Щит дьявола - Лео Кесслер

В конце концов доктор Диденхофен, толстый лысый начальник медицинской службы «Вотана», специально отправился к фон Доденбургу, чтобы пожаловаться на резко возросшую активность американских снайперов, орудующих в зоне ответственности 1-й пехотной дивизии.

— Тридцать человек за три дня, штандартенфюрер! — зло бросил он, залпом выпивая рюмку корна[37], предложенную ему фон Доденбургом. — Вы понимаете, что это означает? Пуля пробивает насквозь стальной шлем, черепную кость и погружается в мягкие ткани мозга, напрочь разрывая их.

Куно фон Доденбург тут же налил ему другую рюмку. Доктор Диденхофен автоматически опорожнил ее.

— После этого вы либо теряете способность говорить, либо становитесь слепым, либо лишаетесь обоняния, либо у вас пропадает память. Или, — он сделал паузу, — вы просто подыхаете. Все зависит от строения вашего чертова черепа — в тот момент, когда с ним сталкивается пуля.

Фон Доденбург налил возмущенному доктору еще одну рюмку.

— Штандартенфюрер, — сказал в заключение доктор Диденхофен, — я страшно устал оттого, что мне приходится вынимать сплющенные остатки пуль из голов наших ребят, зашивать мельчайшие кровеносные сосуды, заделывать дырки в черепах при помощи титановых пластин, сознавая при этом, что все, что я делаю, — это обременяю рейх бесполезным человеческим материалом, который должен заново учиться ходить, говорить и даже, черт побери, чувствовать запахи. Господин фон Доденбург, вы обязаны что-то сделать с этими проклятыми снайперами, иначе, чувствую, я сам могу угодить в сумасшедший дом!

Неподдельная ярость старого врача вызвала у фон Доденбурга улыбку. Несмотря на всю свою внешнюю грубость и периодические запои, Диденхофен по-настоящему заботился о его «молодых мерзавцах» — именно так он именовал бойцов «Вотана» — и старался помочь им всем, чем мог. Естественно, что резко возросшее количество смертей эсэсовцев не могло оставить его равнодушным.

Впервые немцы узнали о том, что им противостоит по-настоящему сильный и опытный противник, из американской армейской газеты «Звезды и полосы», захваченной в качестве трофея. На первой полосе этой газеты был помещен главный материал под заголовком «Аахен обороняют в основном старики, солдаты, страдающие от желудочных расстройств, и калеки с деревянными ногами и стеклянными глазами». Ниже же была помещена небольшая заметка о боевых действиях в районе Аахена, в которой содержалось упоминание о мастер-сержанте Смарте, который был достойным продолжателем дела легендарного стрелка Элвина Йорка из штата Кентукки и мог «послать пулю точно через игольное ушко на расстоянии пятидесяти шагов»; при этом он с гордостью повествовал о том, что «за последние три дня он один избавил мир от двадцати проклятых краутов».

Вот почему в дни перед предстоящей крупной битвой за Аахен штандартенфюрер Куно фон Доденбург и штурмбаннфюрер Шварц, вооружившись снайперскими ружьями, затеяли маленькую личную войну. Вдвоем они решили «переумничать» этого американского умника[38].

В течение двух дней со стороны расположения 1 -й пехотной дивизии не последовало ни одного снайперского выстрела. Но на третий день двое эсэсовцев, которые успели привыкнуть к временному затишью и проявили явную беспечность, получили по пуле прямо в голову. Когда доктор Диденхофен добрался до них, оба они были уже мертвы и не нуждались ни в какой медицинской помощи.

На четвертый день этого тайного противостояния Шварц и фон Доденбург прямо перед рассветом проскользнули в район сплошных развалин между линиями немецкого и американского фронтов, который являлся «ничейной землей», и принялись внимательно изучать места, где, по их представлениям, мог располагаться сержант Смарт. Они надеялись, что в это раннее время суток янки не будет так бдителен, как обычно, и не заметит их. Этому же должно было способствовать и то обстоятельство, что солнце еще не взошло — а значит, отразившись от окуляров их биноклей, не могло выдать их самих. Они принялись метр за метров осматривать расстилавшуюся перед ними территорию. Справа находился отливавший красным остов сожженного «шермана».

— Нет, гам он не станет оборудовать свою позицию. — шепнул Куно фон Доденбург. — Слишком заметно и очевидно. А мистер Смарт — не такой уж глупец.

Шварц кивнул в знак согласия.

— А как насчет дота слева от «шермана»?

Куно фон Доденбург торопливо направил свой бинокль на бетонный дот.

