Инструктор-Зомби (СИ) - Фиттер Марк

К Анатолию подошла его жена, которая заметила то, что её супруг вот уже минуту стоит у ворот и с кем-то разговаривает. В сложившейся ситуации это напрягало не меньше, чем неожиданный приезд сына, вместе с весёлой компанией.

Заметив, что мужчина всего лишь разговаривает с соседкой, Юлия успокоилась и решила всё же помочь доброй бабушке, которой и так скучно на своём участке. Даром что внуки и дети Буровых навещают своих стариков, потому как делают это крайне редко, по мнению Юлии Никитичной конечно же.

— Да ладно тебе, дорогой. Не видишь, человек беспокоится? Да и мало ли что у них случилось, — решила она подсобить бабушке.

— И ты Брут! — тихо прошептал Анатолий и отмахнулся, уже сказав громче. — Ладно, Анна Иоановна, заходите, но учтите, я если что в мастерской. Положение практически военное, боевая готовность по первому сигналу, должны понимать. Не лучшее время чтобы в гости ходить.

Пропустив наконец бабушку внутрь периметра, он закрыл за нею ворота и направился обратно в мастерскую, где его уже ждали Даниил и Дима. Требовалось провести ревизию имеющихся запасов и решить, что делать дальше, но первым делом нужно было назначить дежурство, да осмотреть сам участок и прилегающие к нему территории. Дело не быстрое, так что провозились они с этим до раннего вечера.

[Вечер первого дня. 17:15. Квартира Кирилла Генадьевича]

А тем временем в горящем городе, в своей квартире, на кафельном полу в ванной, всё ещё лежал Кирилл Генадьевич, только-только осознавший, что он не дышит. При этом, сама квартира выглядела всё так же. Старенькая хрущевка с простейшей планировкой, полученная ещё при советском союзе как временное жильё на пять лет, да так и оставленная в частную собственность.

Практически спартанские условия. С тех пор, как он схоронил жену, некому стало ухаживать за цветами и те завяли. Выкинуть их было жалко, так что на подоконнике стояли горшки с давно высохшей землёй и чёрными ссохшимися стебельками, некогда бывшими ростками помидоров и перцев. И эти горшки были единственным украшением. Стенка и стеллажи были проданы за ненадобностью, так же, как и ковры, так что в крохотной комнатушке остался лишь стол, стул, диван и несколько ящиков с книгами. Кириллу Генадьевичу даже не требовался шкаф, поскольку он растянул верёвку на уровне своей головы, она одновременно служила и вешалкой для одежды и сушилкой для белья. И такая обстановка вполне устраивала старика. Пенсии правда практически ни на что не хватало, так что пришлось работать. Увидел бы кто из однокашников отставного майора в роли учителя ОБЖ в простой школе, засмеяли бы. Обычно, офицеры, выходя на пенсию, получали очень многое, вот только Кириллу Генадьевичу не повезло, его досрочно спихнули на пенсию во время развала Советского Союза. В только-только образовывающейся Российской Федерации, он ещё пытался пристроиться инструктором по своему профилю в различные подразделения, да не брали. Смеялись, мол, куда такому тощему старикашке, учить лбов двухметровых. Не долго смеялись, до первого удара тростью в голень, потом обычно падали и выли от боли, но второй раз в эту группу старик уже не просился. Гордость не позволяла.

Хорошо хоть в школу взяли и то, один из подчинённых подсобил, у него жена была директором в той школе. Хорошо устроили, помогли, по началу даже какой-то класс взял шефство над ним, как над ветераном Афганистана, да только это всё было больше для показухи. Пару раз за учебный год приходили, фоткались с ним, дарили букет цветов и уходили. Толковой помощи от того класса ждать не приходилось, а потом и это прекратилось.

В это утро, Кирилл Генадьевич как раз шёл на работу, да только не успел, какая-то малявка набросилась на него практически у самого дома, он всего то и смог что защититься, а там и ребята покрепче помогли. Вот только… Не прошло оно гладко и вот лежит теперь, старик на полу, да думает, а что ж с ним не так, что лёгкие совсем отказали, а он ещё жив.

