Шелест - Алексей Сергеевич Герасимов

частичку души Ивана вслед. Тот остался стоять перед входом, слегка обалдев от «непрошенной» нежности в груди.

— До встречи через неделю, — выдохнул, когда гул растворился среди деревьев. — Дожить бы…

Серое небо теперь воспринималось по-новому, даже лес, шумящий по кронам, казался чуть менее угрожающим. Впрочем, романтическая эйфория улетучилась ближе к сумеркам. Стрелков обследовал все закоулки станции, держа под рукой огнестрельный подарок. В коробке с патронами он обнаружил десяток с «дробью» и пяток с «картечью». Придавало ли ружьё чувство большей безопасности? Скорее да, но всё равно… Против матёрого хищника картечь вряд ли поможет.

Около девяти вечера освещение на АЗС принялось то мигать, то гаснуть. Видимо, снова обрыв на линии. Иван напряжённо сидел в комнате отдыха, возле окна, посматривая во двор. Генератор гудел, иногда сбиваясь, и тогда вся станция словно замирала в темноте. В одну из таких пауз у мужчины резко участилось дыхание: показалось, что вдали мелькнул силуэт. Какое-то искривлённое существо, может, кабан, а может, и большая птица. Впрочем, через пару секунд темнота схлопнулась в свете прожектора и видение пропало.

«Нельзя давать разыграться фантазии, — велел он себе, — соберись». А в уме всплыли слова Анны: «Мой брат пропал… Не ходи по ночам». Реальность подсказывала: она могла быть абсолютно права. За ночь ему трижды чудились шорохи, но не более того. Возможно, ружьё, лежащее наготове, отпугивало его собственные фобии.

Под утро приснился кошмар: что-то злобное рвалось на заправку, грозя сорвать двери. Иван вскакивает с ружьём, спускает курок. ИЖ издаёт лишь слабое «щёлк!», патрон не выстреливает. Пальцы добела сжимают приклад… Он видит лицо Анны, которое в ужасе кричит: «Ты должен был послушаться меня!» Потом всё тонет в жужжании. Проснулся в холодном поту, с трудом возвращаясь в реальность: это лишь сон. Но лоб покрыт испариной, а руки дрожат.

Когда рассвело, Стрелков, проверяя вверенную территорию, к облегчению, не нашёл никаких новых борозд или подозрительных несоответствий. Напряжение на заправку вернулось. Но ощущение беспощадности от этого места никуда не пропало. День оказался насыщенным, если можно было так выразиться, на клиентов. Две иномарки, четыре контейнеровоза и топливозаправщик, пополнивший резервуар АЗС.

Под вечер третьего дня Иван уже чуть более уверенно бродил по заправке, перекинув ружьё через плечо. На душе всё ещё было тревожно, но мысль: «Я не один» — доминировала. В найденном дневнике, отыскав чистый лист, он коротко записал:

«25 ноября. Приезжала Анна из Улу. Продукты, кофе, ружьё (старое отцовское). Предупреждала, что брат пропал. Лес ночью небезопасен. Видел много странностей. Но надо держаться».

На следующее утро, когда муть рассвета залила заправку, Иван впервые почувствовал себя вполне отдохнувшим. Ночные «скрежеты» так и не воплотились во вторжение. Он всё ещё здесь, на посту, с неповреждённой шкурой. В кармане лежит маленькая бумажка, где расписаны мелкие задачи на день: «Осмотреть территорию, проверить генератор, изучить карту местности. После обеда углубиться в лес по периметру. Метров на сто, не более».

«Хорошая разведка составляет девять десятых любой битвы», — в армейке говаривал его капитан, неосознанно цитируя Наполеона.

Металлическая дверь, ведущая из коридора на задний двор, проскрипела приветствием, в котором не было ни капли дружелюбия, лишь ржавая издёвка. Вместе с ветром в лицо ударил терпко-влажный воздух. «Пахнет болотом», — подумал Иван, сжимая челюсти. Туман приставал с нездоровой назойливостью, прикидываясь мягким облаком, а на деле нагло проползал под одежду и пытался забраться в лёгкие.

