Тайна асассинов - Александр Воронель

К счастью отдельные преуспевающие группы и организации в мусульманском мире совершенно не нуждаются в таком допинге. Более того, террор, осуществляемый от имени всего мусульманства, разрушает их благосостояние и преуспеяние…

Однако до сих пор еще влиятельные мусульманские круги не выступили с открытым осуждением еретического характера идеологии террора. Скорее всего потому, что этот террор угрожает им самим в первую очередь, и в их обществах нет эффективных средств защиты. Однако, пожалуй, только на существовании этих немногих преуспевающих мусульман и основаны все надежды Запада на достижение мира. Они и есть та чрезвычайно тонкая нить, на которой подвешена судьба человечества в XXI веке.

Конфликт цивилизаций

Взрыв в дискотеке «Дольфи» прозвучал 1 июня, в Международный День Защиты Детей. Вряд ли в мусульманском мире даже помнят эти европейские выдумки. Установление таких дней, всяких международных правил и основание соответствующих организаций — чисто европейская игра и способ принимать желаемое за действительное.

Большинство убитых на этот раз оказались детьми репатриантов, потому что «Дольфи» — «русская» дискотека. Почти все жертвы — девочки от 14 до 19 лет, потому что дискотека в рекламных целях сделала для девочек бесплатный вход. Многие оказались ученицами одной «русской» («математической») школы. Откуда у школьниц деньги…

Глядя на милые любительские фотографии убитых девочек, на их еще не оформившиеся, смешные и трогательные мордашки, трудно отделаться от сложного чувства близости, родства и какой-то неясной вины за их внезапную смерть, такую нелепую и незаслуженную. Хочется обратиться с упреком к кому-то власть имеющему, хоть бы к той же Организации Защиты Детей: «Ну, что ж это такое!? Девчонкам уже и потанцевать нельзя? Пусть бы подросли. Хоть успели бы провиниться, что ли…».

Впрочем, и лицо террориста-самоубийцы оказалось довольно симпатичным и чуть ли не интеллигентным. Ему было уже 22 года. Год или два он провел на учебе в Италии. Отец его, вполне благополучный с виду джентльмен, сказал по телевидению, что гордится своим сыном, и если бы у него было двадцать сыновей, то двадцать дискотек уже взлетели бы в воздух, радуя его доброе, старое сердце.

Тут наступает разрыв в понимании. Мы принадлежим к разным цивилизациям. Конечно, мы помним вынужденный, из-под палки, энтузиазм советской пропаганды, но все же одного страха наказания и там было бы мало, чтобы на другой день после смерти сына произнести такую фразу. Объяснить европейскому гуманисту это отсутствие симметрии в нашем противостоянии едва ли возможно. На то он и гуманист, что всегда видит сразу две стороны.

Их действительно две. С одной стороны с полгода назад родители израильских жертв палестинского террора поехали на торжественную встречу с Арафатом, умоляя его остановить кровопролитие. И Арафат, конечно, отечески им улыбался.

С другой стороны 7-летняя палестинская девочка в Вифлееме в ответ на рождественский вопрос тележурналиста, чего она хочет в Новом году, наивно ответила: «Чтобы убили всех евреев».

Чтобы понять эту загадку, следует отвлечься от эмоций и обратиться к тому, что многие люди считают абстракциями.

В 1993 году Самуэль Хантингтон, директор Гарвардского Института Стратегических Исследований, опубликовал программную статью, которая называлась «Столкновение цивилизаций?» (именно, с вопросительным знаком) и рассматривала варианты возможных будущих конфликтов, угрожающих миру во всем мире. В присущей ученому гипотетической форме он писал: «Я предполагаю, что теперь основной источник конфликтов в современном мире будет лежать не в идеологии или экономике. Фундаментальные расхождения в человечестве и причины конфликтов будут носить скорее культурный характер…Столкновение цивилизаций определит мировую политику. Границы между цивилизациями превратятся в линии будущих битв…

В классовых или идеологических конфликтах прошлого ключевым вопросом было «Ты на чьей стороне?», и человек мог выбрать сторону или даже перебежать на другую. В конфликте цивилизаций вопрос ставится иначе: «Ты кто?» — и человек больше не волен в ответе. Между тем, неблагоприятный ответ, как мы знаем из опыта Чечни, Боснии или Судана, может означать пулю в лоб». (Здесь не помешало бы ему вспомнить, что именно такая ситуация уже осуществилась на пятьдесят лет раньше для евреев Европы)…

Хантингтон констатирует наличие непреодолимого разрыва в понятиях между большими культурными общностями, как Ислам и Христианство, Китай (Конфуцианство) и Индия, Япония и США и предсказывает возможность перерождения этих различий в глобальные конфликты при будущем дележе ресурсов. Он предлагает различать «Западную», Конфуцианскую, Исламскую, Индуистскую, Славяно-Православную и другие цивилизации. Из них только Славяно-Православная обнаруживает время от времени склонность (очень нестойкую, впрочем) отчасти солидаризоваться с технологически и психологически доминирующим Западным обществом, остальные, так или иначе, становятся ему все более враждебны.

