типографские изделия пропагандистской машины рейха: плакаты восхваляли белокурых бестий из Союза немецких девушек, призывали мальчишек и девчонок вступать в Гитлерюгенд – биться с русскими варварами до последней капли крови во имя грядущих поколений; листовки посвящались военному героизму, идеологии единого немецкого народа, призывали уничтожать евреев. Подобная продукция вызывала тошноту. На миг возникло сомнение – они точно на верном пути? Хотя почему бы нет? Секретную деятельность вполне могли прикрывать легальной, в этом не было ничего удивительного.

Печатное оборудование на этаже не имело отношения к секретной деятельности. Станки вывели из строя, валялись горы мусора, разбитые узлы и механизмы. Помещения осмотрели последовательно, не выявив ничего ценного. Шкафы, стулья, канцелярские столы, плакаты на стенах, а в одном кабинете сохранилось даже алое нацистское полотнище с черной свастикой в белом круге. Выдержки хватило не сорвать и не втоптать его в грязь. Бегло осмотрели выдвинутые ящики, распахнутые сейфы.

– Товарищ майор, в коридоре два проема, там лестницы в подвал, – поставил в известность Свечников. – Рядом со ступенями пандус, по нему могли спускать и поднимать тяжелое оборудование.

Гордин осмотрел проемы – один в южной, другой в северной части коридора. Из подвала явно просматривался запасной выход.

– Несмелов, остаешься в коридоре, следи за северным выходом. Да не стой как столб, заберись в какую-нибудь комнату. Остальные, за мной.

Он спускался первым, сжимая фонарь. Лестница не отличалась крутизной. В полуметре от ступеней проходил пандус. В стены были вмурованы кронштейны, тянулись тросы с закрепленными лебедками, позволяющие перемещать грузы в стальных направляющих. Андрей спустился с лестницы и присел за косяком. Как-то сухо стало в горле. Товарищи не напирали, растянулись цепочкой. Луч света блуждал по просторному продолговатому подвалу. Потолок был невысокий – видимо, для работы хватало. Подвал рассекал широкий проход, на бетонных постаментах стояло оборудование. Часть станков отсутствовала – их демонтировали и увезли, а оставшиеся не имели ценности. На вид это было обычное полиграфическое оборудование: тумбы, причудливые станки с ротаторами и проволочными лотками. Столы, печатные машинки, открытые напольные сейфы, лампы на поворотных кронштейнах, встроенных в стены. Часть оборудования валялась в пыли. На полу засохли бурые пятна – это могла быть смазка, а не кровь…

Гордин пересек проем, подался за ближайшую тумбу. Нервы натянулись – издержки профессии? Он видел краем глаза, как в подвал потянулись подчиненные – Свечников, Булычев, Романчук…

Выстрелы в замкнутом пространстве оглушили! Резкая боль забилась в голове. Стреляли из пистолетов – дружно и плотно – из северного конца подвала. Гордин распластался за бетонным постаментом. Не отказала же интуиция! Закричали офицеры, захваченные врасплох, покатился фонарь. Кто-то упал, взвыл от боли. Только этого не хватало! Выражался Булычев – повредил плечо о какую-то выступающую штуковину.

Андрей приподнялся, ударил из ППШ – в темноте разразились вспышки пистолетных выстрелов. Гранат у противника не было – давно бы забросали. У оперативников их тоже не было – не рассчитывали на ведение полноценного боя.

Андрей повалился обратно за тумбу, выполз из-за постамента, ударил над полом. Из темноты доносились отрывистые вопли – кричали на немецком. Что им надо здесь?! Рывок в обратную сторону, лихорадочно сменил магазин. Чужаки находились на территории, когда нагрянули оперативники, решили отсидеться в подвале, думали, пронесет. Что-то забыли, вернулись, чтобы забрать?

Загремели ППШ над ухом, добили барабанные перепонки. Болезненный «пузырь» вырос в голове.

– Все живы? Кто упал?!

– Живы, товарищ майор, это я упал, фонарь потерял… – просипел Романчук. – Неожиданно, черт возьми, предупреждать же надо…

– Мужики, не высовываться, стреляем прицельно, по вспышкам!

Грохот ППШ подавил хлопки немецких «Люгеров». Немцы тревожно перекликались, мутные силуэты метались в пространстве. Кто-то перебежал через проход, бегло стреляя. Проволокли мешок – видимо, не очень тяжелый. Сообщники прикрывали. «Северной лестницей хотят воспользоваться, – мелькнула мысль. – Черт, там же Несмелов…»

Злоумышленники убегали по ступеням – грузно топали, отдувались. Гордин бросился вперед, стрелял на бегу. Кто-то мог остаться для прикрытия, такие сюрпризы сегодня не нужны… Запнулся, так некстати, покатился по полу. Другие спешили к лестнице, перепрыгивали через него. У кого-то остался фонарь: тусклый свет метался по стенам. Надрывался автомат – Булычев зачищал лестничную шахту. Но противник уже ушел из опасной зоны.

Группа пошла наверх, Свечников обогнал Булычева, стрелял в темноту. Андрей поднялся, побрел, подволакивая ногу. Вовремя же он потянул эту чертову связку! Наверху кричали, хлопали выстрелы. Строчил ППШ – Женька Несмелов вступил в неравный бой! Но скоро стрельба оборвалась. Оперативники по одному выбегали в коридор. Несмелов выжил, слава богу! Он вышел из проема, расположенного по диагонали – всклокоченный, губы тряслись, – здорово же испугали человека!

– Чуть не попали, товарищ майор… – пробормотал лейтенант. – Палили по мне как спятившие… Туда они побежали… – кивнул он трясущимся подбородком.

– И ты, конечно же, героически оборонялся! – хохотнул Романчук и первым побежал по коридору. Он одолел лишь несколько метров, повалился на собственный автомат, закрыл голову