Дарханна - Сергей Николаевич Билдуев

— Куда мы едем? — Ханна подала голос, когда они были уже в пролеске перед берегом Иркута.

Мунко понял, что, действуя интуитивно, совсем как в детстве, после пьяных дебошей матери и ее собутыльников, сбегал к берегу реки. Ребенком он играл возле большого белого камня до самой ночи. А домой возвращался в темноте, когда пьяницы спали крепким сном. Зимой он прятался под стол или в шкаф и ждал, пока все угомонятся. Став постарше, он сам пришел в милицию и попросил забрать его у матери. Так Мунко оказался в интернате, а его мать лишили родительских прав, что нисколько не повлияло на ее образ жизни.

Он остановил машину у камня и вышел. Выпустил щенка, и тот с радостью зарезвился на поляне. Ханна подошла к Мунко сзади и обняла его, прижавшись щекой к его спине.

— Сколько помню, она всегда в таком состоянии. Представляешь, человеку пятый десяток, и ни дня трезвой жизни после моего рождения. Хотя и до него, я уверен, она пила. Родила меня неизвестно от кого. Только зачем? Рос сам по себе. Сама-то она выросла избалованной. Бабушка воспитывала, все для нее делала. Вот и избаловала, видимо.

— Знаешь, мне матери тоже всегда не хватало. Она у меня умерла… И отца не хватало, хоть он жив-здоров. Он живет своей жизнью, ему не до меня. Меня только дед любил, а теперь я никому не нужна.

Мунко повернулся и обнял девушку.

— Ты нужна мне.

Мунко хотел поцеловать Ханну, но их отвлек щенок. Он отчаянно скулил где-то рядом. Его местонахождение молодые определили быстро. Щенок забрался под камень, в углубление под ним и, по всей видимости, застрял. Мунко просунул руку, но освободить щенка не сумел.

— Лопаты нет с собой. Блин, зря я его забрал. На эмоциях подумал, что эти забулдыги его съедят.

Ханна открыла дверь машины и вытащила нож.

— Ты предлагаешь этим сокровищем копать землю?

— Ничего страшного, серебро ведь крепкое, а щенка жалко, он же боится!

Лезвие легко разрезало коренья молодой травы и глинистые комки земли. Вскоре щенок был освобожден. Радостный, он вертелся у ног спасителей.

— Ой, а что там? — Ханна указала на углубление в земле под краем камня.

— Наверное, дети свои сокровища спрятали и забыли. Я в детстве здесь постоянно с друзьями играл.

— Давай посмотрим?

Мунко отдал Ханне нож, вытерев лезвие о траву, и вынул находку. Это был старый кожаный мешочек, практически сгнивший. Внутри него оказались ножны.

— Ничего себе! — глаз опытного ювелира безошибочно определил, что найденные ножны и нож — две части одного целого. — Смотри, Ханна!

Ханна подошла ближе, щурясь от яркого солнца, поднесла нож к ножнам, сравнивая орнамент.

— Инициалы на ножнах другие — А.Г. Аюша Гармаев! Мы правильно определили владельца этого ножа! Значит, он оставил ножны, надеясь вернуться и вернуть в них свой нож.

— Здесь еще какие-то бумаги, — Мунко развернул сверток и, мельком взглянув, отдал Ханне фотографии, — посмотри пока, мне эти лица незнакомы. Письма с фронта, надо же. И адрес моего дома! Раднаевой Дулме Ошоровне… Подожди, это же моя бабушка. Она умерла, когда мне было годика три, я ее почти не помню. Вот я дурак! Получается, дархан Ошор Раднаев — мой предок, прадед.

— А на фотографии — мой дед! Смотри — он самый высокий. На обороте даже написано: Нургали Джумалиев. Только почему-то его фамилия вторая в списке, а он посередине стоит, четвертым по счету. Кто из них тогда Аюша Гармаев? Ой, ничего не пойму!

Ханна осмотрела вторую фотографию. Портретный снимок солдата в форме красноармейца, сзади подпись — «Дулме с любовью от Аюши, 1942 год».

— Зачем этот Аюша отправил Дулме фотографию моего деда? Не понимаю!

— Ты уверена, что это твой дед? Наверное, это и есть Аюша. Для тебя все азиаты на одно лицо сейчас.

— Ну конечно, ты что говоришь! Смотри, он улыбается и видно, какие кривые у него зубы, прямо как у меня до того, как я брекет-систему поставила. Это мой самый больной вопрос. Дед таким красавцем был, а я от него только кривые зубы унаследовала. Он когда умер, ни одного вставного зуба не имел — все свои до старости сохранил, хоть и кривые.

— Ты говорила, что твой дед память потерял?

— Ты хочешь сказать, что… Не может быть!

— А почему нет? Представь: бой, все погибшие, гора трупов, когда там разбираться, кто есть кто! Вынесли живого, по спискам посмотрели потом — одна отличная ото всех фамилия, по фотографиям — похож, возраст — соответствует. Ничего не помнит, да еще и языковой барьер. Еще наверняка кто-нибудь по ошибке сразу его в казахи записал, бурятов же мало кто знает. Вот меня в армии и за тувинца, и за казаха, и за якута принимали, а когда говорил, что с Бурятии, удивлялись и спрашивали, где она находится. Примитивная логика, отсутствие времени на разбирательства — и вот результат: Аюша Гармаев превратился в Нургали Джумалиева, который, на самом-то деле, погиб в том бою.

— Это что же, выходит, мой дед хотел жениться на твоей бабушке?

— Возможно, не зря судьба распорядилась так, что этого не произошло? — Мунко отвёл глаза и улыбнулся.

Затем он вынул из кармана кольцо. На миг ему стало неловко — ювелир, а привычки хранить изделия в шкатулках так и не заимел. Взяв Ханну за руку, надел на ее палец кольцо в виде змеи с короной и крыльями, свое первое удачное золотое изделие.

— Как ты угадал с размером?

— Потомственный дархан, как-никак, — шутливо ответил Мунко.

— Если это предложение руки и сердца, то я согласна.

С этими словами Ханна взяла нож и вставила его в ножны, воссоединив две части единого целого.

14-15 апреля 2019 года, г. Улан-Удэ