Мастер Гримуаров - Валерий Александрович Гуров

назойливо падающую чёлку. — А потом Семёныч глядь на погрузочно-разгрузочный механизм…

— Вадим Михайлович, только не говорите, что вы к хренам подъёмник сломали, — побледнел собеседник таможенника.

— Да я говорил Семёнычу, что не надо устраивать из подъёмника сцену, а он — гулять так, гулять! — Вадим Михайлович в сердцах махнул рукой. — Загнал туда двадцать баб и этого певца весом в полтора центнера!

Продолжив рассказ, Вадим Михайлович поведал о том, что некоему Семёнычу, в которого летели все шишки, пришло в голову начать катать вверх-вниз всё это кабаре. Ну а когда девки начали обнажаться, мужики, уже выпивши, взяли да полезли на подъемник.

— Вот он и не выдержал, — втягивая голову в плечи, развёл руками Вадим Михайлович. — Теперь хрен у нас получится что-то погрузить или разгрузить, пока подъёмник не починим!

Собеседник Вадима Михайловича озадачился, силясь понять, что делать с поступившей информацией. Потом, видимо, решил, что это не его дело и лишних проблем на себя он брать не хочет. Мужик ободряюще потрепал Вадима Михайловича по плечу.

— Михалыч, я тебе сочувствую, снова ты на ровном месте вляпался! Ничего, служебную записку напишешь, приедут ремонтники и во всём разберутся. Правда, не знаю, успеют ли они до того, как к тебе проверка нагрянет! В общем, крепись!

И мужчина потопал себе в кабинет. Вадим Михайлович же так и остался стоять в коридоре, понурив плечи, и теперь больше напоминал мокрого котёнка, отлучённого от сиськи.

— Так-то не гарантийный случай… — обречённо выдохнул он. — Может, у вас ремонтник знакомый есть, занимающийся частной практикой?

— Ничем не могу вам помочь! Что же, не расстраивайтесь, в худшем случае вам сделают выговор! — собеседник таможенника захлопнул дверь, растворяясь в кабинете.

Моё интуитивное предположение о сходстве таможенника с ядовитой рыбой фугу всё-таки оправдало себя. Вадим Михайлович, когда его собеседник зашёл в кабинет, обличил свою ядовитую натуру:

— Козёл, заморыш, сопляк… Да я на тебя такие жалобы накатаю, что сам вылетишь с таможни, как пробка!

Стиснув кулаки, таможенник затопал в свой кабинет, едва не сорвал дверь с петель и грохнул ей так, что стены ходуном заходили. Благо табличка с надписью на двери осталась висеть, хоть её и чуточку перекосило. Она гласила:

«Пьянков В. М., и.о. начальника таможенного склада номер 2».

Я, недолго думая, прошёл к кабинету господина начальника и собрался постучать, чтобы зайти внутрь. Вероятно, именно Вадим Михайлович мог подсказать, как мне получить свои детали. Но не успев постучать, я услышал в кабинете грохот и трёхэтажный мат.

Видимо, господин таможенник расстроился и решил выплеснуть эмоции. Причём грохнуло так, что приоткрылась дверь. Я заглянул в образовавшуюся щель и увидел, что весь взмыленный Вадим Михайлович схватил трубку телефона и, натянув до предела провод, отошёл к окну.

— Лидочка, котик, будь так добра, соедини по телефону, — он назвал номер, и стоя спиной к двери, принялся напряжённо ждать. Соединение пришлось подождать. — Алло, это мастерская? Мне срочно нужна ваша помощь, господа хорошие!

Я не стал отвлекать Вадима Михайловича от разговора, приоткрыл дверь пошире и зашёл в кабинет. Дверь, соответственно, за собой закрыл.

— Да, представляете, у шестерёнки слетела шестерня! Ага… Нет, не знаю какой металл. По мне, они все одинаковые… — говорил он в трубку, нервно теребя провод пальцами. — Да что вы такое говорите? Как через неделю? Как нет мест… А что за цена⁈ Вы что, собираетесь мне сюда целое конструкторское бюро присылать? Тут на вид только одна несчастная шестерёнка…

Он запнулся, видимо, на той стороне линии положили трубку. Таможенник тяжело вздохнул, и по комнате разнёсся скрежет его зубов.

— Нет, Лидочка, водичку мне не надо, соедини меня ещё раз с этими муда… С этими нехорошими людьми. Как не хотят? Ну что, так и сказали? Вот же, вот же! — и по которому кругу разволновавшись, таможенник грохнул телефонной трубкой о подоконник.

— Водичке вам не принести, Вадим Михайлович? — злобно передразнил он свою секретаршу. — И эти ремонтники с ума посходили, деталь из золота делать собираются, что ли… Всё… Считай, мы пропали… Сука, сука, сука! — он начал бить ладонью себе по лбу. Зажмурился, а потом открыл глаза и увидел меня: — Э-э…

— Очень доброго денёчка, Вадим Михайлович.

Смекнув, что я стал свидетелем его душевных мук, Пьянков сразу подобрался, поправил галстук и превратился в грозного начальника склада. О былом напоминал лишь отпечаток пятерни на его лбу да взъерошенные волосы с блуждающей чёлкой.

— Что бы вы хотели? Наша организация закрыта! — прокрякал он.

Я сунул руки в карманы, подошёл к его столу и сел на стул.

— Присаживайтесь, господин Пьянков, у меня к вам есть деловое предложение.

Я взял шестерню со столешницы, внимательно её рассмотрел со всех сторон, оценивая характер повреждений. Шестерня внешне напоминала штурвал корабля — зубчатый паз в основании, по всей видимости, одевающийся на другой зубчатый вал. Восемь клинообразных зубьев, со значительными следами выработки по наружной поверхности. Один из зубьев оказался сломан заподлицо и одиноко лежал в сторонке от шестерни.

— Сударь, не испытывайте моё терпение. Или вы хотите проблемы? — зашепелявил начальник склада, его рука скользнула под стол.

Всё понятно: жмёт тревожную кнопку, чтобы поднять охрану. Охрана здесь, впрочем, так себе — раз я без проблем проник в кабинет главного.

— Пока, я так понимаю, проблема не у меня, а у вас, господин Пьянков. Неработающий подъёмник, проверка, — я откинулся на спинку стула и перекинул ногу на ногу.

— Вы, эм… проверяющий? — насторожился Вадим Михайлович, сглатывая.

— Нет, мне всего лишь нужно забрать груз с вашего склада…

Он не дал мне договорить и завизжал как поросёнок, которого привели на убой.

— Выметайтесь отсюда! Да как вы смеете хозяйничать здесь! — распалялся начальник склада, отдалённо напоминая дребезжащую скороварку.

Я демонстративно зевнул, ожидая, когда он перестанет тарахтеть.

— Сказано же… — он выдохся, выпустив из лёгких последние крохи воздуха.

— Вы закончили воздух сотрясать?

— Сейчас вас вышвырнет отсюда охрана!

— Заткнись уже, а? — теперь уже перебил его я, слегка раздражаясь.

Всё-таки неприятный тип, этот Пьянков. Он замолчал, раздувая щёки, опустился на кожаное кресло и принялся промокать лоб платком. Я дождался, пока он придёт в себя и продолжил:

— У меня деловое предложение. Я чиню вам вашу шестерёнку, — я взял деталь в руку, приставил зуб к месту