Несмотря на полное отсутствие обоняния и возможность вздохнуть, что было крайне непривычно, старик всё же смог подняться, опираясь на край чугунной ванной. Сознание ещё плыло, словно после недельной попойки, а горло пересохло, но при этом пить не хотелось, а вот голод чувствовался. Зверский голод.

«Ну и какого лешего» пронеслась мысль у мужчины и он, найдя взглядом свою трость, решил подтянуть её к себе. К удивлению Кирилла Генадьевича, тело двигалось хоть и с замедленной реакцией, но вполне уверенно. Движения были смазанными и тяжёлыми, но к этому можно было привыкнуть.

Уже опираясь на трость, старик вышел в прихожую и направился к двери. Спешно вбегая в квартиру после происшествия с нападением ребёнка, он даже не разувался, практически сразу влетая в ванную. Однако, привычка даже в панике дала о себе знать, а ныне заставила Генадьевича тихо ворча, размыкать три замка, надёжно сковывающие стальную входную дверь.

На лестничной площадке было далеко не самое приятное зрелище. Дверь в соседнюю квартиру была распахнута и там на полу виднелись следы крови, уходящие внутрь помещения.

Насторожившись, старик двинул по следу крови, левой рукой опираясь на стену, а правой удерживая трость наготове, чтобы в случае чего встретить напавших, если они всё ещё там. Нападавшим оказался его же сосед, который по совместительству являлся и владельцем квартиры. В ходе скоротечной драки, он убил свою сожительницу, которой являлась молодая девушка, повёвшаяся на жизнь без контроля родителей. Классическая история о двух молодых людях, не понятых миром и возжелавших пожить отдельно от взрослых, завершилась кровавой расправой. Парень сидел над телом и упорно его пожирал.

«Свой» пронеслась мысль в сознании у Кирилла Генадьевича, и он удивлённо уставился на сидящего. Казалось бы, молодому парнише было от силы лет двадцать, но во взгляде практически полностью отсутствовали даже зачатки разума и самосознания. Лишь ярость и звериный голод, который он пытался утолить, пожирая внутренности девушки. Так не смогла защититься от напавшего заражённого, поскольку рано утром ещё спала, роковой укус застал её крайне неожиданно, к тому же пришёлся в горло, да с такой силой, что сместил шейные позвонки. Как итог, она умерла весьма быстро, так и не став заражённой. Чему видимо её парень был рад.

Старик приблизился, разглядывая тело молодой девушки в окровавленной ночнушке. У трупа уже отсутствовала половина левого бока и часть живота. Заражённый взялся за самоё тёплое и Кирилл был с ним солидарен. Ему отчего-то очень сильно захотелось присоединиться к трапезе, но он сдержался, пересиливая инстинкт, проснувшийся неизвестно, когда и откуда.

«Отлично, я теперь зомби» печально помыслил мужчина, прислоняясь левым плечом к стене и наблюдая как его сородич обгладывал аппетитные рёбрышки. «Ну и что же теперь делать? Впрочем, я сохранил разум, это хорошо. Я теперь не человек, это плохо. Надо приспосабливаться.»

— Вк… вкусно… — неожиданно простонал парень, вырывая из тела ребро с остатками мяса и начиная его облизывать.

Кирилл попытался было что-то ответить, но у него не вышло. Голосовые связки попросту не слушались, зато заработали чувства, доселе не знакомые старику.

«Опасность, трое, вооружены» отозвался внутренний голос и заражённый, словно услышал это, обернулся, посмотрев сначала на старика, а затем куда-то в сторону входной двери.

«Напасть, убить» вновь прозвучал тот же голос и Генадьевич с трудом узнал в нём свой собственный, только более хриплый.

Парень же, приняв эти мысли как инструкцию к действию, поспешил прочь из квартиры, в сторону подъезда. Вскоре старику более отчётливо стали слышны голоса и шаги. По лестнице поднимались трое, перешёптываясь.

Примерно между первым и вторым этажом, произошла стычка. Заражённый набросился на них сверху и неудачливым мародёрам ничего не осталось кроме как быстро сваливать. Во-первых, им стало очень страшно, ведь до этого на них вот так не нападали, а во-вторых, их оружие в виде палок и ножей, не особо подходили для быстрого устранения нападавшего.