Дикарем в Африку! - Владимир Динец

В лесах разбросаны заросшие лианами развалины средневековых арабских городов. Теперь в них живут обезьяны и маленькие антилопы-дукеры. Еще там водятся совершенно неописуемые звери под названием слоновые прыгунчики. Они похожи на крысок на длинных ножках, но у них большие черные глаза и длинный хоботок, постоянно находящийся в движении. Прыгунчики бегают по лесу с безумно деловым видом, размахивая хоботком и издавая щелкающие звуки. Они очень драчливые и периодически принимаются гоняться друг за другом, норовя ухватить за хвост. Шатаясь по ночам среди обвалившихся, заросших мхом и лианами мечетей и дворцов с неподвижными силуэтами спящих обезьян на стенах, чувствуешь себя словно в «Книге джунглей» Киплинга.

В лесных заповедниках народу мало, заборов нет, палатку можно ставить где угодно (лишь бы с тропы не было видно), шататься по ночам в поисках сов и ночных зверей никто не мешает. Правда, приходится обходить гигантских земляных сверчков. Они сидят у своих нор и трещат так громко, что уши начинают болеть. А вот слоны передвигаются совершенно бесшумно: встречаешь такого на залитой лунным светом тропинке, он молча разворачивается и, покачиваясь, уплывает в глубину зарослей. Из крон деревьев периодически доносятся жалобные вопли галаго — местных лемуров. Они дымчато-серые, лопоухие, с пушистым хвостом и круглыми глазищами. В общем, нет ничего лучше, чем провести ночь в лесу.

Я прокатился вдоль побережья до реки Тана, а сейчас двигаюсь обратно на юг, в сторону Танзании.

Письмо второе

Дар-эс-Салам, Танзания

Пересечение границы прошло спокойно — слупили полсотни баксов, шлепнули месячную визу. На шлагбауме сидел здоровенный богомол, похожий на сухой лист. Когда я перелезал через шлагбаум, он вдруг испугался, развернул крылья и лапки и мгновенно превратился в подобие огромного разноцветного цветка. Вообще-то в таких местах лучше фотоаппаратом не размахивать, чтобы за шпиона не приняли, но тут я не сдержался и его сфотографировал.

Побережье довольно симпатичное: изумрудные поля, горы на горизонте, на высоком тростнике сидят ярко-алые с черным птицы-ткачики. В африканских саваннах и степях вообще поразительно много ярких птиц. Гораздо больше, чем в безлесных районах других континентов, даже Южной Америки. За полчаса можно увидеть птичек всех цветов радуги, в том числе райских вдовушек с полуметровыми хвостами, роскошных блестящих нектарниц и многотысячные стаи расписных общественных ткачиков. Скворцы тут настолько красивые, что глаз не оторвешь. Больше, правда, в сельскохозяйственных районах почти ничего не водится. Еще недавно зверей было полно по всей Восточной Африке, но за последние двадцать лет по континенту распространилась мода на bushmeat (мясо дичи), и теперь за пределами парков и заповедников осталась только малосъедобная живность, в том числе огромные стада павианов-мусорщиков.

По востоку Танзании тянется цепочка невысоких, покрытых лесом горных хребтов под названием Eastern Ark Mountains. Это как бы острова, вот уже тысячи лет изолированные морем саванны от других лесных областей. На каждом из хребтов — особая флора и фауна.

В горах Удзунгва мне впервые за неделю в Африке удалось найти ядовитых змей. Сначала встретилась небольшая шумящая гадючка, потом — восхитительно изящная зеленая мамба метра два длиной. Отыскал я ее по тревожным крикам восточных красных колобусов — это такие обезьяны с шапочкой длинных оранжевых волос на голове, словно шляпки у подосиновиков. Обычно ядовитые змеи крайне флегматичны, но мамба двигается с поразительной быстротой. Даже на ровном месте приходится бежать, чтобы ее догнать. Пару лет назад в ЮАР был случай, когда в разгар свадебного пиршества в чьей-то хижине проломилась гнилая доска чердачного перекрытия, и мамба упала прямо на праздничный стол. На пути к двери напуганная змея успела перекусать десять человек, и все они умерли.

Мою первую мамбу я, хотя и с трудом, но все-таки поймал. Как и прочие аспидовые змеи — кобры, крайты и так далее — будучи взятой в руки, она удивительно быстро успокаивается. Можно дать ей по себе поползать или уложить покрасивее, чтобы сфотографировать. Потом я еще долго шел за ней по лесу, просто наблюдая, как она движется с ветки на ветку.

К сожалению, гуляя по горам Удзунгва и Улугуру, мне приходилось периодически прятаться от егерей и групп туристов. Вход там стоит недорого, но надо еще платить за услуги гида, к тому же нельзя ходить по ночам. С гидом в лесу вряд ли много увидишь: в отличие от, например, мадагаскарских гидов, восточноафриканские профессионализмом не отличаются. Ходят они довольно шумно, в тяжелых ботинках. Они даже не замечали меня, просто неподвижно стоявшего в тени дерева в нескольких шагах от тропы.

Больше всего мне понравились горы Узамбара. Там самые красивые леса, и никаких режимных ограничений. К тому же лес буквально набит светлячками.

Ночуя в палатке, я каждый раз расставляю вокруг несколько маленьких железных коробочек — ловушек на грызунов. Попадаются всякие интересные зверушки, которых иначе увидеть не так-то просто: пушистые сони, толстые мыши (это название), полосатые мыши, землеройки и так далее. В Узамбара я, как обычно, разложил ловушки вдоль лесного ручейка, но через час обнаружил, что все они кем-то захлопнуты, а одна и вовсе разгрызена.

Пришлось устроить засидку, и вскоре появились виновники: африканские гигантские крысы. Они похожи на обычных, только длиной почти метр, и окраска поярче. Говорят, что эти чудесные создания легко приручаются — жаль, не было времени проверить.

Сейчас я в Дар-эс-Саламе. Днем город вполне ничего, но ночью за тобой то и дело пытаются увязаться всякие темные личности. Однако это все-таки лучше, чем Найроби, где хорошую машину можно оставить на улице, только наняв сторожа, а после десяти вечера даже местные жители боятся из дома выходить.

Письмо третье

Аруша, Танзания

Танзания не так уж сильно отличается от Кении. Разве что меньше народу говорит по-английски. До Первой мировой войны страна была немецкой колонией Танганьика. Немцы создали здесь лучшую в Африке образовательную систему и пользовались такой поддержкой населения, что во время войны смогли вести против англичан успешную партизанскую войну. За сорок лет (до провозглашения независимости в 1959 году) англичане успели развалить все, что построили немцы: в 1959-м в Танганьике был всего один местный житель с университетским образованием, который и стал первым президентом.

Засилье бюрократии в Танзании еще хуже, чем в Кении. В национальных парках, например, белые обязаны платить за вход долларами, кенийцы — кенийскими шиллингами и так далее. Почему — непонятно. С подобным идиотизмом сталкиваешься на каждом шагу.