Западные люди часто склонны рассматривать свою цивилизацию, как универсальную, наиболее соответствующую чаяниям всего человечества. Такое впечатление и впрямь может возникнуть при виде того, как охотно люди во всех странах перенимают западные технические усовершенствования и бытовые удобства. Такое впечатление очень многим казалось верным и в СССР в первые годы Перестройки. Однако, на более глубоком уровне включаются мощные механизмы отчуждения, которых западный человек, как правило, не понимает и недооценивает. Коренные западные идеи персонализма, свободы и ответственности, равенства возможностей, демократии и свободного рынка, власти закона и человеческих прав, объективности и «честной игры», благодаря которым достигнуто западное техническое превосходство, очень редко вызывают широкие симпатии в мусульманском или конфуцианском мирах.

Так называемая, глобализация и увеличение интенсивности международных контактов, не столько смягчает существующие конфликты, сколько повышает вероятность возникновения новых. В частности, внедрение элементов западной демократии в исламских странах пока что чаще всего приводит только к усилению антизападных, фундаменталистских движений.

Хотя глобальное развитие цивилизационного конфликта остается пока не больше, чем весьма вероятной гипотезой, для нас в Израиле этот конфликт уже в разгаре. Наиболее пугающей чертой наличного противостояния является разное восприятие сторонами самой концепции мирного сосуществования. Равенство возможностей, открытость и безопасность, рассматриваемые как само собой разумеющиеся условия сосуществования на западе и в Израиле, в мусульманском мире представляются просто условиями западного доминирования… При наличных обстоятельствах, отчасти, так оно и есть. Мирные отношения выгодны, прежде всего, нам.

Хотим мы этого или не хотим, прочное мирное соглашение, каким бы оно ни было, надолго закрепит отсутствие равенства в положении Израиля и палестинского общества в политике, экономике и культуре. Никакие наши уступки не скомпенсируют арабам их фундаментального культурного отставания, приводящего к неконкурентоспособности. Преодолеть этот разрыв могла бы только глубокая, всесторонняя ассимиляция, вряд ли возможная даже при условии горячей и разделенной любви. Этот вариант в прошлом вдохновлял романтиков. Но реальная ситуация разочаровала и их. Ниже приведена наша беседа пятилетней давности с известным израильским писателем Йорамом Канюком, много сил (и лет) потратившим на борьбу за мир с арабами:

A.B.: Вы писали, что большинство молодых арабских интеллектуалов обращаются к мусульманскому фундаментализму. Что с ними происходит?

Й.К.: 70 процентов арабских студентов, учившихся в элитарных университетах, как Оксфорд, Гарвард, Гейдельберг или Йейл по возвращении на родину становятся фундаменталистами. Лучшие становятся худшими. Представители арабской интеллектуальной элиты выбирают фундаментализм, потому что они не в силах соответствовать требованиям современного технологического общества. Во всех областях сегодняшней жизни они оказываются людьми второго сорта, неспособными выдержать конкуренцию. Им обидно, что Израиль при этом занимает третье место среди стран, развивающих высокую технологию. Чтобы вернуть себе потерянное в Европе и Америке самоуважение, они возвращаются к своей архаичной культуре и древней религии, которыми они могут гордиться. Этой культурой они защищаются от притязаний современного конкурентного общества, в котором они потерпели поражение. То, что евреи опередили их настолько, просто сводит их с ума. И они напоминают себе, что когда-то, давным-давно, у них тоже были достижения — в философии, в поэзии и даже в математике… Это проблема не отдельных личностей, а целых суверенных государств, Ливана, Сирии, Египта. Все, кто возвращается туда после учебы, люди второго сорта. Мало-мальски стоющие не возвращаются вовсе. И у нас в Израиле они не хотят получать какие бы то ни было преимущества из наших рук. Им оскорбительна мысль, что мы — их покровители…Само наше присутствие в центре арабского мира им невыносимо — мы для них инородное тело.