Бунтовщик из Рады - Альфред Коппел

Да, королевская должность тяжела, подумал Кир. Единство, как, впрочем, и само существование Империи не раз было куплено дорогой ценой крови монарших особ. Возможно, так было всегда. Кавур, изучавший древние свитки, говорил, что так было со времен зарождения человечества. Смерть нескольких человек королевской крови иногда приносила мир всем народам. Но сейчас дело обстояло далеко не так. Если только Торквас и его сестра мертвы, виканская династия падет в потоках крови, которая на протяжении вот уже многих последних тысячелетий была всеобщим проклятьем.

Марлана, сохраняя на своем лице серьезное выражение, спросила у Ландро:

— Ну как?

Ландро покачал головой:

— Еще не спрашивал.

Кир переводил взгляд с одного на другого и ждал развития событий.

— Почему ты приехал, Кир? — грубо спросила Марлана.

— Меня вызвал Галактон. Зачем еще мне было ехать?

— Но ты же вроде не настолько глуп?

Ландро иронически вставил свое слово:

— Его связывает преданность.

— Ты действительно предан? — спросила Марлана.

— Галактону, — ответил Кир. — Мы, радане всегда были такими.

— Не Галактону, а Династии, — поправила его Марлана, сопроводив свои слова царственным жестом.

— Ты хочешь, чтобы я просил тебя о пощаде, Марлана? — прямо спросил Кир, едва сдерживая свой гнев.

— Покажи ему Акт, — приказала Ландро Марлана. Тот поднес пергамент к его глазам. Это был Акт об отречении, подписанный именем «Торквас Первый».

Кир продолжал молчать.

— Ну так что ты теперь скажешь, Бунтарь? — спросила наконец Марлана.

— Мальчик подпишет все, что вы ему ни скажете, — ответил Кир. — Но это вовсе не делает тебя Королевой-Императрицей, Марлана.

— Но здесь соблюдены все юридические требования, — пробормотал Ландро.

— Это смертный приговор Ньйору, — ответил Кир, поднявшись, чтобы стоять лицом к лицу с командующим.

Марлана отреагировала на такое заявление быстрым многозначительным взглядом в сторону Ландро.

— Что ты сказал, Кир?

Раданин мысленно проклял свой несдержанный гнев, вспышка которого могла выдать планы в отношении Сариссы и восстание, которое там зрело.

— Торквас мертв, кузен, — мягко произнес Ландро. — И Марлана дважды получила право стать Королевой-Императрицей — во-первых, как лицо, названное в этом завещании, а во-вторых, как прямая наследница Галактона.

Кир печально задумался о несчастливой судьбе двенадцатилетнего сына того, кто когда-то был его командующим и сувереном. Конечно, он мог поклясться всем, что только было святого меж звездами, что ребенка не следовало делать королем, но в то время просто не было другого выхода. Он мысленно произнес молитву за упокой души Торкваса, поскольку у него не было никаких оснований сомневаться в том, что Марлана и Ландро не солгали о том, что убили его.

— Если то, что вы сказали, действительно правда, — с достоинством ответил он, — тогда Ариана должна быть Королевой-Императрицей, а не Марлана. Она является единственной законной наследницей Гламисса, Вики и всех звездных миров. Мы сражались за то, чтобы было именно так.

Ландро саркастически отпарировал:

— Ах, да! При Карме. Ты тогда действительно ходил в фаворитах у Великолепного. Его духу, где бы он сейчас ни пребывал, будет больно увидеть, как ты умрешь.

Вмешалась Марлана:

— Кто говорит о смерти? — Она измерила Ландро взглядом, наполненным спокойным осуждением. — Вы, мужчины, всегда стараетесь все решать убийствами. Но теперь будет совсем не так. И убийства не будет. Какой с мертвых толк? Они не могут говорить, это верно; но они не могут и служить.

Кир уловил в этих казалось бы простых словах Марланы один очень неприятный подтекст. Если Марлана станет Королевой-Императрицей, звездные короли и подчиненные им миры будут иметь вместо правления железной рукой еще более ужасную тиранию кошачьих когтей.

— Ты сказал что-то о смертном приговоре Ньйору, Бунтарь, — обратилась к нему Марлана. — Поясни, пожалуйста, что ты имел в виду?

Кир отрицательно покачал головой.

— Может, передать его в руки Инквизитора, Королева? — спросил Ландро с неприкрытым злорадным смешком.

— Нет, пока, пожалуй, еще рано. — Марлана продолжала изучающе рассматривать Кира. — Но мы все равно узнаем, Бунтарь. Так или иначе.

