Секретный архив Шерлока Холмса - Сергей Мухин

– Вы ему всё рассказали?

– Был вынужден, да и он это почувствовал…

– Холмс, а как звали управляющего?

– Да, прошу прощения, Уотсон, я отвлёкся. Его имя Кристофер Аверни. А приёмного сына они назвали Майклом. Так вот, они уезжают на материк, переезжая из одного портового города в другой, оседая, в конце концов, в Бресте. Кристофер занимается грязной работой и через пару лет погибает в порту от случайно уроненного бревна. – Холмс задумался и стал набивать трубку. – А знаете, Уотсон, несколько лет назад со мной консультировался инспектор Мюллер по поводу нескольких странных беспочвенных убийств в порту города Бреста. Дело так и осталось нераскрытым. Да, – протянул мой друг, – видно, вновь придётся возвратиться к этому делу. Так вот, – продолжил Холмс, – Кристофер умирает, и информация о его семье практически перестаёт поступать. Чем занимается Аннет, остаётся лишь гадать. Зато о делах Майкла мы знаем очень много, вы читали. Его делишки начинают нервировать полицию, а когда он захватывает яхту министра Л***, то тем самым навлекает на себя гнев правительства Франции. Предпринимаются меры, и его банда практически вся оказывается за решёткой, за исключением его самого да двух его друзей, которые, как мы видим, перебрались в Англию. Вот так.

– А где Аннет?

– Знать бы. Её описание слишком смутное: худощавая, рыжеволосая моложавая женщина; примерно 50 лет: незаметная, злопамятная. Это практически вся известная о ней информация. Скорее всего, это она вызвала на место убийства Сойера. Да и вообще, – Холмс выпустил несколько колец дыма, – не она ли истинный руководитель шайки…

Не успел я услышать дальнейшие подробности этого загадочного дела, как внизу раздался звонок, и вскоре пред нами предстал инспектор Круг. А ещё через несколько минут ворвался шустрый грязный мальчуган из команды Холмса и сообщил, что «объект» на месте, и мы отправились в путь. Всё должно было закончиться хорошо, но как всегда но… Мы успешно взяли мнимого Андрэ, он даже не сопротивлялся, и повели в полицейский кэб. Но от той кажущейся лёгкости, с которой нам удалось его задержать, на улице мы несколько расслабились, и он, воспользовавшись этим, бросился бежать. И убежал, если бы не случайность – на углу он угодил под копыта лошади и умер на месте.

Так закончилось это кровавое дело. Были найдены родственники «разносчика телеграмм», который оказался безработным актёром, но они не смогли добавить ничего существенного. Тело настоящего Андрэ Домбре так и не было найдено. Попытки найти женщину, которая сообщила о нападении в переулке, не привели к успеху. Сведенья об Аннет Аверни отсутствуют.

Случай в больнице

Последние две недели ноября держалась на редкость холодная, сухая погода. Ночью температура опускалась ниже 14°F. Небо было чистое как днём, так и ночью, и любители астрономии могли наслаждаться теми видами звёздного неба, которые обычно не были доступны в этот период времени.

Мы с Холмсом уже позавтракали и молча просматривали сегодняшние газеты. Огонь от камина завораживал и оказывал то расслабляющее гипнотическое действие, которое также даёт и текущая в реке вода.

У меня на сегодня не было никаких дел, да и Холмс просто изнывал от безделья, которое порой возникало из-за отсутствия достойной загадки, способной его увлечь. Поэтому звонок, раздавшийся внизу, вывел нас обоих из оцепенения. В последнее время я стал с опаской относиться к таким звонкам. С одной стороны, они означали захватывающее приключение, ну а с другой, чью-то загубленную жизнь… И я был приятно удивлён, когда увидел в дверях гостиной своего старинного друга, однокашника по медицинскому университету – Вильяма Троубе.

Он не сильно изменился, если не считать преждевременно начавшегося выпадения волос. Стройность спортивной фигуры, худоба лица, острый нос, задорный взгляд – всё это он сохранил, в отличие от меня, которого из-за начавшейся меняться фигуры, да моих армейских усов, не всегда узнавали те, кто долго со мной не общался и бывал очень удивлён незнакомому человеку, пытавшемуся заключить их в объятья. Но с Вильямом была другая ситуация. Мы были очень близки в студенческие годы, и поэтому по окончании учёбы старались не терять друг друга из вида: переписывались и нередко встречались, если мне приходилось бывать в Эдинбурге, где Вильям работал преподавателем в университете, куда перевёлся после того, как произошёл конфликт с руководством нашей alma mater, где он начинал в качестве ассистента. Да и Вильям, бывая в Лондоне, непременно заходил ко мне.