— Нет, — произнес он некоторое время спустя. — Все щели дота завалены обломками и мусором. Стрелять оттуда невозможно. Нет, там его быть не может.

Двое эсэсовцев продолжили осмотр местности. Они изучили груду ржавого железного листа, которые когда-то, очевидно, покрывали крышу какой-то фермерской постройки, потом кучу битого кирпича и, наконец, огороды, в которых теперь догнивала посаженная весной капуста. Ничего подозрительного.

Куно фон Доденбург не выдержал и грязно выругался:

— Где, черт побери, прячется эта американская свинья, Шварц?!

Глаза штурмбаннфюрера сузились:

— Господин штандартенфюрер, его не может быть в капусте. Там ему просто негде укрыться. Сгоревший танк и заваленный дзот отпадают. Что остается?

— Ну конечно! — выдохнул Куно. — Груда ржавого железного листа!

Оба офицера вновь сфокусировали на этой груде свои бинокли. Ничего подозрительного. Они не смогли заметить что-либо необычное. И все же фон Доденбург нутром своим чувствовал, что Шварц прав. Ведь это место, по сути, было единственным, где только и мог прятаться американский снайпер.

Куно закусил свою нижнюю губу. Его переполняли раздражение и отчаяние.

— Я уверен, что этот ублюдок именно там. Но как мы можем это выяснить, Шварц?

Штурмбаннфюрер не колебался. Он начал медленно поднимать вверх свою искусственную руку, обтянутую черной кожаной перчаткой. Фон Доденбург тем временем не сводил с кучи железа своего взгляда. И вдруг раздался звук выстрела. Шварц, ругаясь, отдернул руку. В самом центре искусственной ладони зияла аккуратная круглая дырочка. Выстрел был произведен именно из кучи железных листов.

— Боже Всемогущий, Шварц, — выдохнул Куно фон Доденбург, — мы засекли его!

Для того, чтобы убедить американского снайпера, что он действительно попал в цель, они оба начали вполне убедительно стонать, а полчаса спустя покинули свое убежище и переползли в другое место. Гам они стали совещаться, как именно им окончательно достать смертоносного стрелка.

В конце концов эсэсовцы решили так: для того, чтобы покончить с ним, им потребуется, чтобы на то место, где он залег, упали лучи прямого солнечного света. Прямой солнечный свет, во-первых, будет немного слепить янки, мешая ему прицельно стрелять, а во-вторых, начнет бликовать на его собственном бинокле или оптическом прицеле, выдавая тем самым его истинное местоположение. Когда же они точно засекут его, справиться с ним будет уже делом техники.

Они долго искали то место, которое должно было находиться напротив замаскированного лежбища снайпера в тот момент, когда на него будут падать прямые солнечные лучи — и, наконец, отыскали его. После этого Шварц и фон Доденбург стали молиться, чтобы наследующий день, когда они вновь придут сюда, сентябрьское солнце окажется достаточно ярким, чтобы ослепить американца и начать играть на его оптических приборах.

Им повезло. Солнце оказалось достаточно ярким. Сделав выстрел в никуда для того, чтобы привлечь тем самым внимание сержанта Смарта, Шварц с фон Доденбургом уселись под согнувшимся дубом, хорошо укрывшись в его узловатых ветвях, и принялись терпеливо ждать.

К полудню солнце вовсю заливало позицию неприятеля. Фон Доденбург, сам находившийся теперь в тени, в то время как все солнце попадало на сторону Смарта, навел свой оптический прицел на груду листов ржавого кровельного железа. Неожиданно что-то ярко блеснуло среди этих листов. Это было стекло. Оптический прицел самого Смарта.

— Шварц, — прошипел Куно фон Доденбург, — мистер Смарт обнаружил себя!

Шварц вытер пот, заливавший ему лоб; затем, сделав глубокий вдох, он снял с головы свой стальной шлем и начал медленно поднимать его вверх, пока не стал виден его краешек. Снайперское ружье Смарта тут же выстрелило. Пуля ударила точно в центр шлема. Шварц не смог удержать его, и шлем со звоном полетел на землю. Несколько мгновений штурмбаннфюрер совершенно не знал, что ему делать.

Куно фон Доденбург зло ткнул ему локтем в бок.

— Начинай стонать, Шварц — и стони погромче, словно тебя ранили! — зашипел он на офицера.

Шварц облизал губы и принялся отчаянно стонать. Он откидывал назад голову, словно и впрямь корчился в предсмертных судорогах. Куно фон Доденбург терпеливо ждал, чувствуя, как по спине у него скатываются холодные капельки пота. Его сердце бешено стучало. Он во все глаза глядел на позицию американского снайпера и не мог позволить себе лишний раз моргнуть.