Пройдя вдоль покосившегося забора, Иван присел рядом с узкой канавой, прополоскал горло водой из небольшой бутылки и сплюнул. Взгляд зацепился за нечто странное: у бетонного бордюра виднелись красно-коричневые наросты, словно мелкие грибки, но с ворсинками, похожими на волоски.

— А вы ещё что за хрень и откуда здесь взялись? — пробормотал он хрипло.

Иван проходил в этом месте несколько раз, но не видел ничего подобного: максимум привычные, увядающие перед зимой, сорняки. Мужчина решился тронуть ботинком наросты, и те внезапно лопнули, выплёскивая капельки светло-розоватой жидкости. Запахло, будто какая-то химическая смесь, неприятно и удушливо. Стрелков стремительно отступил, ощутив подступивший ком тошноты.

«Может, просто разновидность грибка… Или результат чёрт знает каких выбросов. Тут же…» — он вспомнил слова Анны, упоминавшей о «неких лабораториях».

— Гадость какая, — заключил Стрелков почти спокойно, но чувствуя, как внутри растёт волна раздражения и страха вперемешку. Разве может что-то ещё сильнее шокировать после всего, что он видел и слышал?

Обойдя территорию, он вернулся к главному входу. По пути Иван насчитал три странных области, где асфальт словно был исчерчен когтями. В первый день он уже заметил нечто подобное. Новые следы протянулись тонкой линией, как если бы некая тварь исподтишка прошлась по округе, выпустив острые когти.

«А может, я просто свихнулся? — мелькнула мысль. — Чёрт, нет, соберись…»

Иван присел и провёл ладонью по одной из тонких борозд в метре от двери: чувствовалось, что край слегка оплавлен.

— Наверняка этому есть логическое объяснение, — сказал он сам себе шёпотом.

В армии его приучили к логике: есть следы — есть причастный. Но в этом месте, похоже, кое-что выходит за рамки логики. «Оплавлен» — разве звериные когти или лапы так могут?

Покачав головой, Иван поднялся и решил проверить генераторную. Однако внимание отвлёк неистовый вороний клёкот со стороны трассы. Может, машина проехала? Ему вдруг яростно захотелось хоть каких-то живых голосов, ибо одиночество действовало на нервы. Но, подойдя к распахнутым воротам, он увидел лишь пустое дорожное полотно и пару ворон, ругающихся возле тёмного клочка на разделительной полосе. Видимо, кто-то сбил зверька, вот и делят.

— Приятного аппетита, пернатые братья.

Сказав это, он осознал, что стал чаще говорить сам с собой вслух. Первый признак городских сумасшедших. Иван вернулся к генераторной, откуда чадило машинным маслом вперемешку с растительной гнилью. Внутри ангара, в тусклом свете разбитого окошка, он вляпался в «порцию» мёртвых мелких насекомых. В свете включённого фонарика на смартфоне те слегка напоминали комаров, но с явными отличиями в привычном кровососам облике. Тонкие прозрачные крылышки, уродливые головки. И отчего-то подохшие… Может, померли из-за ночных заморозков? Но странно: их плоть липла к полу, когда он пытался оттереть подошву, оставляя жёлто-красные пятна. Жуткая вонь кислого гниения спровоцировала слёзы.

— Всё в природе циклично. Вылупляешься, жрёшь, плодишься, дохнешь и по новому кругу, — вздохнул Иван, выходя из ангара, дабы вдохнуть свежий воздух.

Урчание желудка дало понять, что пора бы и подкрепиться. Вернувшись в комнату отдыха, Стрелков включил электрический чайник и быстро соорудил бутерброд.

Сев на затёртый диванчик, он опустил взгляд на дневник. Перебирая страницы, Иван вспоминал, что уже