Кир подумал о королях, собравшихся на планете Таллана. Раньше ему представлялось, что привести их в чувства не составит никакого труда, имея свидетельства готовности сына Великолепного вновь занять трон. Теперь эта надежда умерла вместе со смертью мальчика. То, что осталось, означало нелегкий выбор между тиранией и кровопролитной войной. И страшную пытку для него самого в том случае, если он будет молчать. Нечего сказать, весьма печальный конец для закаленного межзвездного войнами короля.

— Нельзя, допустить, чтобы Империей правил ребенок, — сказала Марлана, угадав ход его мыслей.

— Можно, — ответил Кир, — если этому ребенку хорошо служат. — И, посмотрев укоризненно на Ландро, добавил: — Если хорошо служат благородные мужчины.

Марлана улыбнулась:

— Ну, ты, оказывается, законченный идеалист, Бунтарь. Ты неправ — войска верны мне.

— Ты купила их преданность, Марлана. Но разве когда-либо продажные люди оставались навеки верными тому, кто их купил? И, в конце концов, что у тебя есть на самом деле? — Только вегане, и все.

— Все-таки объясни мне, Бунтарь, что ты имел в виду, когда говорил о смертном приговоре Ньйору?

— Династия, которую вы свергли, Марлана, была совсем молодой. А Торквас — слишком молод, чтобы править без должной поддержки. Но это был единственный мыслимый путь сохранения мира. А вы все это разрушили вашим дворцовым переворотом. Вам удалось схватить меня, но как насчет всех остальных? Миры Центуриона, Лиры, люди с Кальгана и Альдебарана, Денеба и Альтаира, с сотни других систем? Имеют ли ваши несчастные пятьдесят тысяч веган хоть какой-то шанс, чтобы устоять против их мощи?

— Продолжай, Бунтарь, — потребовала Марлана.

— Больше мне сказать нечего. Все уже сделано. Со всем, за что мы сражались при Карме и в десятке других мест, покончено.

Марлана подошла к Киру. «Она прекрасна, — размышлял он, — если только может быть прекрасным покрытое льдом дерево. Умная, честолюбивая, жестокая. Выдав ее замуж за мальчика, Великолепный совершил катастрофическую ошибку. Это приведет молодую Империю к падению».

— У тебя пятнадцать звездолетов, Кир. И двадцать тысяч воинов радан, действительно лучших во всей Империи. Дай их мне. Служи Империи так, как ты это делал всегда. Мне бы не хотелось предавать Краевые Миры огню и мечу, но если мне придется это сделать, то я не остановлюсь ни перед чем. Пойми это, упрямый Кир из Рады.

На лице Кира проступила бледная улыбка. Конечно, амбиции Марланы были такими, каким и подобает быть амбициям монарха. Но война начнется не с Краевых Миров. Она разразится здесь, на Земле, когда униженные звездные короли огнем и мечом сотрут столицу с лица земли. И радане будут среди них, ведомые Виллимом Астрарисом, сжигая и убивая в отместку за своего предводителя Кира, которого собираются убить руками Инквизитора Марланы. Так, представил он себе окончательно, и будет. Да, радане — раса меланхоликов, и Кир всегда ощущал в своем сердце груз суровых веков. Поэтому смех Марланы показался ему еще более приторным и неприятным.

— Ах, эти мне жители дальних миров, — сказала она. — До чего же вы все старомодны! Помню, Гламисс говаривал: «Радане видят опасность за каждым кустом». Это потому, что вы живете так далеко, Бунтарь? На самом краюшке неба, где ночью не видно звезд? Где же твои амбиции, храбрый воин? Я предлагаю тебе Внутренние Миры, если только у тебя хватит мужества овладеть ими!

— То, что ты говоришь, звучит как предательство.

Теперь рассмеялся Ландро.

— Видите, Королева? Он сражался при Карме, и все еще мечтает о своем великом короле. С этими раданами иначе быть и не может.

На мгновение Марлана отвернулась и взглянула в окно, где ночь уже опускалась на город Ньйор.

— Гламисс мертв, Кир. Времена меняются. Ты будешь говорить?

Кир отрицательно помотал головой.

— Я отправила виканскую гвардию за реку в Джерси. В Башне нет ни одного флоридца. Город в руках веган. Утром мы захватим твой корабль. У тебя нет выбора, Бунтарь.

Кир снова подумал о Калине и мысленно помолился пресвятому Эмерику.

Марлана повернулась снова к нему и, устремив в него свой холодный взгляд, сказала:

— В последний раз, Кир. Хорошенько подумай.

— Ты никогда не удержишь того, что украла, Марлана. Это я знаю точно, — ответил ей Кир.

Не в состоянии скрывать больше свой гнев, она отвернулась от него, что-то резко скомандовала. В комнату вошли четыре веганских солдата и отдали ей честь.