Мракофилия - Евгений Шорстов

Я обычно представляю какую-то старуху страшную в рваном платье, не знаю, может быть, в детстве меня напугала… И сразу одеялом укрылся, главное — ноги спрятать, почему-то всегда за них больше всего переживаешь, как будто монстру выбора другого не остаётся, только тебя за ногу цапнуть. Гляжу на темноту, а темнота, собственно, на меня, и жду, пока чудище выйдет, уже представляю, как вскакиваю и бегу. А потом ещё в коридоре что-то щёлкнуло, — Никита поморщился, от воспоминаний о тяжёлой ночи его пробила дрожь.

— И кто там был?! — Аня горящими глазами сверлила рассказчика, чуть ли не подпрыгивая на кресле.

— Когда поедем?! — запищал мальчик у окна.

Девушка вздрогнула от неожиданности, Федя надменно хихикнул.

— Да никого там не было, — успокоил Никита, — у нас в домах всегда что-то где-то щёлкает, скрипит, трещит, только мы этого не замечаем, пока нас этой иголкой мысли не кольнёт. Ночью, например, иду в туалет, темнота — не темнота, мне вообще всё равно, у меня нужда… но вот обратно… Чуть поёжусь ни с того ни с сего прямо… в процессе, и начинают мысли лезть: за дверью уже стоит клоун в кровище, из-под кровати вылезает паук с лицом бабки этой страшной, ну и за спиной у меня тоже кто-нибудь обязательно появляется, чтобы далеко не бегать.

— И как назад идти? — улыбнулась Аня.

— Молча, — Никита пожал плечами и улыбнулся в ответ, — как ещё. Себя перебарываешь и прёшь напролом.

— Ну и в чём я был не прав? — вступил Федя, нахмурившись. — Дело в случае. Иголка твоя — это случай.

— Ты не так говорил, — парировал Никита, — у тебя ночь во всём виновата, а у меня иголка, которая и днём кольнёт и вечером, да хоть на рассвете. Ещё, кстати, пока не забыл, — он вновь улыбнулся Ане, — была у нас одна страшилка.

— Про деревню опять? — недовольно буркнул Федя.

— Это даже загадка, — не обратив внимания на замечание соперника, начал Никита. — Женщина, значит, просыпается по будильнику, как положено, а рядом с ней лежит уже остывающее, обезглавленное тело её мужа. Захлёбываясь от ужаса, она выбегает из комнаты в коридор и видит, что входная дверь распахнута настежь. Дрожащими руками она запирается на все замки, идёт на кухню, забивается в угол и в слезах звонит в полицию. Но до приезда патруля она не доживает, почему?

— Когда поедем?! Я есть хочу! — завизжал мальчик, спрыгнув с кресла.

— Подожди, Митенька, иди сюда, не кричи, — дед протянул к внуку дряхлые руки.

— Отстань, — малец хлопнул пухлой ладошкой по дедовским рукам и побежал в другой угол, поближе к выходу.

— Ну что ты, вон, на тебя все смотрят, иди сюда, скоро поедем!

— Я не поеду!

Аня сидела в удивлении и замешательстве. Прыщавый Никита казался ей чрезвычайно загадочным и милым.

— Не знаю… — протянула она, — от страха, наверное?

— Нет, — улыбнулся парень, — то, что убило её мужа, осталось где-то в квартире. Оно просто не закрыло за собой дверь. А потом, когда Марина сидела на кухне, оно вышло с головой мужа в зубастой пасти…

— Обалдеть, сам придумал?

— Сам придумал, — засмущался он.

— А что за деревня, Федя? — обратилась Аня к хмурому юноше.

— А, деревня, — приободрившись, начал он, — это тоже страшилка. Был рассказик небольшой, не помню у кого, но там суть в том, что парень едет в деревню, ночует в пустом доме и во время ночёвки сталкивается с монстром.

— Хорошо пересказал, — рассмеялся Никита, — там сюжет целый, а ты так смазал. Парень приехал покупать дом, — улыбаясь, рассказывал он Ане, — и местный знаток рассказал ему о правилах, так сказать, выживания. Но парень их нарушил, само собой, монстр его заметил и чуть не убил. И вот там не очень понятно, вроде как знаток собой пожертвовал и умер вместо парня. Потом умер ещё один человек из деревни, причём очень глупо, сам же нарушил правила. Жители в конце концов покидают деревню, видимо, смерть этих двоих как-то повлияла, видать, не простые они были, а монстр переходит в другую деревню.

— Да-да, — отмахнулся Федя, — в общем, был такой рассказик. А потом по общаге нашей пошёл слух, что всё это правда, и один из жителей села этого… Старое что-то там, живёт на втором этаже. Правда ли это был он или нет — не скажу, сам понятия не имею, всё через одно место с этими историями… парень просто выселился как-то стремительно, курил много, говорят, быстро выперли, — рассмеялся он. — Вообще рассказывали, что он пару раз сам тему с этой деревней поднимал, в основном чушь нёс, но по пьянке один раз выдал, что были у них двое мужиков, как он сказал, безбожники, один уже в возрасте, другой ещё молодой. Какие-то обряды совершали, молитвы Душехлёбу, заклинания, — всё, как положено. Вот и получилось у них чудище под два метра ростом. Пока живы были, обещали его изгнать и деревню спасти, а как полегли от его же рук, так всё. А чудовище звали Правило.

— И если пока оно живёт в деревнях и питается деревенскими, то потом же оно придёт в города, — монотонно, как будто цитируя кого-то, говорил Никита. — И каждого, кто по правилам не станет жить, оно искупает в его же крови, вот и всё сказание. Бредятина по большей части, но интересная. Не удивлюсь, если окажется, что максимум из рассказанного тем пареньком, это фраза про двух безбожников, сектанты какие-нибудь завелись в деревне, перепугали бабок.

Аня заёрзала на кресле. Дождь усилился, мощными ударами он словно пытался пробить старую кровлю и затопить холодной водой мрачный зал ожидания. В помещении темнело. Дед, поднявшись с кресла в углу, принялся ходить вдоль стен в поисках выключателя. Митенька, по-видимому, заподозрив деда в чём-то неладном, подскочил со своего места и со звонким визгом начал убегать от старика.

Федя поморщился и с сожалением взглянул на блуждающего старика. Тот уже нашёл выключатель около входной двери. Щёлчок, негромкий звон, и зал ожидания наполнился тёплым светом гудящих ламп. Дед вернулся в уголок и ещё раз позвал внука. В ответ Митенька показал язык и заявил: «Я один поеду!»

— Долго автобуса нет, — произнёс Степан Степанович, взглянув на часы. Он сложил газету пополам и убрал её обратно в сумку.

— Из-за дождя, наверное, — предположила Аня.

— Да третий час уже пошёл, — преподаватель огляделся по сторонам, похлопал себя по нагрудным карманам, нащупал в одном из них помятую пачку сигарет и спросил: — Курите?

— Я курю, — отозвался Никита.

— Митенька, смотри, молния сверкает! — крикнул дед из угла.

— Где?! Где?! — внук прильнул к окну, положив ручки