Моя Академия - Евгений Син

процесс начинает походить больше на медитацию. Чтобы победить боль, нужно не думать о боли.

Жар снова сменяет холод. Одеялом я не накрываюсь — слишком ломит кости при каждом движении. Пытаюсь перевернуться на спину, и вот тут происходит самое страшное. Тело словно разваливается на части. На полном серьезе ощущаю, как мышцы отделяются друг от друга и готовятся жить свою новую жизнь — без меня. Прямо сейчас моё тело — набор мышечных волокон, и каждое чувствуется по отдельности. Мозг грозит взорваться.

Приступ спадает, но не успеваю выдохнуть, как все то же самое происходит со связками, а потом и с костями. Меня будто специально разбирают на части, чтобы потом заново собрать. Эта мысль вселяет ужас. Жду, когда влажная марля ляжет на лоб и прервет все эти издевательства.

Ничего подобного.

Кости гудят от напряжения. Изо всех сил зажмуриваю глаза, но и это не помогает. Каждую мою кость пробуют на излом. Пытаюсь согнуть руки и понимаю, что, на самом деле, мышцы сводит судорогой, словно у меня столбняк.

Дышу через раз, и в какой-то момент понимаю, что даже с этим мне помогают снаружи.

Открыть глаза больше не могу, но тёплые женские руки всё равно чувствую. Но лучше бы не чувствовал: каждое прикосновение отдаётся не нежными поглаживаниями по коже, а настоящим скрежетом наждачной бумаги. Понимаю, что чувствительность нервов увеличивается на порядок. Очень больно.

К моменту, когда меня настигает зубная боль, я устаю не то что дышать, но и просто жить.

Взрослый разум воспринимает всю боль отстранённо. В голове пульсирует мысль, что это ненадолго. Сейчас у нас просто временные трудности.

Зубы ноют так, что становится невозможно терпеть. Словно мне одновременно счищают зубной камень и полируют наждачкой верхнюю кромку зубов. Чувствую, как в рот заливают тёплое кисловатое питьё. Оно приносит небывалое наслаждение. В этот момент кажется, что именно кисловато-сладкого сока мне всю жизнь и не хватало. Тут же мне настойчиво открывают рот и вставляют мягкую капу. Боль чуть-чуть спадает.

Стараюсь кивнуть. Конечно, не факт, что у меня получается.

В этом странном чёрно-фиолетовом угаре нахожусь полночи, после чего меня резко отпускает. Не просто резко, а так, будто боль — это свет. И прямо сейчас её выключают. В секунды становится хорошо как никогда.

Не знаю, с чем это связано — с выброшенными во время боли эндорфинами или просто с банальным отсутствием этой самой боли. Ощущение того, что я в порядке возвращает меня обратно на землю.

Несколько секунд я словно парю над кроватью, а потом разом вырубаюсь. Сон на меня падает как огромная чугунная плита, и сопротивляться ему нет никакой возможности. Да и желания тоже нет.

Никаких видений или снов. Только пустота и полнейшая тишина.

* * *

Как и обещала Ариша, просыпаюсь как огурчик — такой же зелёный и пупырчатый. Хочется пошутить, но на самом деле нет.

Действительно просыпаюсь в очень хорошем состоянии. Можно сказать, рождаюсь заново. Да, чувствую себя замечательно, но ощущения магии как не было, так и нет. Банально не чувствую, не могу нащупать того ощущения, которое у меня оставалось в памяти, когда я зажигал книгу или сарай. Да и с сараем у меня, судя по воспоминанию, появляются подозрения. Слишком уж сильно пахло там бензином или земляным маслом, как его здесь называют.

Ларик на это не обратил ни малейшего внимания. Ему кружила голову сама возможность прикоснуться к магии. «Ух ты! Я маг!» — единственная мысль, с которой он не расставался до самого отъезда в Академию.

А вот я обращаю внимание. И на запах, и на слишком быстрый приход мачехи.

— Я вам не за это платила, давайте быстрее, — слышу её голос совсем рядом.

Вообще, приходящие воспоминания вспыхивают в мозгу так ясно, будто я провел много часов за их осознанием и разбором. Они становятся кристально-четкими с кучей выводов и ведущих за собой последствий. Ладно, с этим разберемся позже — сейчас хочется поскорее проснутся. Сбросить накатившую ночью хмарь. Открываю глаза.

Потрясающе.

Чётко вижу то место, где нахожусь. Другая палата. Совсем не та, где лежал раньше. Могу рассмотреть в деталях каждую трещинку на противоположной стене. Такой чёткости зрения за собой не припомню. Осматриваю, точнее сказать, прощупываю глазами противоположную стену, но чёткость никуда не уходит. Складывается ощущение, что угол зрения нехило так расширился.

Допустим. Угол зрения стал значительно шире, а что еще?

Прекрасно слышу, как по коридору идёт Ариша. Вот только девушка идёт в тканевых тапочках. Тихо, как и положено медсестре.

В принципе, ничего сверхъестественного ни со слухом, ни со зрением не произошло. Такое у людей случается, правда, обычно по отдельности, а не скопом. Скорее всего, с обонянием будет примерно то же самое. То есть чуть лучше, чем у обычного человека. Правда, окружающая медицина все забивает. Но даже так отличаю свежий запах спирта от спиртовой же настойки, которой меня, кажется протирали ночью. Резкие запахи, много, и по большей части — незнакомые. А вот человеческого уловить не могу. Странно.

Но вообще, не скажу, что разница прям огромная.

А вот с вниманием к деталям всё же что-то происходит. Раньше я не замечал столько всего вокруг. Вот, допустим, сейчас осматриваю свою палату, а разум сразу подтягивает воспоминания Ларика о небольшом ремонте в кухне после того, как он сжёг сарай с бытовыми вещами.

Тот же разум на удивление быстро делает выводы, что в палате, где я нахожусь, ремонт тоже проводился. Причем не так давно. Могу даже примерно прикинуть сроки и скорость работы. Дальше — еще интереснее. Четко понимаю, что стены штукатурили разные люди. Разный размах рук, один левша, другой правша. Разная скорость работы — следовательно, разный возраст. Разум так же достраивает рост, примерный вес и пол по едва заметным трещинкам на стене.

Обычно, на такое никто внимания не обращает. И точно не придает значения подобным вещам. Я же делаю выводы один за другим, и почти уверен, что эти выводы верные.

Возвращаюсь к Арише, которая прямо сейчас делает обход палат в тканевых тапочках. Могу примерно нарисовать в голове её походку. Видно, что она волнуется и спешит. Понимаю, что волнуется, скорее всего, обо мне. Несколько раз останавливается, будто посматривает в сторону моей палаты. Скоро зайдет, но не раньше, чем положено. Хотя, ей этого хочется.

Кроме того, девушка отвлеченно довольна жизнью. Она чувствует себя на своём месте и довольно серьезно относится к тому, что делает. И всё это я