Легионер (СИ) - Константин Трололоев

мокрый и забрызганный грязью камуфляж оставшись в трусах майке. Там уже сидело несколько бойцов с его отделения, закончивших стрельбу раньше него. Стиральной машины — еще одного чудного и очень полезного устройства людей в зеленом, которого Уррг до сих пор побаивался хотя и научился пользоваться, в полевом лагере не было и бойцы отстирывали форму по старинке, мылом и щетками. Ну хотя бы вода горячая была. Уррг поймал себя на мысли, что быстро привык к цивилизации, расстелил мокрый камуфляж на кафельном полу и хорошенько намылив щетку принялся яростно тереть грязную форму.

— Ну как отстрелялся? — спросил Орм, уже заканчивающий отстирывать свои брюки.

— Знаешь, неплохо! По крайней мере, метров с трехсот в тушу попаду уже.

— Прет тебя смотрю с этой дуры пулять!

— Ага! Вот это ружжо так ружжо, с него бахнешь, так бахнешь! Не то что ваши пукалки!

— Ты еще к ней штык потребуй! Выдадут тебе двуручник, примотаешь его к своей пушке! Троих за раз проткнуть сможешь!

— Шути — шути! Выползет как-нибудь хрень какая здоровая, которой пукалки ваши до одного места будут, попросите меня огнем поддержать! Нас кстати на днях танками обкатывать буут.

— Откуда знаешь?

— Урук-хай обмолвился сегодня.

— Мужики! Хоть убейте, я под танк не полезу! — сказал Титус, единственный римлянин в их взводе — я лучше сдохну!

— А чего так?

— Да боюсь я этих громыхалок! Я их в деле видел уже, не на полигоне! Я же в походе участвовал, ну когда с федералами воевали. Нас тогда на марше артиллерией накрыло, а потом танки на нас пошли. Парни, да вы просто не представляете, какая жопа, когда на тебя эта хрень железная прет! У меня на глазах танк драконьим плевком накрыло, а он как пёр, так и прет! Дымиться весь, что-то на нем вспыхивает, грохает, а он прет как ни в чем ни бывало! Да пушкой своей из стороны водит! Это вам тут смешно, а меня эти железки чуть в фарш не перемололи!

— Это дружище называется танкобоязнь! И лечится она просто, нужно посадить тебя в окоп, и погонять над тобой танк, как следует! Туда — сюда! Пока бояться не перестанешь!

— А мы тебе штаны запасные притащим, вылезешь потом, штаны поменяешь и все! Словно новым человеком станешь! — Заржал Джорг, еще один орк с севера. Для орка он был мелковат, был говорливым, наглым и ехидным типом.

— Я на тебя посмотрю, когда на тебя танк переть будет, как ты ржать станешь! — огрызнулся Титус, — как бы самому штаны не пришлось менять!

— Мам — пап ибаль, брат — сестра ибаль, мля, суууууууууккккккккккааааа! — закончил Уррг длинную матерную тираду, затем перешел на оркские ругательства, затем стал комбинировать.

Лязгающий гусеницами и ревущий двигателем танк приближался. Титус оказался прав, сидеть в маленьком неглубоком окопчике и смотреть как на тебя прет грохочущая стальная громадина было страшно. Очень страшно. Титус кстати хоть и трусил, но просидел в окопе до последнего и метнул в танк гранату, когда тот проехал над ним, а вот ржавший над ним Джорг в последний момент не выдержал, выскочил из окопа и бросился бежать, чуть не попав при этом под гусеницы. За это он был отловлен сержантом, получил мощного леща, пинка под зад и сейчас отжимался где-то возле палаток, размышляя о недостойном легионера поведении.

Танк грохотал уже над ним, нос забивало вонью солярки, со всех сторон летели комья земли, Уррг зажмурившись снова стал орать про мам — пап и брат — сестра. Наконец, танк проехал над ним, Уррг развернулся, приподнялся в своем окопчике и со страха с такой силой метнул учебную гранату, что попав в танк она сломалась.

Урук-хай и капитан Раченко с ошарашенным видом разглядывали сломанную гранату.

— Я конечно все понимаю, но КАК? Как надо было ее метнуть, чтобы она сломалась? Это же болванка металлическая?

— Ну, я так думаю она вот тут приварена была? Вот по месту сварки и сломалась! Все просто!

— Умный стал, сержант? Умнее капитана? Вот раз такой умный, то к завтрашним занятиям гранату починить!

— Так тут у нас сварки нет, товарищ капитан!

— Проблемы индейцев шерифа не волнуют! Прояви армейскую смекалку! Нет сварки — сажай на болты! Нет болтов — на гвозди, нет гвоздей — на клей! Нет клея — клей хоть соплями, но чтобы к завтрашним занятиям граната была! Я что, тебе как маленькому все разжевывать должен? К завтрашним занятиям гранату починить, считай что это боевой приказ! Задача ясна, военный?

— Так точно, ясна, товарищ капитан!

— Побойся Бога, прапор, ДВА литра за пару швов! Литр максимум!

— Жадный ты сержант! За литр можешь соплями своими склеить! — прапор из рем роты танкового батальона почесал затылок и сделал вид, что собирается уходить.

— Да постойте, товарищ прапорщик! Ну реально же до хрена! Тут ведь пара швов, ну дел то на пять минут! И уйдет один электрод, не больше! Ну с чего два литра то?

— А с того, сержант, что сварочный аппарат есть у меня, а варить надо тебе! Кто с ножом, тот и с мясом, слышал такую народную мудрость? — в душе прапора боролись желание практически халявной выпивки и жадность, хотелось содрать с наглого орка побольше, но при этом не заломить неподъемную цену, чтобы клиент не ушел. — Давай литр и ноль семь!

— Да за такой ценник я бойца до лагеря отправлю, в расположение легиона, к нашим ремонтникам! Литр, последнее слово!

— Жмот ты сержант! Ладно, давай литр и поллитровку сверху и я тебе в корпусе отверстие высверлю и в него рукоятку вварю, а то завтра опять этот ваш амбал шваркнет ей об броню и сломает снова!

— Варить надо так, чтобы не сломал! Ноль семь и поллитровка сверху! Больше не дам!

— Ладно, хер с тобой сержант, давай сюда свою гранату! Минут через двадцать бойца пришлешь, заберет. Жмот ты сержант! — Прапор забрал сломанную гранату и пошел насвистывая к ремонтным боксам. Результат обмена его вполне устраивал. Урук-хай сплюнул ему вслед, и пробормотал — Жлобяра мордатый, сундук хренов! Надо будет Уррга к нему заслать, с полосы препятствий снять, чтобы в грязи и тине был, пускай со страху обгадится, сундук жирный! — сержант развернулся и пошел в палаточный лагерь.

Уррг пересек финишную черту и остановился, пытаясь восстановить дыхание. Марш-бросок пройден, дистанцию прошли все. В этот раз обошлось без травм, никто ничего не подвернул, никого не пришлось тащить на горбу до финиша, никто не потерял оружие, или что-нибудь из экипировки.