Мой старый друг ворвался, как ураган, и несколько оживил нашу с Холмсом квартиру своим весёлым говорком, шутками, рассказами новостей вперемежку с воспоминаниями о нашей студенческой жизни. Холмс же, на удивление, тоже воспрянул духом, что не было на него похоже. Он задавал уточняющие вопросы, заразительно смеялся…

– Джо, совсем забыл, – вдруг стал серьёзным Вильям, – помнишь Джека Уильфрида?

– Как не помнить, – ответил я, отхлебнув мятный ликёр, – мы виделись с ним в прошлом месяце. Он работает здесь в Лондоне в больнице…

– Его, – перебил меня Вильям, – больше нет, Джо.

– Как? – я почувствовал слабость, я не мог поверить, что Уильфрид, наш умница Уильфрид, умер. – Когда? – еле проговорил я.

– В прошлое воскресенье – несчастный случай.

– В газетах ничего не было, – вмешался Холмс.

– Вы правы, мистер Холмс, – Вильям повернулся к великому сыщику и вздохнул, – возможно, это и не несчастный случай, а убийство, – он замялся, но вскоре продолжил: – Руководство больницы решило не выносить сор из избы, последнее время у них и так дела плохи, ненужные им слухи лишь ухудшат и не без того тяжёлое положение больницы, а то и вовсе приведут к её закрытию.

– Прошу вас, мистер Троубе, – умоляюще проговорил Холмс, предварительно посмотрев на меня, дожидаясь разрешающего кивка, сам я говорить не мог, пусть уж он разберётся с этим. Я до сих пор не мог поверить в реальность происшедшего, – расскажите, как всё произошло. Что вам известно?

– Этого никто не знает, есть только предположения, а факты говорят о следующем. Уильфрид дежурил в воскресенье. Около двух часов ночи понедельника его хватились медсёстры и, обежав больницу, обнаружили тело доктора на одной из боковых лестниц туберкулёзного отделения – у него была сломана шея, а уже под утро был найден в уборном помещении повешенный – пациент этого же отделения, поступивший в него около недели назад. В его одежде нашли предсмертную записку, в которой он написал, что это он виновен в непреднамеренном убийстве доктора Уильфрида. Вот, собственно, и всё, что известно.

– Ну не так уж и мало, – задумчиво произнёс Холмс, набивая трубку. – Одно не ясно: почему он повесился?

– Ну почему не ясно, вроде как всё сходится: случайно толкнув доктора Уильфрида и поняв, что тот мёртв, больной не смог пережить этого и повесился.

– Вы в это верите, мистер Троубе? Хотя, может, вы и правы, и в этом деле нет ничего интересного, – раскурив наконец-то трубку, произнёс Холмс с таким безразличным видом, что я удивлённо посмотрел на него, но тот даже бровью не повёл, сидя с совершенно невозмутимым видом. – Да, простите меня, я совсем забыл об одном важном деле, – спохватился Холмс, вскакивая и отвешивая нам поклон. – Рад был с вами познакомиться, мистер Троубе, – произнёс он и торопливым шагом отправился к себе в комнату, чем привёл меня в некоторое замешательство, проигнорировав такое необычное, на мой взгляд, дело.

Дальнейший разговор с Вильямом у меня не заладился. Говорить о смерти не хотелось, а переходить на другие темы язык не поворачивался, ведь всё же Уильфрид не был мне посторонним.

Мы посидели ещё минут десять, допили ликёр, и Вильям ушёл, оставив меня в одиночестве размышлять о судьбе и смерти, о случайности и невозможности её – судьбу – изменить… Размышляя, я, видимо, заснул, а когда очнулся, наша хозяйка накрывала на стол. За окном было темно, в доме – тихо, лишь дрова потрескивали в камине. Оказалось, что пока я спал, Холмс ушёл, оставив записку, которую и передала мне миссис Хадсон.

«Дорогой Уотсон!

Не хотел вас тревожить, досталось вам сегодня, поэтому ушёл, не попрощавшись. Мне необходимо довести до конца одно дело, поэтому какое-то время я буду отсутствовать. У меня к вам просьба: принимать всю мою корреспонденцию и переправлять моему брату Майкрофту Холмсу. Если будут посетители, предлагайте им зайти через неделю-другую. Надеюсь на ваше понимание.

Ваш друг Шерлок Холмс».

«Ну что же, – подумал я, – я остался один. Свободного времени у меня предостаточно, осталось придумать, чем его занять». Думать о работе не хотелось. А что если написать роман? Эта мысль ошеломила меня, но ненадолго. У меня уже есть писательский опыт, а значит, не должно возникнуть особых трудностей, только вот о чём писать? А что если?.. Я взял несколько чистых листов бумаги, сел за стол, придвинул чернильницу, хрустнул пальцами, разминая суставы, и, взяв перо, написал по центру: