Двойной подарок для босса (СИ) - Ника Черника

на то, что считается, что Москва вечно не спящий город, Питер явно не собирается уступать ей в этом.

Особенно сейчас, когда по ночам еще светло. Вокруг гомон, смех и веселье. Будь у меня настроение получше, я бы прониклась. Но сейчас бешусь.

Не столько на князя, сколько на себя. Он-то ведет себя, как всегда. Это я что-то напридумывала, баллов ему заочно накинула. Все потому, что на комоде посидела пять минут. Слабачка!

— Привет, красотка, — передо мной вырастает парнишка лет девятнадцати.

Я аж торможу и вглядываюсь: пьяный что ли? По мне, так мы с ним из разных веков. Хотя это не отменяет, что я красотка.

— Ни с кем меня не перепутал? — улыбаюсь ласково, борясь с желанием потрепать его за щеку.

— Нет, ты что! Давай знакомиться.

— Слушай, спасибо, но мне, на секундочку, почти тридцать.

— Самый сок!

О боже. Так это мода в кино на взрослых женщин, встречающихся с молодыми парнями — не просто выдумка?

Хочу дать мягкий, но категоричный отпор, когда на мою талию ложится сильная мужская ладонь. Стискивает и прижимает к телу. Мстиславский пожаловал. Изволил. Где карета золоченая?

— Понял, мэн, сорян, — паренек выставляет вперед руки и тут же теряется в толпе.

— Вас ни на секунду нельзя оставить, Софья Павловна? — смотрит на меня князь.

— Как и вас.

Высвободившись, иду вперед без особой цели. Впрочем, в Питере цели не нужны, здесь просто классно, куда ни пойди.

— В каком смысле? — он шагает со мной в ногу. — Почему ушли без меня?

— Не хотела мешать вашей увлекательной беседе.

Усмехается, качая головой.

— Вы ревнуете, Софья Павловна?

Фыркаю.

— Чтобы ревновать, надо испытывать чувства.

— А у вас их нет?

— Нет.

— Тогда почему злитесь?

Останавливаюсь, смотрю на мужчину.

— Потому что вы наехали на меня, Даниил Константинович. Дети! Плохо! Воспитаны! Мои! Не мои! Должны быть со мной! — изображаю его. — Вы что думаете, воспитывать детей легко? Вы меня упрекаете, а сами-то? Планируете сбросить их на няньку и дальше по углам девиц обжимать? Если хотите взять себе детей, то придется взять и ответственность за них. И принять тот факт, что ваша жизнь изменится, и вы лично, Даниил Константинович, — тычу в него пальцем, — будете сам у себя частенько не в приоритете!

Все, я высказалась. Аж дышать легче стало. Кивнув головой сама себе, иду дальше. Мстиславский снова догоняет меня, но идет рядом молча. Думает, значит. Сейчас как надумает что-то, начну жалеть, что вообще что-то сказала.

— Замечание принято, Софья Павловна, — произносит наконец.

Я вздергиваю брови. Неужто понял, что я хотела донести? С первого раза? Мужик — и с первого раза? Ни за что не поверю.

— Но есть одно но, — продолжает он. Естественно.

— Какое?

— Дети всегда будут в приоритете, я согласен. Но для себя тоже должно быть время. Когда-то я работал с утра и до ночи. Загнал себя так, что вообще не видел света. Дела шли в гору, но я был несчастлив. Потому что разучился просто замедляться, останавливаться, и наслаждаться тем, что вокруг меня прямо сейчас. Вот вы сейчас несетесь по Невскому и даже не видите красоту.

Я притормаживаю и морщусь от верности его слов.

— Принимается, — кидаю сухо, князь улыбается широко, снова становясь невероятным обаяшкой. Той девице поди тоже улыбался.

— Но давайте проясним один момент, — продолжаю тоже. — Между нами ничего не будет. Никогда.

Иду дальше, князь не отстает.

— Потому что я не проявил ответственность? А если исправлюсь?

Закатываю глаза.

— Никогда значит никогда. Уверена, долго вы переживать не будете.

— Знаете, Софья Павловна, вам явно не помешает расслабиться. Может, выпьете?

— Я не пью, — отрезаю.

— Потому что становитесь безрассудной, как в ту ночь?

Румянец моментально опаляет скулы.

— И все-таки? — смотрю на него. — Почему вы меня запомнили?

— Именно поэтому.

— Потому что я была пьяной?

— Безрассудной, — Даниил едва заметно улыбается. — Необычной. Яркой. Настоящей. Живой.

— Мне начать подозревать вас в некрофилии?

Мстиславский смеется, совершенно неожиданно поворачивая в сторону какого-то бара.

— На безалкогольный коктейль вы согласитесь, Софья Павловна?

Ну а куда я денусь. Элька не пишет, и я позволяю себе расслабиться. Один коктейль, не больше, но нормальный. Пить вообще вредно, а мне вредно вдвойне. Похмелье я себе позволить не могу. У меня дети и работа. Так что один. И точка.

Однако и после одного я сильно расслабляюсь. Разговор с боссом льется легко, блоки в голове не срабатывают, а зря.

Потому что в какой-то момент Даниил спрашивает:

— Можно задать личный вопрос, Софья?

Вот я уже и не Павловна. Тревожный звоночек. Но все же киваю.

— Почему ты сбежала в ту ночь?

Икаю от неожиданности. Казалось бы, тут все понятно.

— Чтобы избежать неловкости, которая непременно бы возникла утром.

— Но тебе понравилось то, что между нами было?

— Знаю, куда вы клоните, — грожу пальцем.

Даниил перехватывает мою руку и осторожно целует пальцы. Внезапного отрезвления не происходит, но температура моего тела совершенно точно подскакивает.

— Мне надо в дамскую комнату, — сбегаю, потому что начинаю путаться в сигналах собственного мозга. С одной стороны, часть меня доказывает, что уступать нельзя, а другая умоляет отдаться князю и не дурить.

Смочив ладони, прикладываю их к горящим щекам.

— Держись, Софья, — шепчу себе, но в этот момент сзади меня открывается дверь.

В отражении зеркала вижу Даниила, и не успеваю сказать ни слова, как он заталкивает меня в кабинку и, щелкнув замком, буквально набрасывается, впиваясь поцелуем в мои губы.

Глава 19

Что творится, люди добрые! Точнее, что творит князь. Со мной на пару. Какие у него руки требовательные и губы жадные. Как они сжимает, прижимает, нажимает. Чувствуется, профессионал в различного вида жимах.

Прижатая к стене, я вовсе не сопротивляюсь. Мне слишком сладко, жарко и охренительно, чтобы думать о том, как быстро упала моя планка. От комода в номере дорогого отеля до кабинки туалета в баре.

Впрочем, Даниил думать мне и не дает. Очень быстро делает так, что я вообще забываю, как мыслительный процесс в голове выстраивается. Целует, ласкает, задирает платье, разворачивает лицом к стенке, и я вообще не сопротивляюсь, наоборот, только навстречу каждому ему движению подаюсь.

И стоны сдерживаю. А потом не сдерживаю — просто не могу. И удовольствие заполняет полностью, размазывает, забирает силы, подарив телу расслабленность.

— Выйди, пожалуйста, — шепчу пересохшими губами, когда все кончается.

Даниил молча приводит себя в порядок и покидает кабинку. Мне явно требуется больше времени. Господи, это было… Потрясающе.

Совершенно ни к чему, но… Потрясающе.

Очевидно, Мстиславский навыки свои не