Кодекс Императора - Виктор Молотов

— Завтра состоится пресс-конференция. Там я сделаю заявление, что у Дмитрия не только есть шансы сесть на трон, но и моя поддержка.

— Да ты совсем с ума сошел! — возразил Гриша.

— Дослушай до конца, — ухмыльнулся Федор. — В общем, следом я скажу, что Дмитрий сам вызвался съездить к северянам, чтобы освободить наших заложников. Вопрос стоит остро, и общественность ждёт наших действий, а больше никто туда ехать не собирается.

Даже канцлер намеревался туда поехать, но северяне не хотят вести переговоры ни с кем, кроме Романовых.

Что северяне, что персы… Всем подавай Романовых. Только если первые были готовы говорить с любым из наследников, то вторые требовали исключительно нового императора.

— И у Димы не будет выбора, — осознал Григорий, задумчиво поглаживая гладковыбритый подбородок. — Ему придется выйти к трибуне и согласиться, а иначе это позор — отказываться от подобных слов.

— Конечно, там его не убьют. Но унижений он натерпится знатно. Мы же знаем, как они обычно поступают, когда к ним приезжаешь.

Всем было известно, что похищениями занимались мелкие северные кланы, которые потом вызывали к себе знатных людей и повышали свой статус за их счет. Мол, целый граф у меня там на коленях ползал, даже если такого не было.

— А это не слишком жестоко? — внезапно спросила сестра, и оба брата обернулись к ней.

— Нет, — хмуро ответил Федор.

Анастасия вздохнула, понимая, что братьев она не переубедит. Нет смысла даже пытаться, но можно сделать чуть иначе. Она поднаторела в дворцовых интригах и понимала, как стоит действовать с разными людьми. С братьями это стоило делать в обход их самих.

— Что ты делаешь? — спросил Федор у Григория.

— Пишу Вороновым о твоем плане, — ответил средний брат, не поднимая головы от экрана смартфона.

— Зачем?

— Пусть сделают так, чтобы эта поездка стала для него незабываемой.

— Но он может там погибнуть, — не выдержала Анастасия и нахмурилась. — Ты убьешь брата через свою слабость?

— Я НЕ СЛАБЫЙ! — вспыхнул Гриша. — И мне плевать на его жизнь! Он мне не брат! Был бы братом, то не мешал… Вот Насть… Зачем ему нужна вся эта борьба, если шансов и так нет? Чтобы только подгадить.

— Дурак ты, однако, и не лечишься, — только и ответила она. — И мне жаль будет, если ты…

— Не я… А союзники.

— Понятно… — кивнула она и вышла из-за стола, направившись к выходу.

Григорий, как всегда, не дослушал. А если бы дослушал, то узнал, что она хотела сказать, и там не было слова «убьешь». Там было слово — «умрешь».

После разговора цесаревна направилась в свои покои, и по пути наткнулась на девушку, которая меняла цветы в вазе на подоконнике.

— О! Ты-то мне и нужна. Ты ведь служанка Дмитрия? — спрашивает у нее Анастасия.

— Да, и вы прекрасно об этом знаете, — широко улыбается Алина.

— Передай брату, чтобы завтра не приходил на пресс-конференцию, иначе его ждут большие неприятности.

— Какие?

— Уверена, что у тебя есть догадки, — хитро улыбается Анастасия.

Анастасия не была дурой, хотя старалась вести себя так, чтобы все именно это про нее и думали. И потому у нее были свои мысли по поводу, как брата, так и его служанки. Служанки, которая здесь уже служит долго и ни с кем не дружит. Многие сменились за это время, а она остается. И это при том, что только на ее памяти несколько раз служанку брата пытались серьезно убрать.

— Ой! — отвечает Алина и шире улыбается.

Анастасия обнимает служанку на прощание и идет дальше.

Все-таки Алина столько лет во дворце, что цесаревна уже не воспринимает ее, как чужого человека. В какой-то степени их отношения можно даже назвать дружескими. А еще слишком много совпадений. Эта девушка всегда оказывается рядом, когда идут важные переговоры или разговоры. А потом Дмитрий ведет себя так, словно всё знает.

Кстати, то, что она ее обняла, удивило бы многих. Но именно такой стиль поведения был у Анастасии и он ей нравился. Человечность. Вот что она ценила в людях и какой хотела быть, пусть и мир, окружающий ее, не позволял много.

Мысленно Анастасия соглашается с Дмитрием, что Федор и Гриша — идиоты, им никогда не сесть на трон, а вот она имеет все шансы стать императрицей. Или ей так хотелось считать. С другой стороны, может они имели шансы, но вот для империи это будет плохо.

Даже цесаревна, опытная интригантка, в шоке от того, что порой проворачивает Дмитрий, и это при том, что он не плетет интриг. Всегда действует прямо и так, что потом все на ушах стоят.

Она верит, что если Дмитрий сказал: «стану императором», то он приложит для этого все свои силы. А братья все еще не воспринимают его, как угрозу.

А хочет ли Анастасия быть императрицей? С одной стороны, она не против. Но если такового не случится, она в обиде не останется. Однако своим покровителям цесаревна об этом не скажет, пока они повышают её статус.

Глава 4

Когда я находился во дворце, то большую часть времени проводил в своем кабинете. Вот и сейчас я сидел и разбирал бумаги до поздней ночи. Одна служба безопасности, под руководством канцлера Виктора Степановича, передала толстую папку с отчетами об обстановке с Персией и Великим Северным Союзом.

Самое смешное, что здесь все дела были четко выбраны, чтобы не дать мне чего лишнего. То есть я могу решать только те вопросы, которые не принесут никакого вреда моим братьям или работе других служб.

Дела на рубежах оставляли желать лучшего. А особенно забавным было читать об условиях царя Персии, который хотел, чтобы новый русский император явился к нему на поклон. А затем он только тогда будет с ним говорить.

— Да скажите вы уже кто-нибудь ему, что у нас нет императора, — вздохнул я и откинулся на кресло.

Я и в прошлых жизнях сталкивался со столь наглыми правителями. Но после встреч со мной из них выжил только один, после того, как преклонил колени предо мной и принес магическую клятву верности. А так обычно мы сражались до потери всего. У него хотя бы были зачатки разума, чтобы принять неизбежное. Остальные же упирались в надуманную гордыню и предпочитали смерть, совсем не думая, чем это грозит для их народов.

В таких случаях я всегда сажал на трон достойных людей, верных, что напрямую подчинялись мне, какая бы разница в титулах у нас не была.